Страница 5 из 7
Говорит она с вами одна, присутствующие интерны для видимости, «для страху», хоть иногда и бросят какой-нибудь дежурный вопрос. У меня, например, спросили, лечился ли я литием. Я ответил, не растерялся. Теряться нельзя – почему, я уже говорил.
Потом – обратно в палату. Слушать шум. Главный носитель которого здесь (да и вообще центральный человек в палате, без которого не обходится ни одно мероприятие, включая прием пищи или просмотр телепередач) – это Тимур. Он читает громко рэп, декламирует матерные стихи, поет – в общем, борется с подавляющей тишиной как может. Потому, видимо, что самый молодой и оттого самый уязвимый обитатель этого, никак не предназначенного для людей, учреждения.
Тимур Иматов, 16 лет:
–Ты за что здесь?
–Да вообще ни за что! Приятель мой, придурок конченый, вечером, когда после соли гуляли, решил на машине прокатнуться. Закрытой. Каршеринговой, представляешь? Я ему, козлу, объясняю: она же с навигатором, отследят, найдут моментально, не получится ничего! Только отворачиваюсь поссать, гляжу – он уже за рулем сидит. Стекло выбил и сидит. Сигналка, что ли, не сработала…
–И что?
–Да ничего. Подтолкнул машину, конечно. Чисто прокатнуться – с горки съехать. Там горка как раз была. Ну и кто бы знал, что под этой, мать ее, горкой, мусора стоять будут?! Нет, конечно, много мне не дадут, я ж малолетка. Просто вот приходится тут тусоваться. Вообще следак сказал – херня, в больничке немного полежишь и все, ничего не говорил про то, что здесь дурдом самый настоящий. Ну, ничего, в воскресенье мама передачку принесет, все повеселее будет.
–А кто у тебя мама?
–Мама? Повар. А батя у меня раньше на стройке был, бригадиром. А сейчас закладчик. Бабла немерено. Домой заходишь – духан такой стоит, хоть окна открывай. А окна откроешь – сразу на запах такое количество чаек понабежит, поналетит… Нет уж. Лучше самим все скурить. Правда, батя не дает – ему же надо закладки делать. А я потом эти закладки ищу. Чайка то есть, шкуроход. Ну не только его закладки, все остальные. Я же места свои знаю – у нас весь район такой, просто места надо знать. Вся Соколиная гора в наркоте по уши. Можно и без бабла спокойно прожить, и соли найти, и фена, и травы, и даже герыча. Я один раз нашел… потом, правда, на соль сменял… Все, говорю, без бабла можно – на такси даже ездить.
–Как это?
–А очень просто. Ставишь свой адрес первым в поездке, а вторым пишешь, например, аэропорт. Он останавливает возле дома, ты такой: «Я на минутку, и дальше поедем». Ну и все. Ты дома, а он пусть сидит, ждет, сколько ему влезет. Трубку не бери, да и все. Никто больше, чем полчаса, никогда не ждет. Мы так постоянно делаем с Мадиной, с сестрой. Мадина – она раньше замужем за Ризваном была, он ей ребенка сделал, потом развелась. Сейчас с Русланом Евлоевым мутит. У него наркоты по жизни навалом. И тоже никогда не платит ни за что. Вон сейчас «мерс» у Бучкина вымутил. Это приятель его. Ну придурок конченый. Семью потерял, жена выгнала. А у него хата была на Соколиной горе, он ее сдавал. Так он жильцов, значит, оттуда выгнал, а хату продал за пять с половиной лямов. Ну сразу телефон купил Евлоеву, Мадине, мне…
–За что?
–А просто так. Долбоеб. Ну и себе купил «мерс» и в нем жил несколько дней. А потом Руслан у него забрал за пару тяжек соли – сказал, мол, мы же друзья. Ну тот потом, когда он ему не отдал, правда, на него в мусарню написал, «мерс» забрали. Только на один день. А потом он опять, Руслан, к нему пришел, с пакетом гашиша, говорит: «Мы же друзья, братан, чего нам ругаться из-за какой-то железки?» Ну курнули, и «мерс» опять у Руслана. Ха-ха. Я вообще часто и с Русланом, и с Мадиной общаюсь. Со взрослыми то есть. Ну как общаюсь? Курю с ними, хожу везде.
–А девушка у тебя есть?
