Страница 67 из 107
Аромат кружил голову, не давая сосредоточиться на предположениях, и мысли утекали водой сквозь пальцы, просыпались с песчинками времени. Аромат возрождал в теле трепет, волнение, толкал на безумства. И я, повинуясь ему, коснулась губами чуть колючей щеки. Дрэйк не шелохнулся. Я встала, отметив, что мужчина все же следит за мной краем глаза, и, хмелея от запаха, от собственной смелости, развязала ленты сорочки, спустила рукава с плеч, позволяя белой ткани соскользнуть к моим ногам, оставшись в кружевных трусиках. Шагнула к Дрэйку, наклонилась, поцеловала снова — на сей раз в уголок плотно сжатых губ. Я плохо представляю, что должна делать женщина в случае, когда соблазняет она, а не ее, мне приходится полагаться лишь на свои инстинкты да на слишком маленький опыт. Нордан всегда действовал сам, мне оставалось принимать его ласки, внимание как нечто само собой разумеющееся, не задумываясь, как порой непросто добиться ответа, реакции.
Дрэйк посмотрел наконец на меня прямо, кажется, впервые с момента, как я переступила порог гостиной. Смотрел в лицо, не опуская взгляд ниже, и я вижу удивление и желание возразить, прекратить мое безумство.
— Айшель… — начал мужчина, но я коснулась легко указательным пальцем его губ, останавливая ненужные сейчас слова, оправдания.
— Тише, не надо, — прошептала я, выпрямляясь.
Положила руки на его плечи, надавила несильно, заставляя откинуться на спинку дивана. И осторожно устроилась верхом на мужских коленях, ощущая, как на моей талии сомкнулись ладони, удерживая на месте. Краснея под взглядом пристальным, выжидающим, я начала расстегивать пуговицы на рубашке Дрэйка, неторопливо, старательно. Вытянула полы из-под ремня брюк, распахнула края, повернулась, потянувшись к запястьям, но мужчина выпрямился и, отпустив меня, расстегнул пуговицы на манжетах сам. Снял и отбросил рубашку на подлокотник дивана. Медальон тоже, положив поверх одежды. Вновь обнял меня за талию, не привлекая, тем не менее, вплотную к себе, оставляя небольшое расстояние между нами. Я аккуратно, неспешно, опасаясь сделать что-то не так, провела кончиками пальцев по плечам, груди, изучая, знакомясь, прочерчивая дорожки и узоры на коже, слушая прерывистое дыхание Дрэйка, чувствуя частый, неровный стук сердца под моей рукой, бьющегося в унисон с моим. Вокруг лишь мерное тиканье часов да пение птиц за окном, встречающих рассвет. Я обвела линии подтянутого пресса, опустилась на плоский живот. Плен аромата манит, толкает на безрассудные поступки и я, чуть помедлив, накрыла ладонью твердую выпуклость на брюках. Выдох, резкий, шумный, и мир вдруг перевернулся. В одно мгновение я оказалась лежащей на диване, с обеими руками, прижатыми к подушкам над моей головой. Дрэйк навис надо мной, на одной руке удерживая вес тела, а другой сжав мои запястья. Тяжелый взгляд почерневших глаз впился в мое лицо, обжигая предчувствием надвигающегося пожара, и мужчина поцеловал меня жестко, яростно. Жар прошлых наших поцелуев теперь казался уютным теплом маленького очага, не способный сравниться с тем огнем, что обрушился на меня сейчас. И все же я выгнулась навстречу, стремясь прижаться, ощутить кожей кожу, не противясь сметающему напору. Мне не хватало воздуха, губы болезненно горели, будто опаленные настоящим огнем, но я не могла остановиться. Радовалась пламени его желания, смешивавшимся с моим, тяжести горячего мужского тела, притиснувшего меня к сиденью дивана, ладони, накрывшей властно грудь. Радовалась странному, запретному наслаждению, возникшему на тонкой грани удовольствия и легкой боли.
Губы Дрэйка опустились по подбородку на шею, зубы царапнули кожу. Я откинула чуть голову, хватая ртом воздух, сгорая, словно во сне. Ладонь скользнула вниз по моему телу, нащупала кружевную полоску белья и дернула, срывая одним резким движением. Я вздрогнула, догадавшись неожиданно, что шею царапают не зубы, — клыки. Почувствовала пальцы там, где все жаждало не прикосновений, но большего. Поняла, что уже готова, что не боюсь. Мне это нужно немедленно, с острой приправой укуса, со щепоткой второй дозы яда в крови, с пряным ощущением принадлежности нас обоих друг другу.
