Жена палача

Жена палача

Лакомка Ната

Пролог

- Только не забредайте далеко, форката Виоль! – крикнул мне вслед фьер Лампье. – Места тут спокойные, но мало ли что!

Я помахала ему рукой, что слышу, и углубилась в чащу.

Наша карета застряла милях в десяти от города Сартена, где ждали меня тётя и дядя, а ремонт поломки грозил затянуться до вечера. Я была не единственной дамой-путешественницей - официально меня сопровождала уважаемая фьера Лампье, но сейчас она устроилась в тени деревьев и задремала, а мне спать не хотелось. День выдался ясным, что было удивительно для осени, и я брела по желто-красному ковру опавшей листы, подставляя лицо солнечным лучам, так ласково льющимся с небес.

Лес внезапно закончился, и я очутилась перед рекой – маленькой речкой, сбегавшей с гор. Я спустилась к самой воде, которая так заманчиво плескалась у каменистого берега, но опустив пальцы в воду, сразу отдернула руки – вода была ледяная! Нет, купаться я точно не собиралась, но с удовольствием бы умылась, чтобы освежиться с дороги. Только умываться ледяной водой?! Благодарю покорно.

Лучше подожду, когда окажусь в доме у тетушки Аликс. А пока можно просто насладиться красивым видом.

Я села на ствол поваленного дерева, поглядывая по сторонам.

Все-таки, Сартен – красивое место. Гораздо красивее, чем мой родной город. Лес здесь был – как с картинки в книге про волшебников. Таинственный, тихий, с огромными деревьями, еще украшенными огненной, золотой, багряной листвой. Ветра не было, и разноцветные листья медленно опадали с ветвей. Листья кружились, тихо опускались на поверхность реки и плыли по течению – словно огненная флотилия.

Я поплотнее запахнула накидку, потому что успела замерзнуть, но уходить не хотела.

Мне было спокойно и хорошо, и я думала о том, что скоро увижу тетю, и старшую сестру, которая три года назад вышла замуж. Я немного поплачу, вспоминая родителей, но тетя скажет что-то доброе и правильное, и я пойму, что любое горе рано или поздно забывается, а на смену ему приходит счастье. И я поверю в это, потому что быть не может, чтобы счастье не приходило к любой благородной и благовоспитанной девушке.

Шорох и треск валежника заставили меня посмотреть в сторону, и я замерла от ужаса и негодования, потому что из кустов по ту сторону реки вышел мужчина, и он был совершенно голый… Нет, не совсем голый – на нем были подштанники, но я никогда раньше не видела мужчин, которые разгуливали бы среди белого дня с голым торсом и голыми ногами. И это осенью!..

Надо было встать и уйти, сохраняя достоинство, но я не сделала ни того, ни другого. Наверное, я просто не ожидала увидеть здесь кого-то, а может, испугалась слишком сильно, потому что мужчина был… в маске. В кожаной полумаске, закрывавшей его лицо от корней волос надо лбом до самых губ. Был виден подбородок с ямочкой, упрямо выдающийся вперед, копна непокорных темных волос падала на плечи.   

Странно, но мужчина держал в руке букетик цветов – чахлых, уже побитых первыми ночными заморозками.

Кому понадобилось рвать цветы на том берегу реки, и почему он прячет лицо?

Мужчина в маске взял букетик в зубы, вошел в реку и поплыл. Течение сносило пловца в мою сторону, и это привело меня в чувство.

Я вскочила и бросилась бежать, но, оказавшись под сенью багряных крон, остановилась. Страх и любопытство боролись в моей душе, и хотя подглядывать за полуголым человеком было недостойно благородной девушки, я оглянулась.

Мужина как раз вышел на берег и первым делом заботливо отряхнул букетик, держа цветы за кончики стеблей. Штаны на нем намокли и облепили мускулистые бедра и… и еще кое-что, о чем благовоспитанным форкатам не полагалось даже задумываться. Следовало отвернуться, но я продолжала смотреть. Было в этом мужчине какое-то пугающее очарование. Конечно, только безумец вздумал бы купаться в такое время! Но как этот безумец гармонично смотрелся на фоне реки, под сенью алого клена… И маска…

Я была слишком неосторожна, потому что мужчина резко вскинул голову и заметил меня.

