Страница 16 из 26
Во всевеликой путанице размагнителись компасы в русских душах, сбились ориентиры, утратилось понимание причинно-следственной связи, способность видеть целое. Это беда, это скорбь. Но не причина, чтобы по-фарисейски гордо и надменно окаменеть в сознании собственной белизны и праведности, впасть в «белый большевизм», что подчас встречается. Чтобы распутать воистину сатанинской силой запутанный клубок нужно не одно десятилетие. Поэтому я категорически против, чтобы непримиримую ненависть к идее переносить на людей, чьи души в той или иной мере оказались отравлены ее ядовитыми спорами.
Многие чувствуют боль, стыд, горечь, когда хулиган, скажем, плюет или мочится в Вечный огонь. Такова и моя боль. Потому что русский человек, прославляющий Джугашвили, плюет и оскверняет многомиллионную братскую могилу своих дедов и прадедов. Русских крестьян, чьи дети поголовно вымерли от голода уже в первые месяцы ссылки. Русского духовенства. Русской интеллигенции.
Сонм голосов свидетельствуют о грандиозном преступлении. Тысячи лиц замученных, уничтоженных без следа, запытанных, издохших от такого чудовищного недуга, как пеллагра, смотрят с фотографий (от большинства и того не осталось). И перед ликом их заявляет русский человек: «Нам нужен Сталин!»
И не понимает, что для русского славить Джугашвили – то же, что для еврея Гитлера.
И не понимает, что христианину Богородица не велит славить Царя Ирода. И Юлиана Отступника также.
И не понимает, что оправдывать преступление – значит, становиться моральным соучастником его, вопия вслед безумной толпе: «Кровь Его на нас и на детях наших».
Что это, как не страшное и безумное кощунство?
Более полувека назад Анна Андреевна Ахматова написала стихотворение «Защитникам Сталина»:
Это те, что кричали: «Варраву
Отпусти нам для праздника», те,
Что велели Сократу отраву
Пить в тюремной глухой тесноте.
Им бы этот же вылить напиток
Знатокам в производстве сирот.
С той поры защитников не поубавилось. Защитников искренних и благонамеренных. Защитников горячих. Ничто не вызывает такой непримиримой и нервной реакции у этой части общественности, как выпад в адрес «вождя». За неимением серьезной аргументации любая дискуссия на эту тему быстро превращает в гвалт, в оскорбления, в кухонную разборку, в истерику. Фанатизм бьет через край. Убежденность – непробиваемая никаким фактом. Говорил некогда психолог тонкий Джугашвили Шолохову: «Народу нужно божка». Он и стал божком этим. Стал идолом. Кровавым идолом неоязыческого культа, которому слепо поклоняются уже десятилетия поколение за поколением. Именно этим обожествлением, идолопоклонством обусловлена та бурная реакция, которая возникает на неуважительное отношение к идолу. Это уже не просто расхождение во взглядах, а своеобразное оскорбление «религиозного чувства» верующих… в Сталина. А бороться с «религиозным чувством» крайне сложно. Тем не менее, стоит внимательнее остановиться на аргументах, которые приводят обычно защитники Сталина, и разобраться в их состоятельности.
1. «Сталин в кротчайшие сроки провел индустриализацию, взял с сохой, а оставил с атомной бомбой». Что ж, индустриализация была проведена, это так. Научно-технический прогресс налицо. Правда, стоило бы заметить, что фундамент для многих достижений был заложен еще при Царе и не получил развития лишь из-за разрухи, спровоцированной революцией. Что созидателями выступали ученые, начавшие путь свой еще в России царской. Что если бы Россия продолжала свое естественное развитие, то достижения наши были бы куда значительнее (о том свидетельствуют прогнозы как российских, так и зарубежных экспертов). Хотя бы потому, что мы, не говоря о безымянных «простых людях», рассматриваемых в качестве щепок, не потеряли бы в эмиграции и лагерных братских могилах такие выдающиеся умы, как Сикорский, Зворыкин, Тимошенко, Вавилов, Флоренский, Поливанов, Пальчинский, тысячи инженеров, объявленных целым сословием, без исключения, подлыми и продажными элементами, вредителями, целые отрасли науки, разгром которых в дальнейшем стал одной из причин нашего колоссального технического отставания от западных стран.
