Кольцо

— Как тебе, Юль?

— Класс!

Мда. Юля удивила. Мало того что, когда она разоблачилась из маскарада, то у Миши перехватило дыхание, так еще она постоянно хочет. Ненасытной оказалась. Наверстывает, похоже, упущенное.

Заболоцкая была чуть ниже среднего роста. Очень фигурная, но не объемная. Грудь очень невелика, но есть. Бедра невероятно притягательны, но не ходячий секс, как у Оли или Веры-Эльвиры. Юля вообще вызывала желание установить ее где нибудь в музее и безнадежно желать издалека. К таким девушкам страшно прикасаться, что бы не запятнать их идеальность своей испорченностью. А о том, чтобы чего-то там совать в это средоточие совершенства, Миша даже боялся допускать эти крамольные мысли. До первого раза.

Там уж Юля продемонстрировала свой опыт, взятый по-видимому, из потребленной порно продукции, использованной для усмирения плоти на протяжении последних почти 10 лет в глуши.

— А можно еще чуток ТАМ подбавить.

— Вот сейчас — обидно было.

— Я готова загладить свою вину, Господин.

— Да ну, тебя. Лишь бы шпекаться постоянно. Ну вот что ты делаешь? Ну зачем? Да ты с ум… левее давай. О, о! Да. Тут. Ох хорошо! Теперь слегка правее, ниже. Сильнее давай. Да давай, ничо страшного вытерплю. Поглубже. И назад. И еще разок.

— А, массаж?

— О, Оленька, давай присоединяйся, раз пришла. В четыре руки, а то уменя там между седьмым и третим позвонками что то нехорошо щелкает.

— Ты ж целител?

— Юля, не отвлекайся, и поглубже. Глубже массируй. Как показывал. Захватывай и надавливай более концентрированно. Да-да. Именно так. Так что, Оль, идешь?

— Да ну вас, извращенцы. Я думала… а они.

Глава 10

ГЛАВА 10

Михаил впился глазами в ее лицо. Ему было хорошо от того, что и как она делает, но то как она смотрит на него — просто наполняло его душу блаженством. Он уже отучился страдать на тему искусственности происхождения подобного, и просто вкушал мастерски приготовленное блюдо. Юленька страстно отдавалась, ведь яростная скачка была ее любимым занятием. А то что Господин попросил не уплыть в образы с закрытыми глазами, а одаривать его любящим взглядом в этот момент, не особо ее волновало. Ей нравился этот дурачок. Он хоть и был до невозможности мнительный и заполошный, но какой-то не злой и не мерзкий. Она очень не любила по настоящему злых людей. А подчинение его? Пфф. Ее аномалия не только тело сотворила идеальным и нестареющим, но и уже давным-давно вернула ей ее самообладание. А то что она продолжала играть в рабыню, так это ее почему-то очень заводило. Да и к ее дурачку, похоже у нее возникли и правда чувства. Только не очень ей нравилось, что вокругинего столько баб, и постоянно будут новые.

Миша же не замечал, что Юля несколько более инициативная, чем другие его рабыни. Хотя Веру и Олю он не считал рабынями. Первую он просто необъяснимым образом желал и готов был принять любые ее закидоны и шалости. А перед второй его душа трепетала и благоговела, ведь это Оленька. Его маяк и якорь, идеал и образец незапятнанности и откровенности. Остальные были инструментом или жертвами. Света уже поплатилась за все провинности и Миша оставил ее с указаниями жить так, как бы жила до него. Пусть у рабынь цель и желания именно он, но уточнение "этим ты исполнишь мои пожелания и сделаешь мне хорошо" — работали как надо. Аня перебралась в столицу и даже встречалась с какой-то лесбухой, с которой познакомилась через сеть. Миша подкинул ей деньжат на обустройство и чтобы детей устроить в хорошие учебные заведения. Глазьева работала. Миша уже несколько раз производил "операции" над безнадежными. Этого он очень не любил, но ломал себя и заставлял ходить туда. Очень тяжело было видеть их. Дети всегда вызывают в наших сердцах отклик, а больные дети это больнее кратно. Осознание же того, что всем помочь не возможно его очень угнетало. Еще и на фоне того, что исцелить их для него не проблема. Чисто с технической точки зрения. Но вот сделать это без последствий, он никак не мог. Некоторых он внес в список "чудо". Их он инкогнито навестит чуть позже и без очевидной взаимосвязи с фондом.