И опять вместо того, чтобы убежать или хотя бы отвернуться, меня словно сковало невидимыми цепями, а дыхание пресеклось. В тот момент я и подумать не могла, какие странные и страшные события меня ожидают, и какую роль в моей жизни сыграет мужчина с букетом увядших цветов. Но людям не дано предвидеть будущее, и вместо страха я почувствовала волнение, непонятное томление и… восторг.

Я продолжала смотреть на мужчину, а он, в свою очередь, разглядывал меня, ничуть не смущаясь своей наготы. Потом он поклонился – очень изящно, но не без насмешки.

Кровь бросилась мне в лицо, я опомнилась и побежала в сторону дороги, где меня ждала карета, давая себе слово, что никому не расскажу об этой случайной встрече и никогда не стану ее вспоминать.

1. Сартенский палач

- Девочка моя! Ты стала такой красавицей! – тетя Аликс обняла меня и расцеловала. – Боюсь, Клоду придется нанять охрану, чтобы обороняться от молодых людей, которые скоро начнут осаждать наш дом с предложениями руки и сердца.

Конечно же, тетя шутила, но мне было приятно слушать ее.

Мы сели в открытую карету, и хотя я все еще была в трауре, а по улицам ехали экипажи с миловидными и нарядными барышнями, я то и дело замечала устремленные на меня заинтересованные взгляды мужчин.

- Виоль, посмотри-ка, - тетушка повела глазами в сторону, - это фьер Сморрет-младший. Из очень хорошей семьи и, по-моему, ты поразила его воображение.

Я невольно посмотрела, куда она указывала, и увидела молодого человека в сером приталенном камзоле, в бархатном плаще, отороченном мехом, с тростью под мышкой. Юноша стоял на тротуаре, сняв шапку, как будто собирался поклониться. Он глядел на меня, и лицо его выражало восторг и растерянность. Я поспешила спрятаться за тетю, потому что такое неприкрытое внимание меня смутило.

- Это Сартен, моя дорогая, - улыбнулась тетя, - не надо смущаться. Здесь ценят красоту.

- Но я еще в трауре, тетя, - запротестовала я.

- Но траур заканчивается в этом месяце, - мягко сказала она, потрепав меня по руке. – Мы завтра же поедем к модистке и закажем для тебя дюжину платьев. Я видела новый муслин – нежный, мягкий, очень приятной расцветки, из него получится прелестное платье на выход. Я так рада, что ты приехала, наконец. Уладила дела с домом?

- Да, все продала, - кивнула я, – и дом, и участок, а деньги положила в банк. Спасибо, что прислала юриста. Без него я не знала бы, что делать.

- Все будет хорошо, - сказала тетя, хотя я ни на что не жаловалась.

Мы выехали на площадь, и карета остановилась, потому что путь нам преградила толпа. Люди теснились, толкались, едва не бросаясь под копыта лошадям. Тетя привстала, пытаясь рассмотреть, что происходит, а потом огорченно вздохнула:

- Ну вот зачем надо было ехать через центр? Сейчас застрянем здесь на полчаса.

- А что происходит? – я забеспокоилась, потому что люди вокруг вели себя очень возбужденно – что-то обсуждали, на что-то спорили, и все лезли к середине площади, где находился деревянный постамент со столбом посредине. Некоторые даже залезали на деревья и устраивались на толстых ветках.

- Будет казнь, - сказала тетя, страдальчески оглядываясь. – Признаться, не хочу, чтобы ты это видела. Мы могли бы пойти пешком, но тут такая толчея – нас просто раздавят.

Я никогда не видела казни, потому что в маленьком городке, где мне привелось вырасти, попросту не было таких преступников, которых по закону полагалось казнить.

Толпа вдруг расступилась, давая дорогу, и к деревянному помосту проехал мужчина на черном коне. Мужчина был одет в черное, голова повязана черным платком – на пиратский манер, а лицо скрывала полумаска из некрашеной кожи. Человек в маске производил гнетущее впечатление, и даже толпа присмирела. Я вздрогнула, узнав пловца, которого встретила в лесу, и тетя обняла меня за плечи.

- Кто это? – спросила я шепотом, уже зная ответ.