Страница 7 из 14
Кое-как расцепив катающихся кобелей и отогнав Казана в направлении деда, хозяева высказали ему в непечатных выражениях всё, что думают по этому поводу. А именно, чтобы дед с такой «тварью» гулял отдельно по ночам и по кустам. Их можно было понять.
Сам же дед слегка струсил, но оценил, что это такое – гулять с крупной собачкой. Дома он навалил псу каши со щами.
Плотненько поужинав, Казан понял, что здесь можно всё, и полез к деду на диван, хотя дома в присутствии хозяев пёс даже думать об этом не мог. Полизал деду руку в знак благодарности за ужин и хорошую прогулку и, посапывая, улёгся рядом. Дед устал за день, к тому же, набрался впечатлений и решил, сидя на диване перед телевизором, попить чайку с печеньем. Ага!
Казан, лёжа рядом с дедом на диване, корректно просил печенюшку, но, видя, что тот жадничает, наподдал ему носом под руку с горячим чаем. Облив себя кипятком с головы до ног, дедуля рассердился и согнал хама с дивана.
Наступил поздний вечер. Дедушка расстелил постель и улёгся в кровать. Через минуту кровать содрогнулась. Рядом с ним на подушку пристроилась собачья голова. Пёс придвинулся к нему плотнее и крепко заснул. Всю ночь дед боялся пошевелиться, оставаясь под впечатлением клыкастой, храпящей во сне волчьей головы на подушке. Беспокойно проведя ночь, утром встал больным человеком.
Вторую прогулку отгуляли нормально. Ходили по кустам, по обочинкам, на поводке, старательно обходя собачников. Слух о дедушке с неуправляемой лайкой мгновенно прокатился по району и теперь местные собачники их тоже вежливо обходили стороной.
И всего-то деду оставалась продержаться вечер да ночь, а утром мы приезжали, но… закон подлости никто не отменял. Случилась кульминация.
Выбрав время попозже, чтобы народу было поменьше, дедуля отправился гулять. Погода стояла тёплая, ласковая, он по дороге и расслабился. Вечер тихий, спокойный, умиротворяющий и тут, как назло, навстречу деду попались две молодые обворожительные девушки. И ладно бы, они прошли мимо, так нет, решили спросить у старого, как пройти на Ташкентскую улицу. «Вот… Счастье-то…», – мысленно вспорхнул дед, вспоминая свои семнадцать лет. Расправил грудь, заулыбался, раскланялся. Девушки в мини-юбках, ножки точёные, глазки блестят, – дед совсем позабыл, зачем вышел погулять.
Распушив перья, он пустился в длинное обсуждение путей, ведущих к Ташкентской улице, а, чтобы пёс ему не мешал, прикрутил поводок к запястью. В этот момент в соседних кустах зашуршал кот, вышедший на вечернюю охоту, и, пока улыбающийся дед, кланяясь, рассказывал, размахивая руками, по какому маршруту двигаться молодым нимфам, Казан, унюхав кота, совершил мощнейший рывок в кусты.
Международный гид улетел пузом по асфальту прямо в колючий куст. Замечу, лайки никогда не лают, когда совершают нападение. Лают они, только если видят дичь и не могут её достать, сообщая хозяину о местоположении зверька.
Вставная челюсть деда вывалилась на дорогу и быстро покатилась в сторону. Очки слетели с носа, не удержавшись, он хлопнулся оземь, аккурат на них, мгновенно раздавив стёкла. Одежда затрещала по швам. Да-а… это был конфуз! Оказаться в таком положении перед наядами, беспомощно лежащим в кустах, лицом вниз, разматывая накрепко привязанный к запястью поводок, было ужасно.
Бедному старикану трудно было держать марку перед дамами. Бодро вскочив, он умудрился двумя руками выдернуть Казана из куста, хотя оттуда раздавалось неистовое шипение защищающегося кота. Затем, собравшись с духом, попросил девушек помочь ему. Но у него резко ухудшилась речь (челюсть была далеко), да и девочек он плохо видел – темно было.
Девушки, умирая от хохота, подали ему разбитые очки, и он тут же нацепил их на нос. Стало несколько легче. Нашли вставную челюсть – она откатилась на два метра. Прицепив зубы, дед решил, что ещё не всё потеряно, и принялся лобызать ручки благодетельницам: «Погоды нынче стоят изумительные…»
Девчонкам стало его жалко. Они частично ответили ему взаимностью, проводив старика с собакой до подъезда, помахав на прощанье прелестными ручками.
