Страница 15 из 17
– Пошли за мной, новобранец, – добавил офицер, подумав.
Офицер не спеша шёл по двору станции, ударяя стеком по лакированным сапогам в такт своим шагам . Он и не думал оглядываться, смотрел только вперёд. Федот шёл чуть позади, присматривался. Он увидел снятое колесо с телеги и соскочившую с него шину, и стоявших рядом возчиков, только чесавшие могучие лбы да языки, лишь рассказывая дрг другу, как надо чинить поломку. Но делать никто ничего не делал, да и наверняка не умел делать.
– Ну что, служивые? – спросил офицер, – делать-то что будете?
– Надо колесо покупать, взамен сломаного. Уже не исправишь…
– Ладно. Федот , ты слышал?
Парень лишь в ответ кивнул. присев рядом, и ощупывая пальцами железный обод.
– Да, ничего. Горн нужен, угольный, железные клещи да молоты.Один что бы из дерева, другой из серого железа.
– Несите, что сказано, – быстро сказал фон Гольц, и таким голосом, что возчики кинулись исполнять почти бегом.
Все принесли, и даже войлочные рукавицы. Федот надел их, что бы не обжечь руки, и принялся греть железный обод. Металл из серого стал малиновым, и колёсник приложив его к месту клещами, стал набивать быстрыми ударами молота шину на колесо.
– Вот, и готово ! – восхитился офицер, осматривая готовую работу. – Господа возчики! Теперь за вами дело! Рекрут, за мной!
Они отошли подальше, и офицер обратился к нему лично:
– Как зовут? Откуда родом?
– Из Вологды, – говорил заученное Федот, – Андреевы мы. Жил у купца Хренова.
– Ничего, Федот. Теперь в гвардию попал. Читать- писать умеешь?
– Могу. Научился.
– Вот и ладно, но всё равно в гимназический класс будешь ходить. Санкт- Петербург увидишь, не эта деревня. Красота, а не город.
Они вернулись к станции, и фон Гольц отозвал вахмистра пошептаться. Говорили долго, иногда офицер кивал на Федота. Уже вечерело, и рекрутов позвали ужинать. Первая казённая трапеза для молодых солдат.
– Ложки у всех есть? – спросил унтер, – для солдата ложка-первое дело, все должны иметь свою. Ну да ладно, всем раздам, – и каждый получил из его рук неказистую, но новую деревянную ложку.
Каша была готова, и была разложена по мискам. Перловка, сваренная для вкуса с луком. Поели быстро, а затем их повели спать в сарай. Долго вертелся Федот, и не мог заснуть, всё вспоминая прошлую жизнь.
***
Наутро умылись, поели, и солдаты повели новобранцев в конюшню, ухаживать за большими строевыми конями. Как чистить, подковы проверять, не сломаны ли, кормить да поить. Пока все были так заняты, Федот всё же услышал грохот во дворе, как будто ломают ворота станции.
–Чего это там, гоподин вахмистр?– спросил юноша, – что за шум?
– Никак за тобой, – сказал старый вояка, разглаживая усы, – уж вчера купец Хренов приказчика присылал, а теперь сам явился. Чего только не обещал фон Гольцу, да барин тоже упёрся.
***
Анастасия бессильно смотрела, как военные уводят с торга Федота, она поджала губы, осердясь.
– Аким! Быстро, в усадьбу, к отцу! – закричала девушка.
Они прошли через торг, почти пробежали, мимо долгожданных шелков- бархатов, бухарских ковров да Петербургского фарфора. Девушка подняла юбку, что бы идти быстрее, и лишь спешила и спешила, уворачиваясь от людей, кричавших ей вслед. Наконец, она просто прыгнула в карету, Аким на козлы, и возница послал коней в карьер. Упряжка быстро домчала Анастасию к дому отца, и она уже ни о чём не думая, пробежала через калитку, взлетела по парадной лестнице мимо ошарашенных слуг, разлетаюшихся перед ней, как голубиная стая перед кошкой. Девушка потянула а железное кольцо дубовой двери, ведущей в отцову спаленку. Родион Лаврентьевич, надев очки в золотой оправе проверял книги записей приказчиков, сверяя с ведомостями приходов и расходов. Купец быстро поднял глаза на дочь, и снял очки с переносицы.
– Подслеповат становлюсь, – усмехнулся купец, – что такая красная? От кого бегала? – строго спросил Хренов.
