Начало пути

- Давай Бычок, рискни здоровьем, - почти дружелюбно предлагаю ему, - только как мужчина, один на один. Или струсил?

Не хочу я бить подростка, пусть и блатного. Но другого выхода не вижу. Мирно разойтись из этой ситуации не получится. Подкараулил Бык меня на свою голову.

- Конечно, струсил, - раздается голос Тимура Мансурова, - это же шакалы, они только толпой и сильны.

Лица сявок смурнеют. Драться с победителем городских соревнований по боксу им не хочется. Да и команда старших одноклубников по просьбе Мансура тоже может подтянуться, если конфликт перейдет в серьезную стадию. Это знает школьная и районная гопота, обходящая чемпиона десятой дорогой.

Запыхавшийся Амосов становится с другой стороны от меня. Мансур подходит тоже не один. С ним Сережа Смирнов. Парень дружески мне подмигивает. Серега тоже крепкий и боевой. Пару лет ходил с Мансуром на бокс, потом на гиревой спорт переключился. Пять на восемь – совсем другая ситуация. Да и Поляк с Лесенко уже не полезут и, похоже, Недельский тоже, он никогда особенной храбростью не отличался.

- Так, что здесь происходит? – звучит командный голос Нины Алексеевны, - Быков, опять за свое?

В глазах Быка мелькает плохо скрываемое облегчение.

Я оглядываюсь. К нам идет завуч в сопровождении Ани Николаенко.

- Мы еще с тобой встретимся, - тихо говорит он мне, и вся кодла, повинуясь его взмаху руки, скрывается арке дома напротив.

- Быков, куда побежал? Лесенко, Трофимов, Недельский сюда немедленно! - кричит Нина Александровна, но шпаны уже поблизости нет.

- Шелестов в чем дело? Что они хотели от тебя? – интересуется завуч.

- Да ничего особенного, - машу я рукой, - так, небольшой спор.

- Понятно, - усмехается Нина, - не хочешь говорить. Смотри только, чтобы это слишком далеко не зашло.

- Не зайдет, - смотрю на завуча честным взглядом, - думаю, ребята все осознали, и больше не будут.

Аня стоящая рядом с Ниной насмешливо фыркает.

- Может попросить Евгения Константиновича проводить тебя до дома? – озабочено спрашивает завуч.

Вот только физрука мне в попутчики не хватало. Он конечно дядька хороший и внушительный, мастер спорта по вольной борьбе, но я как-нибудь без него обойдусь.

- Спасибо, не нужно, - вежливо отказываюсь, - меня ребята проводят.

- Ну смотри, - Нина осуждающе качает головой, разворачивается и идет обратно в школу.

Николаенко с независимым видом огибает нас и направляется к остановке

- Ань погоди, - окликаю её.

Она останавливается.

- Ребят, пару минут.

Пацаны кивают.

- Иди уже, мы тебя подождем, Ромео, - раздается ехидный голос Паши. Опять слышу звук подзатыльника, и возмущенный крик Амосова: «Ванька ты задолбал».

Подхожу к Николаенко. Она молча глядит на меня.

- Ань спасибо тебе, но я бы и сам справился, - неловко начинаю объясняться, - не нужно было завуча звать.

- Шелестов, неужели ты думаешь, что я позвала Нину Алексеевну ради тебя? - Николаенко насмешливо смотрит на меня, - мне просто надоело, что Бык избивает каждого парня, который просто поговорит со мной или сядет за одну парту. Отделаться от этого идиота я не могу. Он почему-то вообразил себе, что я его девушка. Хотя моего мнения никто не спрашивал. Я не хочу, чтобы из-за меня еще кто-то пострадал. Понятно?

- Да, но все равно тебе спасибо большое, меня еще в жизни никто так не спасал, - благодарно смотрю ей в глаза искренним взглядом, только где-то в глубине зрачков ярким огоньком бьется еле сдерживаемая смешинка.

Девушка смущается и опускает взгляд.

- Не за что, - звучит её сухой голос - ты все сказал? Тогда пока.

Она невероятно красива даже сейчас, в простеньких советских туфельках и невзрачном сером пальто. Точеный профиль и зеленые глазищи, длинные изящные ножки. Если наложить на Аню макияж и одеть в вечернее платье – готовая ТОП-модель с обложки глянцевого журнала.

- Пока, - прощаюсь с ней, и возвращаюсь к ребятам.

* * * *

Домой, сопровождаемый компанией добровольных телохранителей, я дошел без проблем. Мамы опять не было. В эту субботу она опять работает. У них в НИИ конец квартала. Зато потом отгул получит. Разогрев борщ, и пообедав, удобно устраиваюсь на диване. Мне нужно обо всем хорошо подумать.

