Страница 2 из 13
Что я делал тут всего восемь месяцев назад? Да, ладно! Не поверите, проводил воспитательную работу. Менять великих властителей смысла не было, как только приколачивали к воротам предыдущего, тут же заводился новый, поэтому животные решили воспитывать тех, кто есть.
Разумеется, с приходом нового властителя многое менялось. При предыдущем в ходу была дыба и женщин, не желавших разделить ложе с господином, забивали камнями, а нынешний был скромнее и ограничился отрезанием пальцев в знак верности и обычаем первой брачной ночи. Зато, каждое утро быдляне должны были приходить на площадь и любоваться своим новым хозяином, гордо выходящим на балкон в расшитом халате.
В прошлый раз я с ним немного поговорил по душам, и прихватив сувенир, отправился к себе, а ему пришлось отменить назначены на вечер обряд посвящения невесты в супружеские обязанности. Тогда молодожёнам пришлось самим разбираться со своими вопросами, без милостивой помощи великого господина, затмевающего солнце. У меня даже запись его речи есть, где он объяснял своё решение культурным развитием общества и понятием социальной справедливости. В том-то и дело, что это Стикс. За эти восемь месяцев, при помощи хороших знахарей, культурное развитие общества опять отросло и пришло время нового разговора.
Величайший из величайших господинов, затмевающих солнце поковырялся в обширном баре, что-то бубня себе под нос, налил бокал вина, уселся в своё любимое кресло и провалился задницей, высоко выставив ноги и пытаюсь вылезти, удерживаясь руками за подлокотники. Поза лучше не придумаешь. У меня было всё приготовлено заранее. Обожаю металлизированный скотч. Почему-то все бандиты в Америке, во всех фильмах пользуются именно этим металлизированным скотчем. Между прочим, добыть его не так просто. Он из строительных магазинов, иногда появляется хозяйственных, очень редко бывает канцелярских в основном в больших, а так просто найти его в любом доме или в любой машине нельзя. Обычный да, его полно, и он всюду, а вот металлизированный нет. Я приготовил именно металлизированный. Последнее время для подобных вещей всегда таскаю именно такой, я его обожаю. Пока мысли проносились в голове, полоска серого скотча уже было наклеена на рожу великого, и я пристрелил гвоздями руки к креслу.
Мне для этого специально пришлось изобрести гвоздомёт с глушителем. Обычный пневматический строительный инструмент, только модернизированный для бесшумного прибивания затмевающих солнцу и еже с ними к креслам. Всё было сделано тихо и быстро.
Величайший из величайших прекрасно меня помнил и прекрасно помнил ситуацию, в которой он так же точно провалился в кресло. Но тогда у меня не было чем прибивать руки, и я их фиксировал по-простому, стяжками, но в этот раз получилось интересней. Поза была максимально беззащитна и полностью открывала доступ к «культурному развитию общества». Несколько секунд надо обязательно постоять, чтобы воспитуемых проникся глубиной своей вины.
— Привет, — очень дружелюбно и с улыбкой сказал я.
В прошлый раз великий господин пытался угрожать, шипеть, ругаться, предлагать денег, а в этот раз он просто выл, и нервно зыркал глазами.
— Я же тебя предупреждал, — продолжил я свой монолог под монотонная мычание. — Ты же вот также сидел передо мной в этом же кресле, и после прошлого раза тебе пришло в голову его перебить, починить? Нафига? Оно тебе надо? Я бы это кресло наверняка выкинул, а так, даже ничего нового придумывать не надо. Совсем с тобой не стало интересно работать, обязательно выкини кресло, когда надумаешь в следующий раз пакостить. Хочется каждый раз что-нибудь новенькое придумать, а то не работа, а просто рутина в какая-то.
В кабинете великого господина было немало всяких вкусняшек. Нашёл банку небольшого размера, сделанную в хрустальной мастерской. Идеальный сосуд с широким горлом и крышкой был достоин любого музея, а в нем хранили варенье из абрикосы с фундуком. Открыл банку, взял золотую ложку, не серебряную, меньше чем с золота здесь не ели. В Стиксе это ценности не имело, металл как металл, но сам смысл… Найти золотую ложку всё равно гораздо сложнее чем серебряную. Варенье было превосходным, скорее даже жердёла, чем абрикоса, на столько оно было ароматным и сладим. Съел ещё одну ложку, показывая всем своим видом что я никуда не тороплюсь и у нас полно времени, для всего что задумано.