Главной же оплатой за индустриализацию стало разрушение русской деревни. Русская деревня, оставаясь фундаментом старой России, с первых дней была бельмом на глазу коммунистической власти. Борьба с ней носила характер духовный. Разрушая все до основания, нельзя было не разрушить самого основательного и многочисленного класса – крестьянства. «В этой сатанинской всепожирающей оргии, как хворост, сгорала и русская интеллигенция, и дворянство, и казачество, и деловые люди из банков и от станка и наконец огненная стихия добралась и до станового хребта государства, до его столбовой опоры – до мужика. С деревней возились дольше всего; да и то сказать – в обмолот пошло доселе неистребимое и самое многочисленное племя хлеборобов, пуповиной связанное с землей–матерью. Обрезали и эту связь…» – писал Б. А. Можаев. Идея сплошной коллективизации принадлежала Троцкому и его вернейшему подельнику Эпштейну-Яковлеву. Сталин, имевший целью «свалить» своего давнего конкурента, ее не принял, заявив, что по пути продразверсток советская власть больше не пойдет. После этого Троцкого сместили, а коллективизация была проведена в точности по его лекалам2. Шолохов, наблюдавший воочию процесс раскулачивания, с ужасом описывал происходящее в письме «вождю». В нем он отмечал, что кошмар коллективизации много превосходит даже виденные им страшные картины гражданской войны. По примерным подсчетам обошелся нам этот погром русской деревни в 15 млн. душ. Не каких-нибудь, а самых крепких, сильных, здоровых мужиков, хозяев своей земли, на которых веками стояла деревня, а с нею и Россия. Если Столыпин сделал ставку на сильных и трезвых, и к 1913-му году Россия достигла величайшего в своей истории подъема и изобилия, то коммунисты поставили на слабых и пьяных, на лодыря, а не на работника, говоря языком ненавистного и Ленину, и Сталину Достоевского – «на сволочь». Лучшая часть народа была пущена «в распыл», а сволочь заняла ее место, сволочь восторжествовала. И в этом торжестве – суть коллективизации, нанесшей смертельный удар нашей деревне, от последствий которого не суждено было ей оправиться. И великого этого преступления индустриализации не перевесить.
2. «Сталин был русским патриотом!» Утверждающим это полезно было бы для начала ознакомиться с речами «вождя». Вот, например, фрагменты из речи на Х Съезде: «Суть этого неравенства национальностей состоит в том, что мы, в силу исторического развития, получили от прошлого наследство, по которому одна национальность, именно великоросская, оказалась более развитой в политическом и промышленном отношении, чем другие национальности. Отсюда фактическое неравенство, которое не может быть изжито в один год, но которое должно быть изжито путем оказания хозяйственной, политической и культурной помощи отсталым национальностям»; «Суть национального вопроса в РСФСР состоит в том, чтобы уничтожить ту отсталость (хозяйственную, политическую, культурную) национальностей, которую они унаследовали от прошлого, чтобы дать возможность отсталым народам догнать центральную Россию и в государственном, и в культурном, и в хозяйственном отношениях»; «Затем старое государство, помещики и капиталисты оставили в наследство такие загнанные народности, как киргизы, чеченцы, осетины, земли которых служили для колонизации со стороны казачьих и кулацких элементов России. Эти народности были обречены на неимоверные страдания и вымирание»…
Равно как Ленин и вся коммунистическая верхушка, главную опасность видел Джугашвили – в русском народе. И немало усилий приложено было им для превращения нас в «Иванов, родства не помнящих». Культивирование доносительства, отречения детей от родителей – какой колоссальный урон нанесло это психологии, нравственности русского народа, какой великий удар это был для национального характера нашего! Разобщение, скрытность, страх, укоренение подозрительности, недоверия даже к самым близким людям – вот, плоды этой политики. Эти пороки, приобретенные в ту пору, и по сей день не могут быть изжиты. Они въелись в души, впитались в нас. Чувство взаимного доверия вытравили в русских людях, а без доверия не может существовать ни одна организация, ни один народ. И очень хорошо понимал это Сталин, созидая предсказанный Достоевским рай рабов.
2
Обращаясь к современности, вспоминается путинское «Не по Чубайсу, а по уму» и последовавшая следом реформа энергетики по Чубайсу. Правда, в отличие от Троцкого «ржавый Толик» своего ледоруба пока не дождался. (Прим. автора)