– Беда батюшка, – тихо произнесла его дочь, – схватили Федота…
– Полиция? Из имения Тельнова нашли? Да ты садись, дочка, – и мучина показал на стул.
– Нет, в рекруты взяли, – присадиваясь, добавила Настя, и губы её стянулись, и лицо свела судорога, и она горько заплакала.
– Рекруты? Ерунда, цена делу в пятьдесят рублей, всё продаётся, и начальник партии мне Федота живо выдаст. Дело там на пару часов, сейчас поеду…
– Нет, тятенька, – прошептала безутешная дочь отцу, – лейб- гвардия… Я сама слышала, и повели иж на почтовую станцию.
– Точно почтовую?
– Точнее не бывает. И старший с ними, офицер, такой весь в белом, только воротник…
– Синий?
– Малиновый. Точно.
– Кавалергарды… Всё одно, лейб-гвардия… Да сложнее придётся, но всё равно надо ехать.
– Я с тобой, – вскочила со стула порывистая девушка.
– Нельзя, Настасья. Твое дело девичье, сидеть, ждать, да надеяться. Ладно, я еду, – и мужчина перекрестился на красный угол комнаты.
И Родион Лаврентьевич принялся облачаться в лучшее, достал даже часы из изящной коробочки, прикрепив их к жилету на золотую цепочку.
– Аким! – крикнул он в открытую дверь людской.
Внутри засуетились слуги, упали сапоги, заскрипели лавки, в дверной проём глянул дворник, и тут же исчез.
– Чего, хозяин? – отозвался верный служитель, – Дела какие?
– На почтовую станцию едем, карету готовь.
– Будет исполнено. Пойду кучера найду.
– Как сделаешь, сразу ко мне, и выезжаем.
– Точно так-с, – заметил Аким, и отправился искать кучера.
Родион только вздохнул и отправился к себе в кабинет. Зашёл, и закрыл дверь на задвижку, достал хитрый ключ, и открыл створку поставца. Там находился хитрый железный ящик, с частью казны купца. Хренов открыл, и достал ларец, откуда взял горсть золотых червонцев, да и модную вещь- портмоне, где лежали бумажные деньги, ассигнации. Не нравились они ему, ох не нравились! Хоть и выиграл он немало, все Хреновы деньги копили в золоте да серебре, не доверяя бумажкам. Раньше, дед говорил, в старину, особенно в Сибири даже кожаные деньги ходили. Родион Лаврентьевич только головой покачал, вспоминая тот рассказ. Чего не приврут для красоты слова? Ладно, пора, и он глянул на модную вещь- часы. Кажись, уже полчаса прошло, должно быть Аким и управился.
Торговый человек закрыл ящик с казной, закрыли тайный шкаф. Посидел немного на дорожку, и спустися опять вниз. Навстречу, на лестнице, уже шёл всегдашний Аким.
– Всё готово, – быстро сказал приказчик.
– Пошли тогда, – ответил купец.
Карета выехала со двора, и покатила к яму, почтовой стнции на окраине города. Мужчина нетерпеливо барабанил по двери, и косился на часы. « Сколько сего люди напридумывали? Мастера, такие как Федот. Чего таким лямку тянуть? Дураков в России что ли мало? Думать в армии нечего да и незачем- приказали, сделал, – раздумывал в дороге купец»
Вот, возница крикнул:
– Стой! Стой воронья сыть, – и натянул вожжи, останавливая карету.
Хренов приоткрыл дверь- точно, ограда почтовой станции. Только вздохнул, одел богатую шапку, отделанную соболем, и вылез из кареты, осторожно проходя мимо кучек конского навоза. Опирался на палку больше для солидности, да и вещь красивая и полезная-резная. Ворота были закрыты, и купец принялся колотить в них палкой. Известно, в России деликатность не в чести, никто тебя и не заметит, не то что услышит, а уж тем более поможет. Поэтому колотил из всех сил, так что дверь только глухо гудела от ударов.
– Ну чего, чего колотишь? – спросил Родиона солдат в фуражной шапке, – все уж спать собираются, поели. И господин офицер волнуются, да за пистоль хватаются.
– Скажи, служивый, – и Хренов положил перед кирасиром гривенник, – а вы и есть партия, что рекрутов везёт?
– Точно так, – ответил солдат, поправив усы, – мы и есть. Лейб- гвардии Кавалергардский полк, прибыли за пополнением.