— Отличное варенье! — похвалил я содержимое, подтвердив демонстрацией высоко поднятой ложкой, продолжил есть.
Покачав от удовольствия головой, посмотрел на прибитого воспитуемого, который продолжал мычать на одной ноте.
— Хороший мир! Всё отрастает и можно есть сладкого сколько влезет. Слушай, великий господин, вот на кой тебе сдались эти холопки? Съезди в Свободный город, он же под боком. Там только захоти, девки такие штуки выполняют, что твоим быдлянкам объяснять заморишься, что так тоже можно. Там даже мальчики есть, правда, тебе, наверное, даже больше подойдёт, хотя если честно, тебе крупное травоядное надо подыскать, у вас будет культурное единение. Тебе бы гораздо больше тупая скотина подошла, потому что те, кто меня не понимают с первого раза обычно не очень сообразительные.
Я вывернул остатки варенья на стол, подошёл к могучему бару, по-другому не сказать. Здесь было собрано всё самое лучшее из лучшего. Это конечно была бледная копия бара, который был у Траха, но он настоящий коллекционер, а не распонтованный попугай, кичащийся своим богатством и всевластием. Сполоснул водкой сосуд от остатков варенья, нашёл бутылку абсента в 85 градусов. Это почти чистый спирт, правда не прозрачный, но мы же не медицинские образцы для студентов храним, где важно сохранение цвета и формы, а мне нужен только сувенир. Залил банку абсентом. Кот бы не одобрил, но у меня на это дело заказик есть. А что? Если я выполняю основное задание, почему не могу взять шабашку? Надел одноразовый медицинский халат, маску, шапку, в глаз вставил золоте пенсне, в руку взял Пальценож:
— Нуссс, приступим, — попытался я передразнить стиль разговора древнего доктора.
Подошёл к затмевающему солнце. В одной руке Пальценож, в другой хрустальный сосуд полностью освобождённый от варенья и поигрывающий светом заходящего солнца в идеальных гранях. Всё прошло быстро, можно сказать буднично. Великий, наверное, и вправду тупой, если одного раза не хватает. Затмевающий солнце выл, а я помыл нож и руки водкой, не забыв плеснуть спиртного на ровный срез величайшему, сидящему в кресле. Это Стикс и заражения крови не бывает, но так хотелось сделать хоть ещё одну маленькую гадость. Мою шутку оценили, пытаясь выгнуться и замычали в двое громче.
Я вежливо поблагодарил за гостеприимство и найденное для аудиенции время, вышел из комнаты, через вырезанную в стене дырку, а через десять минут был за периметром стаба. За моей спиной завыли сирены тревоги, и по поселению заметались вооружённые люди. Сейчас господина найдут и отправят к знахарю. Поползут слухи, и разумеется у этих слухов будет документальное подтверждение в несколько фотографий, сидящего с высоко заданными ногами господина затмевающий солнце, держащего у себя на голове чудный сосуд, заполненный предметами гордости и залитыми абсентом.
Я шёл и думал, что какое это замечательное место! Даже обычные задания отрежь-принеси на внешке выглядят рутиной, а тут что не дело, так одно веселье. Если бы я знал, что здесь не пекло, а такое весёлое место, то давно бы с одними голыми руками притопал, и не было бы силы меня остановить!
Доберман меня ждал на полянке, где мы обусловились. Я ему продемонстрировал банку с отрезанным культурным достоянием общества или как там великий говорил, культурное развитие общества. Доберман скривился:
— Нафига ты его приволок?
— А это, мой уважаемый учитель, тебе подарок!
Надо было видеть морду пса. Я такие шутки люблю. Пока он соображал, я продолжил ехидничать:
— Будем тебе, товарищ Доберман, оружие делать.
Пёс в основном невозмутимый, но сейчас, хоть на долю секунды самообладание его покинуло.