Принцепс

Сейчас, по прошествии двух лет, Раймунд был уверен, что право командовать крестоносцами при взятии Иерусалима принесла ему не помолвка с Джоанной Английской, а альбигойские кресты на его щите и плаще. Ричард таким образом узаконил, по сути, ересь, и заставил весь мир этот закон признать. Как заставил признать и то, что евреи уже поплатились за своё непризнание Христа. Поплатились до седьмого колена. И те, кто сейчас призывает карать евреев, ставят себя выше Бога, а вот это уже натуральная ересь.

Кроме того, Ричард щедро делился достатком и славой, словно он не от мира сего. Раймунд попытался разговорить Джоанну, но та и сама удивлялась. Жадным до денег Ричард не был никогда, но что касается славы… Он жил только ради неё, а тут вдруг раз, и всё переменилось. После битвы при Яффе, он ни разу не выставил себя полководцем-победителем, будто начал этого стесняться. Антиохию и Каир брал Гуго де Лузиньян, Алеппо и Дамаск его брат Рауль, Иерусалим сам Раймунд, хотя везде присутствовал Ричард. Везде присутствовал, принимал решения и утверждал планы, а потом отходил в тень. Как полководец, но не как воин. Его воинские подвиги в Антиохии и Иерусалиме считаются такими, превзойти которые невозможно. Людям невозможно.

В Индии его уже считают Богом, хоть и ни разу не видели. Мусульмане «Гневом Аллаха», христиане «Великим Паладином», но почему-то никто не замечает, или не придают значения, что Ричард после битвы при Яффе и до неё – это два совсем разных человека.

Размышляя об этом, граф Тулузы добрался до Барселоны, бывшей его столицей во время войны с Арагоном.

– Дорогая. – Раймунд дождался окончания церемонии возвращения сюзерена к двору, ловя себя на мысли, что все эти поклоны, книксены и пустые славословия его уже раздражают, а скоро начнут бесить – В Азии начинается война, ваш брат собирает вассалов. Я отправляюсь в Святую землю, чтобы возглавить отряд Среднего Египта.

– Опять война… Не успевает закончиться одна, как сразу начинается другая. Когда это закончится?

– Никогда, дорогая. Часть людей рождается воинами, поэтому войны будут всегда.

– Это я уже слышала от брата. Хоть и не верю, что воином можно родиться, всему виной воспитание.

– Очень интересно. – граф Тулузы повторил любимую фразу Ричарда и улыбнулся – Кого, по-вашему, можно было воспитать из вашего брата? Уж не монаха – это точно.

– Зачем впадать в крайности, милорд? Если не воин, то сразу монах? Ричард талантливый поэт и музыкант. Он мог бы написать такое, что потомки будут помнить гораздо дольше всех ваших войн.

– А ему то от этого какая радость? Будут ли потомки больше ценить серенады, чем победы – это ещё неизвестно, зато современники о нём бы ничего не знали, не стань он воином. И Гроб Господень мы бы без него не освободили.

– Это не честно, Раймунд. Вы всегда сворачиваете наши споры к удобным вам событиям и личностям, а я говорю о будущем. Когда-нибудь войны прекратятся.

– Извините, любимая, но я очень рад, что до этого не доживу. Итак, я отправляюсь в Большой Яффе. Мне, как неправильно воспитанному, надлежит принять участие в войне. Хотите остаться в Барселоне, или вернётесь в Тулузу?

– Я хотела бы навестить Изабеллу в Сен-Жан-д'Акр. Познакомиться с племянниками и посмотреть на её сказочный двор. Про её музеум рассказывают чудеса, говорят, там даже наши портреты есть.

– Портреты есть, я тоже об этом слышал. – кивнул Раймунд – Только, будем говорить честно, музеум придумал Ричард, когда у него выдалось время между войнами. Изабелла так и кормила бы этих дармоедов, ничего не требуя взамен. А ваш неправильно воспитанный брат, построил всех этих паразитов в колонну и поставил им задание. Привычными ему военными методами. Теперь есть музеум, в нём наши портреты, скульптуры не хуже античных, оркестры и ансамбли, которыми восхищаются все, возвращающиеся из паломничества. И создал всё это воин. Про будущее я ничего не знаю, но настоящее оценить способен. Возможно, в будущем возникнет гармония, когда каждый будет делать своё дело без принуждения, но пока нам до этого далеко. Впрочем, об этом мы после ещё поговорим. Сейчас сезон штормов, а вы непраздны. Не лучше ли вам дождаться лета?