И все прекратилось. Отпустив мои запястья, Дрэйк отстранился. Тень растерянности и досады в глазах — на себя, на подчинение инстинктам, на потерю контроля. Я потянулась за мужчиной, обняла за шею, не позволяя отодвинуться дальше. Ему ничего не стоит расцепить слабенький девичий захват, оставить меня наедине с моим пожаром — и остаться со своим, — но Дрэйк медлил, рассматривая мое лицо, ища ответы на вопросы, ведомые лишь ему. Я прижалась к его губам, умоляя мысленно не отталкивать меня сейчас. Только не сейчас.
Ответ на робкий мой поцелуй всколыхнул надежду. Я провела осторожно кончиком языка по зубам, отметив мимолетно, что клыков нет. Что бы ни произошло дальше, мужчина меня уже не укусит. Момент прошел, оставив трепещущие незримые язычки пламени в теле, в сознании, между нами. И в поцелуе нет больше яростного, первобытного желания обладать. Теперь он теплый, нежный, не сжигающий заживо. Будто извиняющийся за несдержанность, за грубость.
Дрэйк отстранился вновь, погладил большим пальцем мою шею, по-прежнему глядя на меня так внимательно, что я смутилась невольно, не до конца понимая значение пристального этого взгляда. Затем встал, снял оставшуюся часть одежды, подхватил меня на руки. В спальню? А спит ли Беван, не услышит ли случайно чего-то неположенного? Час хоть и ранний, но прислуге, например, скоро уже приступать к работе… Мужчина повернулся к камину, уложил меня на пушистый бежевый ковер перед огнем. Опустился следом, накрыл меня своим телом, поцеловал, долго, томительно. Я тянусь навстречу, глажу плечи, спину, продолжая сгорать, только медленнее, мучительнее. Приподнимаю бедра, не скрывая нетерпения, но губы Дрэйка, оставив мои, скользнули ниже, по шее, плечам, все так же неспешно, легко, опаляя чувствительную кожу. На груди задержались, поочередно захватывая в плен каждую вершинку, и мне начинает казаться, что это тоже своеобразный вид пытки, что я не выдержу и растворюсь, развеявшись пеплом. Ладони обвели линии моего тела, остановились на бедрах и пылающем очаге меж ними. Прикосновение осторожно, однако для меня оборачивается ударом, волной, ломающей плотину смущения, неуверенности, стыда. Застонав, я обхватила ладонями лицо Дрэйка, притянула резко к себе, целуя требовательно, жадно. Мужчина отвел мои руки, прижал снова за запястья над головой, утопив в мягком ворсе. Вошел резче, чем я ожидала, но я лишь выгнулась, обхватила Дрэйка ногами, ощущая восторг пьянящий, дикий. Тепло от огня в камине сплеталось с жаром наших соединенных тел, каждое движение, то быстрее, то медленнее, — новый виток обжигающе-сладкой, словно горячее какао, пытки и шаг к свободе, к миру, который станет иным. Совсем чуть-чуть, самую малость, но другим, раскрашенным цветами свежими, прежде мной не виденными.
Едва Дрэйк отпустил мои руки, я обняла мужчину, прижимаясь теснее, ища его губы, отвечая на хаотичные поцелуи и целуя неистово сама. Забывалась, исчезая в лавине, что надвигалась неотвратимо. И в единый миг растворилась, расплавилась в этой волне, тяжелой, густой, увлекающей за собой в небытие.
Я не чувствовала времени, хотя и понимала краешком затуманенного сознания, что оно продолжает свой неумолимый ход. Не чувствовала мира, комнаты вокруг, ощущала только ковер, пламя в камине и как Дрэйк устроился рядом, прижав меня к себе. Я охотно положила голову ему на грудь, не думая ни о чем. Наслаждалась эхом отхлынувшего удовольствия, близким присутствием мужчины — моего мужчины, — тончайшим покровом ароматом и состоянием счастья, странным, необъяснимым, но по-детски безоблачным, безмятежным.
По коридору прошелестели чьи-то быстрые шаги — должно быть, кто-то из прислуги, — и Дрэйк шевельнулся осторожно. Я приподнялась, жалея, что нельзя еще немного полежать вот так просто, в объятиях друг друга, огляделась, ища свою сорочку. Нашла на полу между диваном и кофейным столиком, отвернулась от мужчины, неожиданно смутившись собственной наготы. Встала, приблизилась, подобрала сорочку, и взгляд мой задержался вдруг на медальоне, лежащем на рубашке Дрэйка. Прижав к груди белую ткань, я схватила порывисто медальон, открыла.