Ловец

— Хватит, — прерывает его Чону, — хотите рассказывать правду? Так скажите лучше, куда подевались деньги, которые брат снял перед тем, как вернуться в ваш офис!

— Думаю, ты уже и сам догадался, раз предложил ей звонить отцу с телефона Геннадия, — кивнув на меня, отвечает господин Кан.

— Я не верю в это. Дядя Гена не такой человек… он не мог взять те деньги! И не мог «посоветовать» отцу обменять свой долг на тюрьму! — начинаю заводиться, отступая к Чону и глядя на отца Лина, как на личного врага.

— Мог. И сделал, — спокойно добивает меня тот, — И он знал, чьи это деньги. По сути, он открыл бизнес на деньги твоего брата. Так что то кафе почти по закону принадлежит тебе, — господин Кан встречается взглядом с Чону, — но, что самое забавное, это был их общий долг с твоим отцом, — после этого переводя взгляд на меня, продолжает мужчина, — и то, что Лин до сих пор на свободе — это его заслуга… твоего отца. Так что в какой-то мере данное заведение принадлежит и тебе. Забавно, правда? Учитывая, кем ты там работаешь и за какие гроши.

— Ты…

— Не надо, Чону, — останавливаю его, положив руку ему на грудь, — он пытается вывести тебя из себя.

— Вы что… вместе? — изумление на лице Лина смешано с недоумением и толикой презрения, — ВЫ?!

— У тебя с этим какие-то проблемы? — совладав со своими чувствами, спокойно спрашивает у него Чону.

— СЕРЬЁЗНО?! — Лин даже поднимается на ноги, переводя взгляд на меня, — Ты вообще себя не ценишь, что ли?..

И столько искреннего удивления звучит в его голосе, что я…

— В смысле? — напряженно спрашиваю.

— Он приехал сюда, чтобы мстить за своего брата, — указав на Чону рукой, громко — так, чтобы я точно поняла, произносит Лин, — И когда он приехал, он не знал, что за рулем был я — иначе переломал бы мне кости еще при первой встрече! Он был уверен, что убийца — твой отец! Он и с тобой-то сблизился лишь потому, что ты — дочь убийцы! Влез в доверие, притворился, поди, хорошим мальчиком! А сам только и думал о том, как бы тебя использовать! Что, наверняка скажешь, что любишь его, да?.. Вон как глаза блестят! И ручку ему на грудь складываешь, и останавливаешь его от моего убийства! Героиня, блин! Задалась бы хоть раз вопросом — «кто ты для него»? Что? Не задавалась?.. А я тебе отвечу — средство. Ты для него средство — подобраться ко мне, выяснить всю необходимую информацию… Закатай губу, дура. Он не отвезет тебя в волшебную Корею, где розовые единороги какают скителсом! Да его семья тебя даже на порог не пустит! Такую оборванку! Так что готовься к темным холодным ночам без своего принца, воюющего за мнимую справедливость! И чтоб ты знал, — Лин разворачивается к Чону, — твой брат был заносчивым придурком, считающим, что обстоятельства его появления на свет делают его едва ли не пупом земли. Он приперся сюда, не зная языка и глядя на всех с таким надменным взглядом, что я удивлен, как его таксисты подвозили — лично я бы вышвырнул из салона, не задумываясь…

— Чону, НЕТ! — кричу ему вслед, но не успеваю.

Лин летит на пол без сознания от мощного удара в висок.

А Чону разворачивается к господину Кану и медленно произносит:

— Советую закрыть эту тему и больше не пытаться «рассказывать правду». Это может дорого вам стоить.

— Стася… — едва слышно произносит господин Кан надломленным голосом, — Проверь, он жив?

Медленно подхожу к телу и прикладываю трясущиеся пальцы к шее Лина. Не сразу, но нащупываю пульс…

— Да, — испуганно киваю, переведя взгляд на его отца.

— Слава Богу, — тот оседает на пол, вытирая пот с висков.

— На этом наш разговор считаю законченным, — без интонаций произносит Чону и направляется к выходу, — Стася, иди за мной.