–У меня чтоб да не было девушки?! С таким количеством наркоты халявной и нет девушки?! Да ты что?! У меня их три одновременно. Одна бывшая, ей 15 лет, я иногда к ней прихожу, мы трахаемся, и я ухожу гулять с другими. Иногда еще секс втроем устраиваем с ее подружкой, и те потом спрашивают, с кем из них мне больше понравилось. Представляешь, обсуждают. Еще есть одна, старше меня на 6 лет. Все оттуда же, с Соколиной горы. Вообще у нас на районе девки все зачетные. Вот с этой, которой 22 года, я как раз перед приездом сюда трахался. Прямо дома у нее, а мать ее спала в соседней комнате. Ну или не спала, не знаю. И третья – с улицы Чечулина, подруга Мадины. Катя ее зовут. Ей уж тридцать лет. У нее и муж есть, только они ругаются часто. Вот как поругаются, так она меня зовет, я ее трахаю. Тоже курим вместе часто, она еще иногда колется, но редко. Как выйду отсюда, сразу ко всем к троим пойду. Только не знаю, к кому вперед… Но к кому точно не пойду – так это к Люде вичевой. Лысая там у нас одна есть, она ВИЧ. Пристает тоже ко мне, но я от нее шарахаюсь. Зато Бучкин – тот самый, который квартиру продал, – с ней спал. Значит, что? Значит, дни его сочтены. А бабки-то оставшиеся – там лимона три еще осталось от квартиры – у него на карте. Вот сейчас Руслан с Мадиной разрабатывают гениальный план, как его, может, клофелином или еще чем напоить, чтоб бабки обналичить. Ну или по башке дать – искать-то его все равно никто не будет, семью он потерял, как я говорил. В общем, обидно будет, если бабки пропадут ни за что. Или на его подарки каким-нибудь идиоткам типа этой лысой Люды или вообще в никуда. Так что надо их как-то… Правда, он уже побаиваться начал, что Рус его чем-нибудь шарахнет – звонит мне вчера и говорит: «Ты знаешь, мне кажется, Рус меня завалить хочет». Чувствует, собака. Ну ничего. Рус, он парень умный, он такую многоходовочку придумает, что тот не поймет ничего.
–А потом куда пойдешь? После баб и Руса?
–Потом домой. У меня там народу дома живет… Мама, пахан, три сестры, я, племянник, еще мелкий брат (6 лет ему), бабушка с дедушкой, тетя иногда приезжает и надолго остается, вообще не выгонишь. И это все – в трехкомнатной квартире. Поэтому скучно нам никогда не бывает. Сестры, конечно, не всегда в хате тусуются, у них в основном своя жизнь. Младшая только дома, а Диана и Мадина с парнями живут. Мадина, как я уже говорил, с Русом Евлоевым, а Диана – с Арсением. Такой качок, лет 40 ему, десятку уже за наркоту отпердел, так что сейчас не очень активно поддерживает эту тему. Зато сшил себе мешок из радиоткани такой, которая не пищит, если через детектор в магазине проносишь, и по брендовым точкам шатается целыми днями. За полгода он в этом мешке товара из одного только «Адидаса» на миллион рублей вынес. Выносит, а потом продает. Так и живут.
–А ты как живешь?
–А я? А я кайфую. Гуляю, ищу закладки, курю соль, качаюсь, получаю удовольствие от жизни. Иногда, под солями, ловлю глюки, вообще гоны такие, что шарики за ролики заезжают. Кажется, что я под колпаком у мусоров, что меня кто-то преследует, гонится за мной, кто-то все время за спиной стоит и точно знает, куда я дальше пойду.
–Так это же ужасно!
–Да ты что?! Это ништяк. Это такое ощущение движняка сразу, такой бодряк, все стремительно вращается вокруг тебя, весь мир, ты в центре всего, ты всем интересен, всем нужен, ты летишь, не касаясь земли. Постоянное движение! Что уж круто, если не это?!
Есть тут и еще представители молодежи – за длинным столом для приема пищи в центре палаты играет в шахматы, шашки или нарды Миша Королев. Он постарше Тимура, ему 18, и по интеллекту повыше будет, что читается во внешней неопрятности, в наличии книжки под мышкой, манере разговора и приверженности к играм, требующим внимания и сосредоточенности.
Миша Королев, 18 лет:
–За что? Сайт взломал.
–Что за сайт?
–Одной службы, очень серьезной и секретной.
–А подробнее?
–А тебе зачем? Понимаешь, обладание такой информацией – уже угроза для тебя самого. Я тебе сейчас расскажу, а потом за тобой приедут и тебе же браслет на ногу14 наденут.
14
Имеется в виду мера пресечения в виде домашнего ареста, при которой человеку запрещается практически все, в том числе выходить на улицу, но он содержится дома, а не в тюрьме. Средством электронного контроля за его передвижениями является браслет с датчиком на щиколотке, подающий сигналы на централизованный пульт уголовно-исполнительной инспекции ФСИН России.