Межвремье

– Она мне нравится.

– У тебя таких рубашек в клетку – половина шкафа.

– Но малиновая в фиолетово-белую клетку только одна, а это мои любимые цвета. Кроме белого.

Алиса тяжело вздохнула, не только из-за упертости сына, но и из-за того, что упустила свободное место и его занял другой водитель. Пришлось объезжать всю концертную площадку. На задней стороне нашлось место, и Алиса с облегчением припарковала машину.

– Я тебя провожу к классу, – сказала она, закрывая дверцу.

– Не маленький, сам доберусь. – Кален потянулся к сумке за наушниками и игровой приставкой, но Алиса вовремя схватила его за руку.

– Знаю я твое «сам доберусь». Как обычно, сбежишь.

– Но сегодня я правда схожу… – он только начал врать, когда мать резко его оборвала:

– Конечно, сходишь, ведь я отведу тебя за руку, как малыша, а игрушки свои получишь дома.

От злости Кален ударил ногой фонарный столб. Прохожие смотрели на него с осуждением, и дело было не только в поведении: парень был одет как голодранец. В ношеных кедах, растянутых темно-синих джинсах, любимой расстегнутой нараспашку старой рубашке с небрежно подвернутыми до локтей рукавами и темно-синей майке. Алиса заметно контрастировала с ним, в своем классическом светлом костюме, но заставить Калена последовать ее примеру ей не удалось. Парень не умел ухаживать за вещами и, еще хуже, не умел правильно их носить.

Они обошли всю концертную площадку. За высоким забором виднелись крыши гастрольных автобусов. Лишь отметив их красочность, Кален впервые задумался:

– А чей это концерт?

– Разве ты не знаешь? – Алиса разглядела классного руководителя сына в толпе за входом. Она же вместе с Каленом стояла в очереди со своими билетами. – Сегодня ведь день основания города. В честь этого наша администрация решила созвать звезд со всей страны и устроить концерт. Такое происходит крайне редко.

– И мне придется два часа стоять на улице и смотреть на то, как кто-то дерет горло и кривляется? – Хмурое лицо Калена становилось все мрачнее и страшнее. Особенно жутко смотрелись его большие зеленые глаза.

Без разрешения охранника парень прошел на территорию концертной площадки. Алиса звала его, но он не слушал.

– Ну не передергивай так, – продолжила женщина, догнав сына.

На сцене уже стояло оборудование, светился огромный экран. За всю жизнь, проведенную в этом захолустном городишке на севере Уэльса, в сказочной Сноудонии, он видел мало из того, что было доступно жителям крупных городов. Калену крутые гаджеты и любые новинки электроники вообще казались чем-то неземным и роскошным. Но и цены на такие девайсы были соответствующими, что для бюджета их маленькой семьи из двух человек стало бы непозволительной расточительностью. Существовал еще и отец, но он так часто торчал на работе в Лондоне, что Кален начал забывать о его существовании.

– О, Кален Холмс, ты все-таки пришел. – Перед парнишкой появилась невысокая, практически дошедшая до анорексии женщина средних лет.

– Хоулмз, – поправил ее Кален.

Ему уже не нравилась новая классная руководительница. Уж слишком она приветливая и миловидная, какими были и ее предшественницы. Вот сейчас они тебе улыбаются, а завтра за грубые ругательства, драки и чрезмерную прямолинейность напишут жалобу директору – и собирай свои вещички, вали из школы, никто на твои оценки даже не посмотрит.

Кален почти не сомневался, что в новой маленькой школе так и произойдет.

Иногда ему казалось, что у него врожденная ненависть ко всем представителям человеческого рода. Отсюда и происходили причины хамского поведения.

– Оставляю его вам, – сказала Алиса, подталкивая сына к классу.

Кален оскорбленно бросил на нее очередной злобный взгляд. В те секунды, когда мама обратилась к классной руководительнице, он, для отвлечения внимания смотря в другую сторону, незаметно вытащил из ее сумки свои вещи и вытянул руку с ними вперед, так, чтобы стоявшая позади Алиса ничего не заметила.

– Пока, Кален! – Она махнула ему и поспешила к выходу.

– Пока-пока.

Парень не смотрел ей вслед. Он надел наушники, подключил их к игровой приставке, как вдруг та выключилась. Кончился заряд.

