Страница 14 из 32
Финист вскрикивает резко, словно гардия, что вычитывает нерадивую сайну.
– Да полно тебе… Я ничего не смогу сделать – ты же знаешь. Даже стило вогнать в его сердце не смогу. Но у него мой небесный груз. МОЙ. Может, это шанс, надежда? Откуда я знаю?.. Ведь явилась она мне зачем-то той ночью в пророческом огне.
Финист заглядывает Пиррии в лицо. Быстро-быстро движется под перьями горло, клюв приоткрыт, глаз неподвижен. В какой-то момент внутри птичьего зрачка вспыхивает огонь.
– А вот и знак, финист. Ты сам всё понимаешь. Я должна пойти за ними. Отыскать. А дальше… ах, всё равно, что будет дальше. Ты же знаешь: к сайнам, утратившим дар, сила не возвращается. Ну, ладно-ладно: почти никогда не возвращается.
Пиррия запнулась. У неё никого не осталось. Одна-одинёшенька. Погналась за ненавистью – потеряла сестру и отца. Замкнулась в гордыне – не приобрела друзей. Упивалась силой и властью – оттолкнула всех, кто мог хотя бы руку протянуть… Нет никого, только финист – алый вестник боли и огневых побоищ, птица, рождённая в огне и восставшая из пепла.
– Ты… можешь лететь, финист, – говорит и боится, но промолчать не может. – Это не гордыня, нет. Но мне кажется, что не должна удерживать тебя.
Птица кивает и неожиданно трётся головой о тяжёлые волосы цвета тёмного пламени. Пиррия облегчённо вздыхает: вдвоём легче.
Пора уходить. Ничего, что глубокая ночь. Как раз тьма и скроет следы. А скоро появится в замке новая сайна: источники силы долго не пустуют.
Она брела, тяжело переставляя ноги. Заставляла себя идти, сцепив зубы, чтобы не стонать от боли. Каждый шаг – мучение, но она упорная, выдержит. Именно упорство помогало ей быть лучшей и побеждать.
Идти не останавливаясь, пока длится ночь. Пока никто не может её увидеть. Завтра и так узнают о её падении, но будет это не сейчас. Ходить по горным тропам в ночи – безумие, но она выросла здесь, знает уступы и выемки, опасные места и хорошие стёжки. Ей нужно добраться до города, чтобы купить лошадь или осло – пешком не одолеть расстояния, не нагнать караван.
Бесшумно летит финист, освещая мощными крыльями путь. Размах крыльев впечатлил бы, но она видела финистов в Обители и знает об огненных птицах многое. Не ведала только, что финисты остаются с опальными сайнами.
На миг останавливается и, подняв голову, всматривается в ровное свечение крыльев парящей птицы.
– Тинай! – вскрикивает резко, сгибается от боли в груди и не видит, как ломается полёт птицы, как резко финист взмахивает крыльями, потеряв равновесие, будто кто подбил, бросив камень или пустив стрелу.
Протяжный птичий крик похож на стон – растерянный и несчастный. Но Пиррия не слышит, пытаясь справиться с собственной болью. Она кашляет и чувствует вкус крови на губах. Прикрывает рот рукой, страдая от ожогов на лице и ладонях. Падает бессильно прямо на дороге – оседает безвольно и проваливается в убаюкивающее и благодатное беспамятство…
Очнулась от тепла и не сразу поняла, где очутилась. Показалось, что уснула возле костра, обласканная языками пламени. Хорошо-то как… глаз не открыть от счастья. Всё сон, дурной сон, в котором её лишили силы. Испугавшись, вздрагивает и открывает глаза. На тёмном небе холодно мигают звёзды, а она – упавшее тело на дороге.
Огромные крылья финиста прикрывают, согревая. Вот почему так тепло.
– Спасибо, – говорит и пугается: когда в последний раз она благодарила кого-то?..
Но птице неведом страх. Птице, наверное, безразлична благодарность. Складывает крылья, клювом чистит перья.
– Тинай, – говорит тихо, боязливо выталкивая звуки языком.
Птица замирает, бросает на неё взгляд и снова возвращается к своему занятию. Слишком демонстративно, очень активно.
– Значит, Тинай… Никогда не слышала, что у финистов есть имена. Как думаешь, потеряв силу, я… получу что-то взамен? Ведь не зря мне пришло твоё имя.
Птица молчит. Да и что она может сказать, когда не разговаривает. Пиррия поднимается, отряхивает плащ. Боль никуда не ушла, но с этим придётся жить. Может быть, всегда.
– Надо идти.
Себе говорит или птице? Почему-то радует, что она не одинока. Шаг, ещё шаг. По неровной дороге, спотыкаясь, но не падая. Шаг, ещё шаг. Вперёд, не думая о боли и утрате дара. Опустошить голову и не отвлекаться. Идти к цели, чтобы обязательно дойти. Иначе нет смысла жить и дышать.
Резкий окрик похож на гневный возглас. Пиррия задирает голову к небу. Два росчерка – две огненные молнии – след от крыльев финиста, что летит высоко, очень высоко…
– Да иду я, иду, – говорит она сквозь сцепленные зубы, не надеясь, что Тинай услышит.