Страница 3 из 99
Для дакотов настали плохие времена. Уже не все дакоты были исполнены решимости, несмотря ни на что, защищать землю предков. Обманчивые обещания и подарки от правительства Соединенных Штатов ослабляли силу сопротивления. При воспоминании о постыдном поступке Ванеты, вождя джанктонаи, рука Хитрого Змея вновь сжалась на рукояти ножа. Ванета, когда-то такой заядлый враг Соединенных Штатов, первым от имени дакотов подписал договор5 с американским правительством, согласившись не только на уменьшение земель, занимаемых дакотами, но и решившись закопать военный топор с враждебными племенами, нападавшими на земли дакотов.
Хитрый Змей поднял взгляд на раскидистые ветви ближайшего дерева, где еще этим утром в своем надземном гробу покоился Красная Собака. Живи уважаемый всеми старый шаман-вождь дольше, он уж ни за что не допустил бы подписания позорного договора. Прекрасно было известно, что правительство Соединенных Штатов без зазрения совести нарушало любой договор, когда жадным белым поселенцам не терпелось продвинуться дальше на запад!
После смерти Красной Собаки вождем племени вахпекутов стал колеблющийся Белая Антилопа. Прислушавшись к нашептываниям Ванеты, он поддался уговорам агентов Великого Отца в Вашингтоне. Вахпекуты выкопали военный топор против сауков, обороняющих свои земли от захватчиков-американцев.
Хитрый Змей не имел никакого желания принимать участие в походе, предпринятом вахпекутами вопреки его советам и настояниям. Правда, вахпекуты с давних времен воевали с сауками и лисами, однако именно правительство Соединенных Штатов при подписании договора уговорило Ванету выкурить с ними трубку мира. Теперь же, когда настоящий вождь Черный Ястреб отказался признать жульнические договоры, подписанные предателем Кеокуком, и начал защищать свои земли, те же самые американцы принудили дакотов выкопать военный топор против сауков. Хитрый Змей прекрасно понимал, что, выгнав сауков, американцы поступят точно так же с живущими по соседству с ними санти дакотами. В воображении Хитрого Змея несчастный вождь сауков. Черный Ястреб, стоял рядом с его покойным опекуном, Красной Собакой. Черный Ястреб не хотел уступать белым своего родного селения, Саукенука. Он оборонял свой отчий край, который любил не меньше, чем Красная Собака землю своих предков. Хитрый Змей не хотел принимать участия в лишении сауков наследства. Он поклялся нести смерть белым американцам! И вот сейчас, когда они, в погоне за сауками, углублялись в земли дакотов, пришел час выполнить свой обет. В отличие от других санти дакотов, он намеревался поспешить на помощь Черному Ястребу. И, как всегда при принятии важного решения, ему было необходимо спросить совета у теней умерших предков. Вот он, направляясь к местам военных действий, и остановился по дороге у могил самых близких, это уединенное место представлялось ему самым подходящим для беседы с духами.
Погруженный в свои грустные размышления. Хитрый Змей вглядывался во вход темной пещеры-склепа. Перед его внутренним взором, как живая, вставала Мем'ен гва, спокойная, улыбающаяся. Она тянула к нему истосковавшиеся руки... Постепенно ее образ заслонила тень Красной Собаки. Старый шаман одной рукой прижимал к груди узелок с амулетами, а в другой сжимал палицу. Пророческие слова, произнесенные Красной Собаки когда-то давно, когда Хитрый Змей в первый раз отправлялся в экспедицию за лошадьми к шайенам, глубоко засели в его памяти. Ему казалось, что он вновь слышит низкий, хриплый голос старого шамана:
"... Мне известны не только твои мысли, сын мой. Я знаю и твое будущее. Твоя судьба совершится на священной земле наших отцов. Ты никогда ее не покинешь! Тебя ждет слава и почетная смерть воина".
Пронзительный, зловещий крик совы вырвал Хитрого Змея из оцепенения. Туманная тень Красной Собаки расплывалась в полумраке. Небо заслонили черные тучи. Тело Хитрого Змея пронизал холод. Он понял знак, данный ему духом старого шамана. Голос совы, особенно днем, всегда считался предвестником смерти.
Хитрый Змей низко склонил голову перед темным входом в пещеру. Значит, для него уже настал час возвращения в страну Священного Грома, откуда он пришел на эту землю, чтобы по воле Великого Духа жить жизнью шамана. Он поднял голову, посмотрел на небо и растворился в молитве:
"Хей-я-я-хей! Хей-я-я-хей! Хей-я-я-хей! Хей-я-я-хей!
Великий Дух, праотец мой! Склони свое ухо к земле, чтобы услышать мой слабый голос. Великий Дух, ты первым появился на этой земле, ты старше молитвы. Все, что ты сотворил, принадлежит Тебе! Двуногие, четвероногие и крылатые живые существа, все зеленые растения и крылья ветра. Ты сотворил священные силы четырех сторон света, добрую дорогу жизни и дорогу, усеянную трудностями, чтобы они перекрещивались между собой. В Тебе вся жизнь!
В сердце моем великая печаль! Услышь мой слабый голос, выслушай меня, в последний раз я обращаюсь к Тебе. Белые люди обманом врываются в нашу жизнь. Они желают иметь нашу землю. Земля - наша мать, в ней покоятся кости наших отцов и предков. Кто бы мог отважиться продать собственную мать и священный прах отцов?
Мы сказали белым людям, чтобы они оставили нас в покое, что мы хотим жить так, как жили наши предки. Но белые не отстают от нас! И они злые учителя. Взгляд их обманчив, они совершают подлые, предательские поступки. Они улыбаются бедному индейцу, чтобы обмануть его, трясут в приветствии руку, чтобы он доверился им, а потом опаивают его огненной водой, уничтожают его семью. Их дыхание отравляет индейцев подобно яду змеи. Минуло беспечальное наше житье! Кое-кто из нас уже стал похожим на белых, стал обманщиком, лжецом, предателем и ленивым трутнем.
Братья мои, следуя дурному примеру вождя Ванеты, помогают белым преследовать несчастных сауков. Это вселяет в сердце мое великую печаль. Я поклялся тому, кто заменил мне отца, что я, как и он, до конца моей жизни буду защищать земли санти дакотов. И еще я обещал ему сражаться с белыми до последнего своего вздоха. Теперь пришел мой час. Я спешу на помощь Черному Ястребу, истинному вождю сауков, окруженному солдатами Великого Отца из Вашингтона. Белых столько, сколько песка в пустыне... Ждет меня смерть, но все же я выкопал военный топор. Не смог бы я с пятном позора уйти в страну Великого Духа, к теням наших великих предков.