Когда проснется магия

Надрез был действительно болезненным, но я не позволила себе проронить и звука. По руке стекала струйка крови, а рядом стоял кристалл, который наполнялся бледно-розовой дымкой. Был бы здесь Алиан, он бы ужаснулся моему поступку. А если подумать - разве не ради мамы я все это затеяла? Магия так или иначе должна была помочь маме, вот пускай и помогает.

Когда кристалл был заполнен я ощутила небывалую легкость. Вот теперь все ясно и понятно. Я - просто студентка, не наделенная никакими особенностями, потому что моя чувствительность пропала после взрыва магии Эжен. Думаю, когда Давар сообщит отцу о произошедшем, папа простит меня. Он ведь получил именно то, что хотел - я избавилась от ненавистной ему магии. Теперь можно вернуться в Торон и жить, как будто ничего странного в моей жизни не произошло.

Давар предложил мне дождаться появления Сафрана Наимэ, который должен был вот-вот появиться, чтобы вместе с целителем Лонье произвести воздействие на маму природной магией. Время клонилось к полудню и я чувствовала что проголодалась, тем более что вместе с магией потеряла и немного крови. На руке на месте татуировки находилась повязка, а рукав платья пришлось так и оставить закатанным.

Двери, ведущие в отделение, распахнулись и появился Корвейн. Я очень обрадовалась его появлению - так радуются люди оказавшиеся в чужой и неприветливой обстановке и встретившие вдруг родного человека. Я окрикнула его и маг уселся рядом.

- Как ты узнал, что я здесь?

- Твоя блондинистая соседка подсказала. А что с рукой?- он провел пальцами чуть пониже повязки и, заметив выступившие мурашки, нахмурился:

- Так больно?

- Нет, просто щекотно. Я отдала свою магию для лечения мамы. Пришлось сделать надрез, чтобы татуировка не сдерживала магию.

Мой голос звучал как-то отстраненно и апатично. Я чувствовала сильную усталость, да и есть хотелось. Но надо дождаться Главного Целителя Империи.

Корвейн осторожно привлек меня к себе и коснулся губами макушки:

- Переживаешь по этому поводу?

- Еще не знаю. Наверное, пока не осознала,- голос все-таки сорвался чуть ли не до всхлипа.

- Эй, малышка, не вздумай реветь. Я уже говорил, что не нужна тебе эта чужеродная магия.

- Ты так говоришь, потому что ты маг от рождения. Ты не знаешь, какого это - лишиться магии.

- Рони, перестань. Ты не настолько успела с ней сродниться, чтобы убиваться по ней. Главное, чтобы она принесла пользу.

Когда появился Сафран меня пригласили в палату к маме. Как и в прошлый раз, мама была полностью поглощена рисованием. И тут и там лежали разрисованные листы бумаги. Сама она сидела за столом и с вдохновением рисовала. Её рисунки были похожи на хаотичное нагромождение разноцветных пятен. Какого-то смысла в её рисунках я не заметила, но мама имела сосредоточенный вид, будто прекрасно осознавала что делает.

С рисунков я перевела взгляд на саму "художницу". Мама изменилась после того как её перевели в больницу. Появился осмысленный взгляд, движения приобрели плавность и неторопливость. Дома за мамой ухаживала нанятая сиделка, которая жаловалась, что мама не всегда позволяет себя умыть и причесать. Сейчас же мама выглядела опрятно и ухоженно. Хочется думать, что она уже сама следит за собой. Её каштановые волосы были заплетены в две косы, что молодило маму. Да и домашнее платье с оборочками придавало ей кокетливый вид.

Пока Давар устанавливал кристалл и ловил нужный ракурс, Сафран просто сел напротив мамы за стол и тоже рассматривал её. Потом перевел взгляд на меня:

- Вы очень похожи с Энни. Наверное, именно поэтому и унаследовали чувствительность.

- Чувствительность пропала. Должно быть, магия Эжен уничтожила её.

- Возможно... Фамилия Ирги не очень подходит вам. Она имеет северное происхождение, но не вы, не ваша мама не похожи на северянок.

- Это папина фамилия. Он северянин. А мама родилась в Дижоне. Её девичья фамилия распространена именно в центральной части Империи. Энни Бришале. Мне она нравится гораздо больше, чем Ирги.

- Энни Бришале... Да, красиво звучит. Вам, наверное, после провинциального Дижона в Польене кажется слишком шумно?

- Да. Но теперь это уже не актуально. Я хочу вернуться в Торон, если возьмут.

- Не беспокойтесь об этом, Шарони. Я поговорю с ректором и он не откажет.

Я посмотрела на Сафрана, который продолжал смотреть на маму. Почему он помогает мне? Все из-за чувства вины, из-за того, что дважды проморгал эксперимент над людьми?

В первую нашу встречу в Институте в Тороне, когда я еще не знала о своей чувствительности, я отчетливо уловила его усталость и раздражение. Он доволен своей должностью? Это, наверное, непросто - быть Главным Целителем Империи? Сколько он уже занимает эту должность? Сколько вообще ему лет? Я знала, что маги живут немного больше обычных людей. Большинство легко дотягивает до ста лет. Сафран не выглядит старым и дряхлым. Ему, должно быть, не больше семидесяти.

Мои размышления прервал голос Давара:

- Все готово.

Меня попросили не вмешиваться и сидеть тихо, как мышка. Давар встал за спиной мамы, а Сафран напротив неё. Магия из кристалла после щелчка Давара стала тянуться тонкой струйкой в мамину сторону. Сами целителя производили пассы руками, словно не давая магии распылиться по палате, а заставляя тянуться именно к маме.

Розовая дымка окутала худенькую мамину фигурку и я заметила, что кисть выпала из её рук. Мама сначала замерла, будто прислушиваясь к чему-то, потом стала нервничать: зажимать уши руками, прогонять от себя розовую дымку. Мне стало страшно - а если магия навредит? Но я сидела рядышком и не шевелилась.

Давар покинул свое место и спрятал кристалл, который опустел на треть, в бархатный футляр.

- Еще раза на два хватит. На сегодня достаточно.