– Летом там такое пекло, что никакие портреты меня не порадуют. Морские путешествия я переношу даже лучше вас. Мне нужна только одна шебекка, чтобы добраться от Яффе до Сен-Жан-д'Акр. Такое возможно?

– Возможно, но…

– Что но, Раймунд?

– Почему Изабелла сидит на одном месте и никуда не рвётся?

– Потому, что Сен-Жан-д'Акр – это настоящая столица, а Барселона и Тулуза – просто две деревни. Я, конечно, подчинюсь вашей воле…

– Ладно, ваши доводы я признаю значительными. Столицу следует время от времени навещать. Распорядитесь своей свите, чтобы были готовы к погрузке через три дня.

Выборы императора Священной Римской империи прошли не так гладко, как хотелось бы Ричарду. Во-первых, в них вмешался Бодуэн Фландрский, который будучи имперским маркграфом Эно имел право выставлять свою кандидатуру на выборы. Такой кандидат был немыслим всего год с небольшим назад, когда Фландрия была вассальной королевству Франков, но с тех пор многое переменилось. После смерти Филиппа-Августа, граф Фландрии захватил графство Артуа и задорно прогулялся по Шампани, взяв там немалую добычу. Сторонники Карла Смелого считали его союзником и чуть ли не новым вождём и единодушно поддержали, тем более что Бодуэн, в случае своего избрания, обещал ввести Фландрию и Артуа в состав империи. Во-вторых, встал в позу Генрих Вельф, у которого как раз отозвали Аравийский легион, со всей приданной ему артиллерией, ясно дав понять, что экспансию пора заканчивать. Генрих поддержал Бодуэна за признание своих прав на Саксонию. Глупо, конечно, даже если бы граф Фландрии, Артуа и Эно стал императором, то признанные права ещё предстояло реализовать, а в Саксонии к Генриху относились неприязненно. В последнее время он много пил и обвинял всех в предательстве, в том числе собственного отца и братьев. В-третьих, оформившийся между Вельфами раскол, ободрил совсем приунывших сторонников Штауфенов. Собравшись в Майнце, они убедили Оттона Штауфена поддержать притязания Бодуэна Фландрского, по принципу – из двух зол нужно выбирать меньшее. В итоге, Оттон Вельф выиграл выборы с преимуществом всего в два голоса, но и это его противником оспаривалось. Ричард не успел (да и не собирался) короноваться в Милане, Вероне и Болонье, поэтому де-юре его голоса вполне возможно было признать недействительными.

Священная Римская империя разделилась на два лагеря, которые обязательно начнут войну, как только просохнут дороги и появится возможность проводить по ним обозы снабжения. Эта новость застала Ричарда в Ракке. Султан Конии, как и думали, предостережениям не внял и начал поход на восток, герцог Эдессы, Томас Гилсленд, не принимая боя отходил вдоль правого берега Евфрата, забрав с собой весь речной флот и погрузив в него сервов и самое ценное имущество. Начальник штаба, Ицхак Левит, молча положил перед Ричардом пачку листов с докладом и, не спрашивая разрешения, устроился в кресле напротив.

Были и хорошие новости. Граф Лестер взял Лиссабон и начал переправлять свои войска в Африк, оставив Леон, Кастилию и Наварру делить север Испании. Под командованием Роберта де Бомона находилась самая мощная армия со времени начала крестовых походов, а может быть и с после античных времён, так что долго он в Алжире и Марокко не провозится. Луи де Блуа уже прибыл в Басру, привёз добычу и благодарность махараджи, но полностью собрать там свой корпус он сможет только месяца через два. Папа Робер Первый призвал добровольцев ордена Святого престола отправиться на восток, таких набралось почти десять тысяч. Раймунд Тулузский отправил свои легионы Ле Брюну, а сам собирается возглавить рыцарское ополчение Среднего Египта. Сущая ерунда, едва шестьсот копий, но всё равно приятно.

Кроме хороших новостей, были и плохие. У султана Конии оказалось слишком много артиллерии, а пехота была организована и вооружена как легионы Ричарда. Да, не зря Фараон патологически ненавидел венецианцев. Когда хороший человек кого-то ненавидит, этому, как минимум, следует уделить внимание. Венецианцы не просто поставили сельджукам вооружение, они выделили мастеров производства и военных инструкторов. Зачем? Скорее, почём? Ричард отложил прочитанный доклад и отхлебнул вина из стеклянного стакана, по размеру больше похожего на небольшую вазу для цветов.