Плетусь следом на негнущихся ногах. Но когда прохожу мимо старика, сидевшего на полу и испуганно глядевшего на тело своего сына, невольно останавливаюсь, услышав тихие слова:

— Ты можешь сейчас не понять меня. Но когда-нибудь, надеюсь, до тебя дойдет… то, что я сделал… это нормально для отца. Я защитил своего сына. Пусть незаконно, но я сделал все, что смог. Но то, что сейчас вытворял он…

— По-вашему, он должен был просто смириться с тем, что вы сделали? — выдавливаю из себя, стараясь не думать и не анализировать.

— Он никогда не станет преемником своего отца. Он просто не сможет работать в компании. Те люди… они намного хуже меня, Стася. И намного опаснее.

— Значит, он заставит их бояться себя, — произношу глухим голосом и выхожу из зала.

На улице нахожу взглядом Чону, но не спешу подходить. Вообще не знаю, как теперь вести себя с ним.

То, что сказал Лин…

Его слова до сих пор звучат в моих ушах…

Кем я была для него? Я действительно была для него дочерью убийцы. Но кем я для него стала? Изменилось ли его отношение ко мне? Или он использовал меня с первой и до последней минуты?

Чону резко разворачивается ко мне и встречает мой взгляд…

Теперь я не знала ответа на этот вопрос.

— Быстрее, — одно его слово — и столько эмоций одновременно овладевают мной.

Он стал по-другому ко мне относиться? Я ему больше не нужна?

Но тогда зачем он зовет меня?.. Он хочет что-то сказать? (на прощание?..)

Иду к Чону и останавливаюсь в метре от него.

— Садись в машину, — кивнув на иномарку, припаркованную за углом, произносит он. У него есть машина?..

Но зачем нам куда-то ехать?..

— Стася, быстрее, — поторапливает Чону.

Забираюсь в салон, и мы тут же трогаемся. Как ни странно, но подъезжаем к моему дому, припарковываемся у обочины, и идем в подъезд. Вместо дяди Сережи на посту сидит какой-то незнакомый мне человек…

— А где…

— Не останавливайся, — прерывает меня Чону и ведет странной дорогой до подъезда.

Подняв голову, я понимаю, что это из-за камер — сейчас мы под них не попадаем. В самом подъезде мы передвигаемся также непривычно, и вместо того, чтобы свернуть к площадке с лифтами, Чону ведет меня к двери на лестницу.

Мы поднимаемся. А затем молодой человек проводит меня в свою квартиру.

— Ты мне объяснишь, что происходит? — спрашиваю у него, когда мы, наконец, останавливаемся в его прихожей.

— Эти три дня тебе придется провести здесь, — отвечает он, проходя по коридору и не глядя на меня.

— Что? Почему? Ты же со всем разобрался.

— Не со всем. Сейчас нужно затихнуть ненадолго… я скажу, когда все закончится.

— О чем ты? — уже искренне недоумеваю, но затем замечаю его взгляд, направленный в гостиную…

Прохожу в комнату и смотрю на экран.

Как раз в этот момент в подъезд заходят десять человек в знакомых костюмах и идут к лифту. Слежу за их перемещением по камерам и застываю, глядя на то, как они останавливаются напротив моей двери.

— Но… — протягиваю, ничего не понимая.

— Ты думала, господин Кан так просто сдастся? — без веселья усмехается Чону, проходя по комнате.

— Он же был раздавлен, когда мы уходили… — продолжаю недоумевать.

— Не настолько, чтобы не позвонить своим головорезам и не отправить их к тебе домой. О! А вот и взлом, — вновь без какой-либо радости «радуется» Чону, глядя на монитор.

Перевожу взгляд туда же и смотрю, как выламывают мою дверь…

— Нужно позвонить в полицию, — произношу каким-то не своим голосом.

— Уже, — коротко отзывается Чону.

А я вспоминаю нового консьержа…

— Время запускать утку, — неожиданно произносит молодой человек.

Оборачиваюсь на него и замечаю гарнитуру в ухе.

— Да, все закончилось. Отправляй в полицию анонимное сообщение. И не надо сейчас начинать про сон — я знаю, кто отправил Стаею в клуб. Работай.

И Чону вытаскивает наушник из уха.

— Это был твой друг? — негромко спрашиваю, вновь разворачиваясь к экрану.

— Да.

— Он тоже говорит по-русски?

— Не говорит. Только понимает, — отзывается Чону, — в данный момент практикуется в изучении языка.