Страница 15 из 101
Свет ленивого летнего солнца пополам с ветром врывался в приоткрытые окна, широкими пятнами ложился на паркетный пол, истёртый ногами многих поколений учеников Эбердин. Слепил так, что мне пришлось зажмуриться.
Я всего на секунду прикрыла глаза – а когда снова распахнула, в танце солнечных бликов на противоположном конце коридора уже замаячила высокая фигура в чёрном.
Рональд Винтерстоун увидел меня издали и приветствовал вежливым кивком, короткой улыбкой. Меня убивала иногда его постоянная вежливость. Она была словно стеклянная стена, которую он воздвигал между нами, и мне казалось, что для того, чтобы ее разбить, я должна изрезать руки в кровь осколками. Готова ли я была к этому? Не знаю. Но крепче сжала белую розу в ладони, что скрывала за спиной.
Рональд направился ко мне, и по мере его приближения я замечала, как дружелюбие во взгляде сменялось подозрительностью.
- О нет! Эмбер, только не ты! Не говори, что ты тоже.
- Что – «тоже»?.. – смущённо пробормотала я, пряча взгляд на кончиках своих туфель. Сердце билось так сильно, и дыхания не хватало в этом узком сером корсете форменного платья, застёгнутого до самой шеи на два ряда маленьких чёрных пуговиц.
Рон вздохнул с видом страдальца.
- Не поверишь – меня с самого утра осаждают толпы оголтелых девиц с цветами. Что за идиотская мода дарить мужчине цветы? Прости, что я подумал и на тебя. Но ты же не могла пасть так низко, чтобы заболеть предпраздничным размягчением мозга? Ты единственный человек в этой части школы, с которым можно поговорить на серьезные темы без ужимок и глупого хихикания.
Я закусила губу до боли.
- Нет, конечно же, я ждала тебя не за этим.
Смяла в кулаке нежные лепестки, и сломанный цветок упал к моим ногам. Я сделала шаг назад и наступила на него, чтобы Рон ничего не заметил.
- Просто хотела рассказать о новых результатах своего эксперимента.
Рон заметно оживился и стал внимательно слушать. А я задвинула подальше своё глупое сердце, которое рвалось из груди и плакало, и не позволила даже тени грусти показаться на лице. За долгие годы я великолепно научилась носить маски и прятать чувства.
С непринужденной улыбкой расписывала, как мне удалось добиться ощутимого прогресса в изготовлении линз. Хрусталь по-прежнему оставался одним из моих самых горячих увлечений. Я так часто использовала его тайком, чтобы развивать свои магические способности, что прозрачные кристаллы стали моими молчаливыми друзьями. Я видела их внутреннюю суть, в ответ на мои прикосновения они открывали мне все свои секреты. И особенно завораживало то, что можно было творить со светом, если пропускать его через грани хрусталя, обработанного специальным образом. Рон готов был слушать часами о моих научных изысканиях – давал советы, снабжал литературой, поддерживал… вел себя как самый лучший друг.
И всё же, я не теряла надежды. Потому что вторым моим увлечением стали любовные романы. Я читала их ночи напролёт – а в книгах всегда было так, что если ты полюбишь, тебя непременно полюбят в ответ. Надо только верить и терпеливо ждать.
Ну, я и ждала. И терпела. Даже если хотелось грызть зубами подушку от тоски.
И я все же отправилась на танцы – хотя Рон с кислой миной заявил, что решил прогулять это выдающееся событие, потому что терпеть не может чувствовать себя зверем, которого загоняют в ловушку сигнальными кострами. Даже если ловушки увиты розами. Так что пусть «все эти настырные девицы» найдут себе другой объект для охоты.
Зато тем вечером я познакомилась с братом Рона, Эдвардом. Он оказался младше его и учился на предыдущем курсе, но, судя по ухваткам, уже вовсю волочился за девушками. Эдвард не упустил случая пригласить меня на танец, а потом ещё на один, и весь вечер изводил слащавыми комплиментами. Он был миловидным светловолосым юношей с красивой улыбкой и каким-то смазанным взглядом, который никак нельзя было поймать. Честно говоря, не слишком мне понравился, но я не устояла перед искушением узнать чуточку больше о Роне, о том, как он живёт вне школы. Правда, как оказалось, Эдди о брате говорить не любил и постоянно съезжал на другие темы разговора. Я очень скоро поняла, что братья не ладят между собой, и потеряла всякий интерес к общению с младшим Винтерстоуном.
Ещё очень сильно врезался в память день накануне летних каникул. В этот раз меня поймал в коридоре Рон.
- Эмбер! Ты какая-то потерянная в последнее время – подозреваю, что извелась из-за экзаменов. Я придумал, чем тебя подбодрить. Как ты посмотришь на небольшое приключение?
- Звучит воодушевляюще, - я остановилась, прижимая к груди стопку книг. Рон со всей своей проницательностью бывал настоящим дубиной, когда дело касалось области чувств. Казалось, для него всё, что нельзя измерить математической формулой или разложить на химический состав, - из области детских сказок и мифических розовых единорогов. Хотя, признаться, это мне было даже на руку. После того случая с растоптанным цветком я раздумала признаваться. В ушах до сих пор стояло это его «Только не ты!». Так что оправдывать свою бледность экзаменами – неплохой вариант.
- Я хочу посмотреть на пепелище Замка пурпурной розы поближе.
- Там же забор! И королевская стража в оцеплении, - напомнила я ему очевидные вещи.
Он хитро усмехнулся и сверкнул на меня чёрными глазами.
- Можно подумать, я не в курсе. Эмбер, есть еще один путь! Старый заброшенный корпус школы. Он примыкает аккурат к пепелищу.
- Туда же запрещено ходить! Там всё старое, потолок сыплется прямо на головы! И пол может провалиться, - ахнула я.
- Вот поэтому я собираюсь идти туда ночью, когда никто не поймает. Ты со мной? – широко улыбнулся Рон. Кажется, он весь горел в ожидании «приключения».