Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 91 из 107



— Да, — тень удивления в голубых глазах. — Он рассказал вам об этом?

— Да, — зато я не удивлена своему попаданию в яблочко.

— Еще и излишняя откровенность. Вы, лунные, — зараза, чума, от которой, судя по всему, нет никакого спасения, никакого лекарства. Наше вечное проклятие вкупе с отцовскими инстинктами. Злая насмешка богини. — Рейнхарт подался вперед, положил руки на край стола. — Вы возникаете на нашем пути снова и снова, вы как крысы, разносящие опасные болезни, вылезающие из самых неожиданных мест, из щелей, нор и сточных канав. Вас травят, как крыс, убивают, уничтожают под тем или иным предлогом, но вы все равно выживаете, плодите новые поколения будущих одаренных шлюшек если не от нас, так от обычных смертных мужчин. Заманиваете, отравляете своим запахом, оплетаете неразрывными сетями парных привязок, сбиваете нас с пути истинного. Если не вы, так ваши дочери или внучки оборачиваются нашей погибелью. Вы знали, что у лунных в девяти случаях из десяти рождаются девочки, наследующие дар? Мальчики рождаются крайне редко и дар не наследуют, зато способны передать его своим детям. Даже если мать лунной не одарена, то наверняка сила была у бабушки или прабабушки, не важно, по какой линии.

— Откуда вы… столько знаете о… нас? — сдержать дрожь не получается.

— Данные из ваших храмовых архивов. — Мужчина прищурился чуть, всматриваясь в меня пристально, оценивающе. — Вы не проходили посвящение? Впрочем, для жрицы вы слишком юно выглядите. Послушница, верно? Наивное дитя, глупенькая девчонка, привязавшая к себе сразу двоих из нас. Скажи, девочка, что ты намерена с ними делать? Похоже, ты действительно леди и поэтому несколько удивительно, что ты все-таки попала в храм, а не променяла свой дар на замужество и то жалкое существование, которое леди вроде тебя называют нормальной жизнью. Или ты верила в свое высшее предназначение? Впрочем, сейчас причины уже не важны. — Рейнхарт обманчиво-лениво откинулся на спинку стула. — Мы можем тебя убить. Я могу, и ты даже не успеешь ничего почувствовать. К сожалению, почувствуют Дрэйк и Нордан. Безусловно, потеря тебя не убьет их, однако сильно повредит братству. При нынешней ситуации повредит фатально. Два обезумевших, неконтролируемых зверя, которых проще пристрелить, чем пытаться справиться, хотя бы из соображений милосердия, если не безопасности, — и слово «милосердия» пропитано фальшью, лицемерием. — Но тогда братство фактически перестанет существовать. Младшие поколения, возможно, проживут дольше, годы старших же будут сочтены. Сколько нам останется? Срок жизни обычного смертного? Немного дольше на десяток-другой-третий с учетом нашего нечеловеческого происхождения? Для существа, еще вчера бывшего бессмертным, это мало, очень мало. Поэтому мы можем убить тебя, но твоя смерть, независимо от обстоятельств, станет началом нашего конца. В былые времена проблемы такого свойства решались куда быстрее и легче, но, увы, все течет, все меняется и не всегда в лучшую сторону.

Они действительно убивали их. Собственных собратьев и жриц, ставших их парами. Детей — Рейнхарт сам подтвердил, что одаренные Серебряной способны забеременеть и от членов Тринадцати. Тех жриц, чей путь, возможно, никогда бы не пересекся с путями кого-то из братства. И обычных девушек и женщин, чья вина лишь в том, что они решили служить богине.

— Вы убиваете своих же собратьев, — прошептала я.

— Нам приходилось идти на крайние меры, — парировал Рейнхарт тоном резким, обвиняющим. — Первых пораженных вами мы еще пытались спасти, пока не поняли, что ничто не поможет, остается только сразу выжигать, как охваченный чумой город. Мало было просто отрезать пагубную привязанность, ибо вы и после смерти продолжали отравлять разум и душу вашей жертвы. Несчастный сходил с ума, терзаемый или желанием разрушать, убивать бесцельно, или нежеланием жить. — Мужчина поднялся, направился медленно вокруг стола.

Вот что ждет Нордана и Дрэйка, когда я умру. И дарованное братством бессмертие превратится в проклятие, в вечное ярмо, нести которое не будет уже ни сил, ни желания. Поэтому остальные так безжалостно избавлялись от связанных собратьев.

