Опасная клятва

— Ты выбрала удачную точку, — похвалил он землянку и привычно потрепал её по волосам, прежде чем вернуться с расчувствовавшемуся Тмангу.

Этот инцидент и послужил поводом для организации небольшого праздника. Юлиана долго критически осматривала Заречину, то и дело поправляя локоны.

— Знаешь, я когда тебя первый раз увидела, подумала — божий одуванчик. Теперь же понимаю, что ты невероятно красивая и умная. Ты просто сногсшибательная, особенно в этом платье, а тот спортивный костюм сожги. Ты должна блистать, Фима. Не только умом, но и красотой, — закончила Жаравина, подмигнув застенчивой Серафиме, которая смущённо поправляла ворот платья.

— По-моему, слишком открытое.

Анита рассмеялась за спиной девчонок.

— Фима, рукава три четверти, подол до колена, какое открытое? Всё очень скромно и со вкусом, а у твоей бабули безупречный вкус.

— Да уж. Я бы с твоей бабушкой познакомилась поближе, — заверила Фиму Жаравина. — Хотелось бы мне пройтись с ней по магазинам, чтобы и мне она помогла выбрать нечто подобное.

— Вы ещё моего платья выпускного не видели. Ещё неизвестно, что она выбрала.

Подружки рассмеялись, но Жаравина и Суханова не понимали недовольного тона Серафимы. Да если бы им кто-то подобное просто так покупал, а она недовольная.

Спускались девушки вместе под слаженный вздох восхищения парней. Фима в алом, Анита в золотом, а Юлиана выбрала чёрное платье в пол. Три нимфы, три грации. Ход наблюдал со стороны, как юные земляне обступили девушек, как подвели к столу и любезно помогли им сесть. Как Сима краснела, робко бросала взгляды из-под накрашенных ресниц. Само очарование невинности. Да, именно так она выглядела на фоне своих товарок. Юлиана была королевой праздника, дарила парням многообещающие улыбки и взгляды. Анита трещала без умолку, заливаясь смехом, а Фима лишь пила сок да помалкивала, больше слушала.

Железнов продолжал злиться. И не мог себя взять в руки. Мантьян тоже был сердит на Заречину за то, что она отчитала его у всех на глазах, подорвала его авторитет.

Остальные ребята словно не замечали плохое настроение некоторых и отрывались по полной. Гаврилов старался следить, чтобы никто не напился, но сердобольный Тманг, как назло, подливал ребятам и предлагал выпить за дружбу. В итоге даже Фиме пришлось пригубить, и после этого её бросило в жар. Она решила проветриться, вышла на балкон, где её и застал Дантэн, закрыв дверь на замок, чтобы им никто не помешал.

— Устала? — мягко ступая, подошёл он к девушке со спины. Фима резко обернулась, удивлённая появлением Хода.

— Есть немного. Голова заболела, — пожаловалась она.

Ход словно и ждал этих слов, чтобы иметь шанс прикоснуться к ней. Легко помассировал виски, а Заречина застонала от облегчения, хотя в первые секунды смутилась. Но боль ушла как по волшебству, и стало так легко и чисто в голове.

— Тебе бы спортом заняться, — между тем бросил ей Дантэн, любуясь сердитым взглядом Симы. — У тебя застой, потому что постоянно сидишь. И устаешь быстрее. Циркуляция крови неправильная.

Фима выдохнула, так как подумала, что атландиец посчитал её толстой. Но вспомнились слова о том, что её худобу местные мужчины воспринимают не иначе как следствие болезни и рассмеялась своим мыслям.

— Хорошо, я обещаю делать зарядку по утрам.

— Врёшь, — мягко пожурил её атландиец, а затем взял за подбородок, заглядывая в глаза.

— Вру, — задорно улыбнулась ему Сима.

— Ты пьяна, — заметил ей Сильнейший.

— Пьяна, — согласилась с ним девушка. — И счастлива.

Она вдруг обняла атландийца, шепча:

— Я так рада, что скоро улечу домой и больше вас не увижу. Если бы вы знали, как вы меня достали.

Ход прикрыл глаза и усмехнулся. Таких откровений он не ожидал услышать, тем приятнее, что биопотоки Заречиной, как родные, ластились к его, и хотелось открыть щиты и утопить языкастую в своей силе. Это была бы месть, а подобного он не мог себе позволить.

— Я так устала, — шепнула Сима, чувствуя, как слабеют ноги, и вообще хотелось спать. — Хочу домой, в свою кровать, где никто не храпит под ухом. Разве девушки могут храпеть? Это же неприлично, — ворчливо шепнула Фима, представляя, как Анита опять будет мешать ей всю ночь спать. — Дома не надо очередь выстоять ради душа. Путешествия выматывают. А так надолго я впервые улетела из дома.

Дантэн слушал девушку и мягко гладил её по волосам. Она скучала по дому, по родным. Сима становится странной, когда выпьет. То говорит глупости, то покупает тилинги за баснословную цену.

— Давай провожу тебя в спальню, — предложил он Симе, и та кивнула. Взглянув на двери в столовую, Ход заметил отошедшего от окна Железнова. Как же надоел ему этот парень, пора было пообщаться с ним начистоту.

Праздник через час затих, ребята разбрелись по своим комнатам, когда Серафима проснулась от требовательного толкания в плечо.

— Ты чё, мать, спать собралась? — жаркий шёпот Жаравиной обдал перегаром. — Давай вставай. Сейчас ребята придут, а ты в трусах валяешься.

Фима, застонав, проснулась и пошла одеваться в спортивный костюм. Пить она точно не собиралась, так, сделала один глоток, а затем заперлась в туалете и спросила у Сарнака подсказать, где найти спальню Хода. Оставив ребят веселиться, Фима спустилась вниз и добралась до нужной комнаты. Дверь была открыта, и девушка, чтобы не разбудить Дантэна, на носочках пробралась внутрь до самой кровати. Села, чуть качнувшись, оперлась руками и громко позвала спящего атландийца:

— Хо-о-од!

Дантэн поджал губы, чтобы не рассмеяться. Его крайне забавляла такая ситуация: ночь, его спальня, пьяная землянка. А раньше это казалось бы ему самым страшным кошмаром.

— Хо-о-од, — чуть громче позвала его Сима, явно не видя, что он уже открыл глаза.

Атландиец потянулся и включил ночник, от света которого землянка прикрылась рукой и заморгала.

— Прости что разбудила, — продолжила шептаться девушка, явно не соображая, что в комнате они одни.

— Ничего страшного, — заверил он, садясь на подушках, а Сима забралась на кровать, подогнув под себя ногу.

— Слушай, Ход.

— Лучше Дантэн, — поправил её Сильнейший, которого распирало от любопытства, что же привело к нему пьяную землянку, в крови которой алкоголя стало отчего-то больше.

— Слушай, Дантэн, в этой твоей теории что-то не сходится. Вот смотри, — она растопырила пальцы, — у меня их пять, и у обезьянок пять, и у кошечки тоже пять. Я не верю, что этот извращенец и с кошечками, и собачками.

Фима покачала головой, боясь даже представить рептилоида-извращенца. — Что-то тут не так.