Вернувшись домой, снова покормив Казана щами, дед начал подсчитывать убытки, нанесённые ему псом:
1. Разбитые вдрызг очки;
2. Грязная вставная челюсть;
3. Порванная в нескольких местах рубаха;
4. Облитая сладким чаем вторая рубаха;
5. Облитые тем же чаем брюки, лежащие в стиральной машине;
6. Синяки.
Утром с первым же маршрутным такси он решил вернуть собаку домой, специально не сняв рваной рубахи, в кармане которой лежали злополучные очки.
Как только мы ввалились в квартиру, улыбающийся дед продемонстрировал нам урон: «Больше… НИКОГДА! Слышите! Никогда не просите меня оставаться с вашей собакой. Как хотите! Собака должна либо жить на дачном участке, либо помещаться в карман»
Мы изо всех сил пытались сохранить на лицах сочувствие, но от хохота просто складывались пополам.
Конечно, это больше не повторялось. Хотя дедушка регулярно звонил и спрашивал, как здоровье Казана, признавался ему в любви и осторожно спрашивал: «Как погуляли? Ничего интересненького не приключилось? Передайте ушастому привет. А с девочками пёс был не прав…».
Юрик
Ой-й… волнуется хозяйка,
Что такое? Не пойму!
Ты меня, как новобранца
Провожаешь на войну.
Юрик, высоко породный цвергшнауцер – самая миниатюрная служебная собака в мире. Его хозяйка училась в немецкой школе и любит всё немецкое. Кстати, название породы – цвергшнауцер – состоит из двух немецких слов: schnauze – морда и zwerg – гном. Но Юрик – далеко не волосатый гном! Он умопомрачительно красив, бесстрашен, как лев, обладает громким голосом и беззаветно предан своей хозяйке. Родился Юрик от именитых родителей, которые всю жизнь мотались по всему миру по выставкам. И ему тоже прочили большую шоу-карьеру.
Живёт Юрик в большой семье вместе с ещё одним цвергом Васькой и ризеншнауцером Гаврилой. Хозяйка в них души не чает, но сама по выставкам ходить не любит, поэтому заводчица, от которой Юрик переехал в свою новую семью, сама забирает его на несколько дней и возит на выставки, где он успешно завоёвывает всякие дипломы и медали. В шкафчике уже две полки забиты его кубками, призовыми розетками и прочими наградным вещами.
На выставках Юрик веселится в компании с другими цвергами. Там от судей чего только не услышишь. Эксперты один смешнее другого: первый сказал про его товарища, что у него простецкая морда; второй так охарактеризовал его лучшего компаньона, что хоть стой, хоть падай: «У него слабая оброслость нижней челюсти»; третий сказал о нём самом: «прекрасная квадратная голова», а последний эксперт, которого он видел, и вовсе выдал: «Мне тут некогда с вашими гномами возиться, пора идти судить голых и хохлатых». Во как!
Юрик понимает, что он – важная, заслуженная персона и ведёт себя соответствующе: разойдитесь все – я пришёл! Есть буду первым, игрушки – мои, хозяйка – моя! И если вдруг большой Гаврила пытается у него что-то отобрать, Юрик прикидывается обиженным ребёнком, хнычет, жалуется хозяйке и, в итоге, по затылку получает именно Гаврила – так ему балбесу и надо. И никак не ожидал Юрик, что однажды ему придётся выполнять настоящее военное задание. Одному за пятерых.
Как-то утром позвонила хозяйке заводчица, мол, пора опять на выставку, вези скорее Юрика, он должен сделать одно большое дело. Трубка от её крика аж раскалилась:
– Правила участия в выставках изменились! Нужна отдельная справка об отсутствии яйцеглистов. Без неё никуда не пускают. Нужно выставить пять кобелей, а ни у кого справок нет!
Хозяйка Юрика аж прикрыла рот ладошкой:
– А что же делать? Мы успеем?
– А вы сегодня уже гуляли?
– Нет.
– Вези его скорее! И не вздумай отпускать на газон. Он мне наполненный нужен. Я договорилась в лаборатории. Сделают справки на всех пятерых, но четверо уже освободили кишечники! А Юрик – нет!