Страница 49 из 101
С небольшой кавалькадой всадников в полном вооружении мы покинули Леонеллу. Оруженосец отца нёс знамя с гербом нашего рода – широкое заострённое полотнище с изображением белого лиса на голубом фоне трепал ветер, что резко усилился в то утро. Я надела лучшее платье из золотистой парчи и тёплый плащ с меховым подбоем.
На сердце были отрешённость и пустота, и я прятала их под великолепно отрепетированной улыбкой. Новость о моей помолвке облетела королевский дворец со скоростью лесного пожара, и множество народу следило за тем, как мы отбываем. Я нацепила маску самой счастливой на свете невесты и не собиралась снимать её, что бы ни случилось. Гордость не позволит.
Вороной боевой конь отца внезапно возник справа, пугая мою изящную белогривую Несси.
- Ты бледна. Что-то болит?
Я отрицательно покачала головой, продолжая улыбаться. Он помедлил, сверля меня тяжёлым взглядом, не дождался ответа и снова вернулся на своё место во главе процессии.
Ещё несколько раз в течение поездки он пытался меня разговорить, но, не добившись успеха, оставил в покое.
На подступах к Замку ледяной розы нас застиг буран. Первый на моей памяти в этом месте! Даже в самые лютые морозы вокруг Замка всегда был маленький цветущий оазис, островок лета посреди зимы. Утопающий в кустах знаменитых «ледяных роз Винтерстоунов», гордый и прекрасный, как ожившая мечта, возносящий в небо стрелу главной башни, Замок ледяной розы казался очарованным странником, случайно забредшим в неприветливый зимний лес и не боящимся его диких чудес. Потому что лето он всегда носит с собой в ладонях.
И вот сегодня – эти стаи холодных мокрых хлопьев, прямо мне в лицо. Ледяной, пронизывающий до костей ветер, что так и норовит сбросить с лошади. Как будто Замок ледяной розы не хочет моего появления и пытается помешать.
На пороге Замка нас встречали – граф и графиня, слуги, какие-то гости… Тут и там мелькали люди в серой форме без знаков отличия – подчинённые Шеппарда, как догадалась я. Вскоре пожаловал и он сам, тяжело припадая на трость, глаза которой больше не светились алым и смотрели на меня безучастно пустыми ослепшими глазницами.
Последовал обмен любезностями со стороны хозяина Замка и моего отца, потом долго выясняли, кто же теперь имеет права управления этим местом, зачитывался новый королевский манифест, отменяющий полномочия Бульдога…
Я почти ничего не слышала, потому что все силы уходили на то, чтобы держать на лице маску безмятежной радости.
Мои глаза вскоре отыскали в толпе Рона, который шёл прямо ко мне. Он был странно одет – почему-то в белом. Никогда не видела его в белом! И выглядел непривычно – раньше на его лице, какое бы надменное или насмешливое выражение он не пытался состроить, всегда были живые, говорящие глаза. Сегодня они молчали. Словно Рон тоже надел какую-то маску.
Он помог мне сойти с лошади, спросил, хорошо ли я добралась. Я отвечала что-то невпопад, болтала какие-то глупости, не умолкая. Он слушал рассеянно, как будто мыслями был сейчас не здесь. И я всё отчётливее понимала, что хотя и обрела жениха, потеряла намного больше – своего единственного настоящего друга. Человека, с которым я могла от души посмеяться, поделиться тревогами, который всегда относился ко мне с теплом и участием. Видел больше, чем хорошенькое личико и приличное приданое.
Так дело не пойдёт. Это же катастрофа! А как же мой отважный план по организации нам счастливой семейной жизни?
Нужно срочно что-то делать… И тут меня осенило. Я поняла, что поможет нам начать все с чистого листа и взглянуть друг на друга по-новому.
Нам просто нужно поцеловаться.
Через час я вернулась одна в гостевые покои Замка ледяной розы, которые занимала каждый раз, когда бывала здесь.
Упала на кровать, не раздеваясь, свернулась в клубок и прижала руку к груди, будто затыкая смертельную рану.
Я получила свой «первый поцелуй». И он чуть не убил меня, едва не выстудил сердце до дна своей холодностью.
Мы были одни в его комнате, я неловко и сгорая от стыда положила ладони на плечи своему жениху…
Мимолётное, едва ощутимое касание – просто по необходимости, потому что Рон увидел в моих глазах, чего я от него жду.
Поцелуй оказался пресным и безвкусным – будто наелась песку вместо сахара.
А потом случилось странное. Прямо в стене в вихре волшебных искр появилась дверь. И через неё в комнату влетела Кэти. Та самая улыбчивая девчонка, его подруга детства. Совсем ещё ребёнок – непоседливый, наивный, смешной. Вот только сегодня она не улыбалась. Она застыла на пороге, будто врезавшись с разгону в невидимое препятствие. В её огромных, распахнутых от ужаса глазах застыла обида, и я прочитала в них: «Воровка! Ты украла у меня друга!».
Я вернулась в свои покои. В голове ни одной мысли, и я снова не знаю, что мне делать, чтобы склеить свою жизнь обратно.
Отчего-то до боли остро и отчётливо вспомнились мамины слова. О том, что нельзя красть ключи от чужого счастья. Но кажется, именно этим я сейчас и занимаюсь.
Правильное имя выбрал мне отец. Эмбер. Слеза в янтаре. Прекрасный камень, скрывающий скорбь. А мама… наверное, зря думала, что я смогу преодолеть когда-нибудь его грустное значение и вспыхнуть пламенем. Моё пламя едва теплится – слабая искра, крохотный огонёк, дрожащий на зимнем ветру.
На следующее утро гости и хозяева собрались в парадной столовой зале на торжественный завтрак.