«Проблему с этим дураком надо решать. Он не успокоится. Значит нужно обломать ему рога».

В моей голове начинает созревать план. Мысленно прогоняю все его детали. Пожалуй, так и сделаю. Прямо сегодня, чтобы не затягивать. Не нужно отдавать этому придурку инициативу, и давать возможность подстеречь меня.

«Теперь рассмотрим более глобальный вопрос. У меня есть двенадцать лет, чтобы спасти СССР. С одной стороны времени достаточно, с другой – в обрез. У меня нет ничего для этого. Сейчас я простой школьник, без денег и возможностей как-то влиять на судьбу страны. Меня даже никто не будет воспринимать всерьез. Необходимо в ближайшие годы решить несколько проблем. Первая – деньги. Мне понадобится их очень много. Это необходимый ресурс, который позволит мне начинать что-то делать и добиваться поставленных целей. Второе – команда. Одиночки могут побеждать государственную машину, только в фантастических романах. Мне нужно пусть несколько преданных соратников, но готовых сражаться за сохранение СССР любыми способами и до конца. Третья – вхождение во властные эшелоны. Впрочем, как решить эту проблему у меня есть мысли.

Четвертая – нужна хорошая разветвленная официальная структура из спаянных идеей единомышленников, желательно, под крышей комсомола или КПСС. И, кажется, я знаю, как этого достичь, и что предложить партийным боссам»….

Мои раздумья прерывает дверной звонок. В глазок вижу Семеновича. Открываю ему дверь.

- Привет, чаем угостишь? – спокойно осведомляется сэнсей.

- Здравствуйте. Конечно, пойдемте на кухню.

Через несколько минут мы, не торопясь, отхлебываем из кружек горячий чай, закусывая его баранками, предусмотрительно выложенными мною на тарелку.

Наставник пристально смотрит на меня.

- Чего не спрашиваешь, что я узнал по поводу водителя? – интересуется он.

- Вы сами мне все расскажете, - пожимаю плечами, - поэтому, наверно, и пришли.

- Угадал, - подтверждает Семенович, отпивает глоток горячего напитка, и ставит кружку на стол.

- Ты оказался прав. На все сто процентов. Утром я в контору не дозвонился. Председателя поймал только ближе к обеду. Он уже был в курсе. Этот пьяный идиот Толик все-таки выехал утром на своем самосвале из Павловки. Врезался в дерево на выезде из леса. Примерно, в то время, когда я планировал ехать на дачу. Капот всмятку. Дурака увезли в больницу. Сотрясение мозга, перелом ключицы и лицо порезано осколками.

- Так что, - крепкая ладонь тренера ложится на мое предплечье, - я у тебя в долгу. Я живу ради Надьки. А тебе обязан её жизнью. Обращайся по любому вопросу.

- Игорь Семенович, мне ничего от вас не нужно, на моем месте каждый вас бы предупредил, - пытаюсь отмежеваться от благодарностей.

- Не спорь! – пятерня наставника гулко хлопает по столу, - Я сказал, ты услышал. Это все что я хотел тебе передать. Мне пора. В понедельник, как всегда к пяти вечера жду тебя на тренировку.

- Хорошо, - соглашаюсь я.

Закрыв дверь за Семеновичем, возвращаюсь в гостиную.

Пора собираться. Роюсь в гардеробном шкафчике. Нахожу старые перчатки отца. Они бросаются в спортивную сумку. Также туда летит черная куртка, купленная мне год назад. Перерываю кучу вещей и бумаг в комоде, наконец вижу, то что мне нужно – жесткий кожаный кофр. Здесь лежит бинокль БПБ 12Х40, изготовленный Загорским оптико-механическим заводом. Расстегиваю кнопочную застежку и убеждаюсь: прибор на месте и в отличном состоянии. Он весит почти килограмм, но дает двенадцатикратное увеличение и отличную картинку, благодаря возможности индивидуальной фокусировки и широкоугольным окулярам. Имеются даже два противотуманных желтых светофильтра. Батя приобрел его для редких поездок на охоту. Внушительный бинокль с шершавой металлической поверхностью и прочным шейным ремешком даже приятно держать в руках. Только плохо, что футляр довольно большой. Вздохнув, кладу бинокль обратно, закрываю застежку, и упаковываю его в сумку. Забираю из шкафа отцовскую фляжку, наполняю её водой. Делаю себе на кухне пару бутербродов с сыром и колбасой. Они аккуратно заматываются в кулечек, и тоже отправляются в сумку. Туда же идет протертый до дыр серый плед (мама давно собиралась его выбросить, да руки не все не доходили) и дубовая ножка от старой мебели, складируемой на балконе. Напоследок, надеваю на запястье командирские часы «Восток» - подарок родителей на день рождения. Отец чудом сумел приобрести их в «Военторге».