– А-а-а! – От возмущения и злости он был готов разбить и приставку, и наушники о землю, но людей столпилось настолько много, что появился риск в кого-то попасть.

Кален положил приставку в большой карман джинсов, но наушники снимать не стал. Они хоть как-то заглушали надоедливый человеческий гомон.

Он закрыл глаза. Чем дольше парень стоял в толпе, пока его задевали случайными прикосновениями окружающие, тем больше ему хотелось убежать. Кален чувствовал себя запертым в клетке. Ему казалось, что все смотрят на него, обсуждают его одежду, запах и прическу и обливают потоками грязной ругани.

От сумасшедших мыслей его спасла болтовня одноклассниц:

– Ну когда же они уже начнут? Так хочется посмотреть на выступление Дакоты. Вы бы слышали ее исполнение песни «Chandelier»!

– По-моему, она уже устарела.

– Это новая версия. Вроде бы Иона Красс будет под нее танцевать.

– Правда?

– Да, а чего ты так удивляешься? Она же здесь живет. Ну, недалеко отсюда.

– Я никогда ее не видела.

– Она же звезда. Постоянно гастролирует по Европе. Танцует в разных музыкальных шоу. Ее недавно даже приглашали в шоу Стивена Теслы. Ну, знаете, куда еще всяких звезд зовут, чтобы поболтать.

– Не знаю, но таких шоу миллион.

– Она такая милая и веселая. На папу своего похожа.

– На которого?

– На обоих.

Концерт должен был начаться с минуты на минуту. Подогреваемые этой мыслью люди ждали на площадке больше двадцати минут.

Наушники больше не спасали от нарастающего гула. Кален оглянулся. Вокруг только утомленная ожиданием толпа. Он правда хотел побыть здесь и угодить маме, потусовавшись с новым классом, хотя бы ради того, чтобы больше не получать бесконечные замечания, но постепенно Калена начинала охватывать паника.

Пока классная руководительница отвечала на вопросы одноклассников, он решил незаметно уйти.

«Если что, – думал Кален, – скажу, что потерялся в толпе, но на концерте был».

Он приближался к выходу. Всего пара метров – и свобода. Кален собирался выйти, как вдруг охранник схватил его за руку и толкнул обратно в толпу.

– Эй! – Парень не растерялся. – Я хочу уйти отсюда. Прямо сейчас.

На это мужчина, брюнет среднего телосложения в черной форменной одежде, состроил недовольную гримасу и пояснил:

– Отсюда никто не выйдет.

Слова охранника долетели не только до изумленного Калена, но и до других зрителей.

– В смысле? – Он не видел, кто спрашивает, но голос был женским.

– В прямом.

Мужчина вытащил из пиджака пистолет и направил его на Калена. Сзади раздался протяжный женский крик. Толпу охватила паника.

– Заткнитесь! – Подошел второй охранник. Он был крупнее первого, но ниже на голову. – Если будете вести себя тихо, никто не пострадает.

Толпа отхлынула назад, и Кален, пожалуй, впервые последовав стадному инстинкту, тоже попятился. Ему не очень хотелось получить пулю.

«Ну, вот еще одна причина не ходить на концерты! – с долей иронии думал он. – Зато если меня вдруг убьют, мама поймет, что была неправа».

Особого удовольствия последняя мысль Калену не доставила.

Он услышал неприятный свист микрофона. Люди закрыли уши, а Хоулмз, забыв о наушниках, прижал их к ушам. Все устремили взгляды на сцену, на которой стоял третий охранник. Он постукивал по микрофону, проверяя звук.

– Добрый день, – несмотря на вежливое приветствие, его голос звучал грубо и резко. Кален не разглядел мужчину, если не считать его черных сапог: за годы, убитые на игры, он испортил себе зрение. – Никакого концерта не будет, как не будет и вас, если правительство не выплатит сто пятьдесят миллионов фунтов стерлингов за ваши жизни.

По толпе пронеслась волна криков ужаса и пораженного аханья. Все старались прижаться друг к другу. Кален остался на своем месте. Удивляясь самому себе, он понял, что не разделяет общего страха. Он еще не до конца понял, что находится в опасности. Калену даже казалось, что все это розыгрыш или постановка.