Страница 37 из 37
Губернатор улыбнулся. «Он говорит. Есть надежда для бедного дьявола».
Картер не мог видеть, что матрос делал у буфета. Но он чувствовал, как по его груди бежит пот.
«Как далеко ты собираешься продвинуться в этой игрушке? Наша подводная лодка все еще…»
«Находится в тысяче миль отсюда. Спасения не будет, мсье Картер. Вас будут пытать, пока вы не дадите нам необходимую информацию. А затем, с милосердием, я убью вас».
Член экипажа у буфета обернулся. Он держал огненное кольцо из жаровни. Он поднес его и поставил под Картер, затем зажег спиртовой огонь.
Почти сразу Картер почувствовал жар в анусе и яичках. Он попытался приподняться, но не смог сдвинуться больше, чем на дюйм или около того. Он начал отодвигать стул в сторону, но двое из членов экипажа схватились за спинку стула и удерживали его на месте.
Поднялся жар.
«Убери это, и я скажу тебе то, что ты хочешь знать», - сказал Картер, боль уже началась.
Губернатор усмехнулся. «Да, я думаю, что сделаю именно это, мсье Картер». Он повернулся к Габриель. «Но сначала, моя дорогая, не могли бы вы налить мне бокал шампанского?»
Боль резко нарастала. Каждый мускул в теле Картера напрягался.
Габриель вскочила и дико переводила взгляд с Картера на своего мужа.
«Альберт», - сказала она.
Картер почувствовал, как крик поднимается в его груди и поднимается к горлу.
Рондин рассмеялся. Он протянул бокал с шампанским.
"Альберт!" - закричала Габриель.
Стон сорвался с губ Картера.
Габриель повернулась, бросилась к Картеру,
и отшвырнула спиртовую горелку, затем развернулась и выхватила бокал с шампанским из руки мужа.
Губернатор теперь громко смеялся. «Прикосновение», - сказал он, задыхаясь. "Очень трогательно."
Габриель разбила бокал с шампанским о край кофейного столика, затем прыгнула вперед, вонзив рваный край стекла в горло Рондина, открыв зазубренную рану, из которой текла кровь. Кто-то закричал, когда она снова злобно ударила, на этот раз используя стекло как пилу, перерезав артерию на левой стороне его шеи, прежде чем один из членов команды оторвал ее и оттолкнул в сторону.
"Mon Dieu!" - крикнул один из членов экипажа.
"Доктор!" - крикнул другой.
Сквозь туман боли Картер наблюдал, как Рондин бился и пинался, его кровь текла повсюду, когда он рвал себе горло руками, ужасный удушающий звук исходил из его рта.
Гости вскочили и двинулись к выходу на кормовую палубу. Одного из мужчин рвало. Женщины кричали и плакали.
Габриель выхватила большой пистолет «Магнум» калибра 357, который, очевидно, был засунут под подушку рядом с губернатором, и помахала им.
"Все отсюда!" она закричала.
Губернатор издал последний вздох, взглянул на жену, затем перевернулся и лежал неподвижно в огромной луже собственной крови.
"Все отсюда!" она снова закричала. "Он мертв! Все кончено!"
Она выстрелила высоко. Он врезался в дверной косяк над головами гостей.
Женщины снова закричали, и все толпились в дверь.
"Пусть капитан подготовит лодку!" она плакала им вслед. «Вы уходите отсюда».
Она подошла к Картеру со слезами на глазах, когда она развязала его.
"Ты можешь идти?" спросила она.
Живот Картера вздыбился, боль внизу была невыразимой, но голова была ясной, и он сумел встать.
Он забрал у нее «357». «Мы останемся на борту. По радио в помощь». Говорить было нелегко.
Она дико покачала головой. «Есть бомба», - прошептала она. «Я заложил бомбу в машинное отделение. Эта лодка взорвется сегодня в полночь. Все на борту погибнут».
«Как…» - начал Картер.
«Это было предназначено для вас в отеле или на базе. Полковник дал мне его».
Картер попытался заставить свой ум работать. Они окажутся здесь, на этом острове. Маленькие моторные запуски не уведут их очень далеко. Но потом он вспомнил о вертолете. Он и раньше летал на одном из них, когда это было абсолютно необходимо, и на борту было радио, чтобы они могли подать сигнал о помощи.
Он споткнулся через салон к двери, когда дизели корабля ожили. Несколько членов экипажа работали над доставкой на борт обоих моторных катеров.
Картер вышел на палубу. «Отойди», - крикнул он. Они огляделись.
Кто-то вышел из моста наверху. Картер взглянул на него. У него была винтовка.
«Мы не доставим вам хлопот, - сказал Картер. «Мы хотим сойти отсюда. Вы можете взять эту лодку куда угодно. Пройдут дни, прежде чем нас найдут. Это даст вам достаточно времени».
В течение долгих секунд или двух никто не двигался и не говорил ни слова. Наконец человек на мостике поднял винтовку.
«Отпустите их», - сказал он.
"Нет!" - вдруг крикнул с правого борта крупный француз со сломанным запястьем.
Картер резко развернулся и поднял «357». Он произвел один выстрел, попав Клоду в грудь и отбросив его назад, его тело перевернулось через перила в реку.
Габриель вышла из салона. Она несла аптечку, немного одежды и спортивную сумку с чем-то тяжелым.
Осторожно они прошли через кормовую палубу, затем спустились по посадочной лестнице во второй моторный катер.
Габриель расстегнула шнур, когда Картер завел мотор, и они тронулись. Вскоре якорь «Марипосы» начал подниматься.
Эпилог
Они услышали взрыв далеко на северо-западе около полуночи со своего лагеря возле вертолета.
Ожоги Картера были более болезненными, чем серьезными. Пройдут недели, а может быть, месяцы, прежде чем он почувствует себя совершенно нормально. Но Габриель заверила его, что ничего не было навсегда повреждено.
В вертолете включили аварийный радиомаяк. Рано или поздно высоколетящий коммерческий авиалайнер или корабль, проходящий мимо этих островов, уловят сигнал и приедут для расследования. Но тем временем на борту вертолета были пайки, на борту катера еще больше, а на острове было с десяток разновидностей фруктов. В спортивной сумке, которую Габриель принесла с корабля, было полдюжины бутылок превосходного шампанского.
Картер проспал несколько часов, а когда он проснулся поздно ночью, они поели и поговорили.
Французская полиция прибыла на острова несколько лет назад в поисках Габриель… по крайней мере, так ее убедил Рондин.
Ее спрятали, и когда следователь ушел, Рондин сказал ей, что ее жизнь больше, чем когда-либо прежде, принадлежит ему.
«Это был Альберт или тюрьма во Франции», - сказала она.
Картер снова заснул, боль несколько утихла, хотя он все еще не был в брюках.
Он был дре
размышляя о боли и о другом ощущении, которое было чем-то средним между болью и удовольствием, когда он просыпался утром.
Габриель подняла глаза с улыбкой на губах. "Тебе больно, Ник?" спросила она.
«Я еще не решил», - сказал он, гадая, не испортит ли ему настроение просьба выключить аварийный передатчик в вертолете…