По наводкам Никифоровны, он посещал еще пятерых предположительно одаренных. Но увы. Кроме Юлии больше магичек не было.

Юлия же была очень хороша. Она словно распустившийся бутон прекрасного цветка. Но открытием для Миши было то, что помимо умопомрачительной красоты этого цветка, она источала еще и очень завлекательный аромат. Миша слегка влюбился. А может и не слегка. Но это было какое-то пылкое чувство свойственное юнцам. Хотя почему-то, он даже и не думал, что природа его чувств сродни тем же что к Вере-Эльвире. Но с упоение погрузился в это. Время, конечно же расставит все на свои места, и возможно, Юля встанет в один ряд с Олей, по значимости для него. Ведь Оленька для него это самый важный человечек на этой планете. Вон как она старательно работает сейчас языком с его шарами, пока он катает на себе такую влюбленную Юленьку.

— Оляша, лапушка — ты чудо!

— Мымвы-момвуамвуу.

— Точняк, детка, лучше и не скажешь…

***

— Докладывай, Руслан.

— Эльдар Ринатович, все подтвердилось. Это… просто немыслимо, страшно и невероятно перспективно. Поясню. Магия. Как есть, магия. Далее. Если уж она существует, то есть некая сила, возможно разрозненная и не подконтрольная еще, а возможно и всесильная, что забавляясь смахивает крошки со стола жалким нам. И наконец. Да вы и сами понимаете перспективы.

— Я услышал тебя, мальчик мой. Эх. Если бы мой сын был хотябы наполовину таким как ты… Но не беда, младшенькая подрастет и мы породнимся, дорогой, — уже третьему за последние 14 лет пообещал старый интриган. — Продолжай.

— Ветров сообщил, что "волшебные смарт-часы" получил, а точнее ему их "зачаровал" некий странный тип, внешность которого он ни при каких условиях не может вспомнить. Мы проверяли: чертова магия, похоже. Одарили его столь щедро, за помощь старушке на переходе. И это, так и есть. Мы опросили свидетелей. Видиозаписей не сохранилось. Магия<скривился>. Из очевидцев же, никто не может ничего конкретного сказать кроме габаритных параметров дарителя. Далее. Ветров осознав перспективы, бросился воплощать мечты. В меру своей ограниченности, как вы понимаете. Так он и попал в поле зрения органов. Его Березин чисто извлек из места содержания. Улику подменил. У нас Ветров и артефакт. Были.

— Продолжай.

— Березин, видимо осознав перспективы, скрылся с обоими элементами. Мы его конечно быстро локализовали, но хорек и тут успел подгадить. Он выпустил полмагазина в лицо Ветрову, а потом и себе в рот, когда мы пустили спецсредство. Ну вы знаете. А так как артефактом никто не может воспользоваться, то тут у нас очевидный провал. Далее будем работать по теме Бутырина.

— Погоди, я правильно понял, ты Русик, просрал "золотую рыбку" и так спокойно мне об этом говоришь? А до просмотра новостей ты конечно ж не снисходишь? Бутырина грохнули ночью. 37 ножевых. Ипанутый фанат дивы приревновал.

"Похоже и этого пора менять. Кольчин вот — "подрос", давно уже заискивающе в глаза верным псом глядит." Подумал Ринатыч, который из того дерьма, куда его окунула конченая Инга, эта достойная дочь своей матери, первой его жены, даже с прибытком вынырнул. Ингу публично клемил, и распял. За что благодарственно был похлопан по холке САМИМ. Ну а заодно и прихватил давнишних старых друзей-конкурентов с ихними, потерявшими берега, щенками. Никого не пожалел. Даже Витю "поторопил". Он-то ему и поклялся расквитаться за его шмару Леру только потому, что понял: ТО, чем проделали эту недоспецоперацию, а ничем иным кроме как импульсивной хренью аматора эта дичь не могла быть, так вот, ЭТО — должно быть в его руках.

"САМ засиделся. Актер чертов, косплеер пристарелый. С Кобой и рядом не стоял, марионетка унылая. Пора давать дорогу действительно государственным людям" — к коим и причислял себя Ринатыч, обдумывающий всё это.