— Уверен, ты, милое дитя, не желаешь Дрэйку и Нордану такой участи. Мы тоже не желаем и в этом наши с тобой стремления совпадают. Мы не можем и не хотим убивать их и потому не тронем тебя. Но и не можем допустить развития вашей привязки, распространения заражения. Рано или поздно это полностью отравит Дрэйка и может подать плохой пример тем из нас, кто моложе и восприимчивее.

Полностью отравит Дрэйка? Почему он так сказал? Почему не упомянул о Нордане?

Негромкие приближающиеся шаги. Смотрю прямо перед собой, но слышу, как Рейнхарт останавливается возле моего стула. Как хрустит черная кожа куртки, когда мужчина склоняется ко мне.



— Почти все связанные лунные, которых мне довелось убить, были уже беременны, — тихий вкрадчивый голос неспешно ползущей змеей. И я догадываюсь, что интересует Рейнхарта. — Вы с готовностью уличных девок раздвигаете ноги и практически сразу залетаете, еще крепче привязывая жертву к себе, еще сильнее отравляя. Полагаю, ты тоже беременна?

Отсчитываю удары сердца.

— Нет, — говорю на третьем. Слишком быстрый ответ подозрителен. Как и слишком затянувшийся. — Я… мои… — краснею против воли, но тем лучше. — Мои… дни были… недавно.

Если он способен почуять, понять, что я в положении, то сейчас уличит в обмане. Мне страшно, я отворачиваюсь, отвожу взгляд, впрочем, странно ожидать от напуганной девушки, что она станет смотреть прямо в глаза собеседнику, что не зальется румянцем, отвечая на вопросы столь интимные, личные. Пытаюсь дышать ровно, успокоиться хоть немного — Нордан может почувствовать мой ужас, вернуться и сделать что-нибудь непоправимое.

— Что ж, надеюсь, так и есть на самом деле. В любом случае скоро мы узнаем это наверняка. — Мужчина выпрямился. — Мы готовы сделать тебе щедрое предложение, девочка. Как и положено молодой неискушенной леди, ты вряд ли предполагаешь всю оставшуюся жизнь ублажать двоих мужчин, которые повидали достаточно, чтобы вскоре устать от тебя. Твоя юная прелесть увянет, твоя новизна уступит место неизбежному пресыщению. Наш яд продлит твою жизнь, но не поставит на один уровень с нами. И в большинстве своем редко какой мужчина согласится делить женщину с другим. Возможно, недолго, в порядке эксперимента, в поиске новых ощущений, но не всю жизнь. Поэтому оставь Дрэйка, забудь о нем, не ищи встреч. Для постельных утех и любовной лжи у тебя будет Нордан, тем более он так старательно, трогательно тебя опекает. Мы совьем вам гнездышко, разумеется, на достаточном расстоянии от Дрэйка, чтобы ваша связь его не тревожила. Вы можете играться сколько вам заблагорассудится, но, если ты не соврала и действительно еще не беременна, мы проследим, чтобы так оставалось и впредь. Можете изображать влюбленную пару, можете даже пожениться по местным обычаям — ты все равно когда-нибудь умрешь, и брачные обеты потеряют силу. Пусть Нордан поверит в сказку, им же придуманную.

Действительно щедрое предложение.

Слишком щедрое, чтобы быть правдой.

— Вы… вы нас отпустите? Меня и Норда? — не верю. Они не могут просто взять и дать Нордану свободу.

— Мы сохраним твою жизнь и, соответственно, жизнь двоих наших собратьев. Мы дадим тебе возможность прожить эту жизнь без забот, не думая о завтрашнем дне, о безопасности, о насущном хлебе. Ты не будешь ни в чем нуждаться до своего последнего дня, у тебя будет красивый дом, выполняющая любой твой каприз прислуга, наряды, драгоценности, деньги, все, что пожелаешь. Новое имя, титул, возможность вести светскую жизнь, если захочешь, или путешествовать. Нордан рядом. В сущности, нам все равно, кто за ним станет приглядывать, ты или Дрэйк, лишь бы Нордан не делал ничего, что может повредить нам или нашим планам.

Придуманная сказка. Вместо цепи при Дрэйке — вольер со мной. Клетка, в которой нас обоих запрут, прикрывая картонными деревьями стены, создавая из декораций иллюзию свободы.