Призраки прошлого

— Сейчас я хочу остаться одна, — подчеркнуто сухо сказала она, покосившись на дверь, и отвернулась.

— Так — так, — протяжно произнес комендант проигнорировав реплику дочери. Шумно втянул аромат свежей пищи и сняв плащ удобно утроился наискось от поникшей девушки. — Плесни-ка и мне твой похлебки, Франциска.

Осознав, что он тут надолго, Лейя пыталась избежать гнетущей компании и поднялась, закутываясь в шаль.

— У меня есть новости. Вернись, — приказал он. — А ты, Франциска, можешь нас оставить ненадолго.

Рейна одела шубу, прихватила ведро и вышла за дверь.

— Скончался рейн Агребб? — девушка скользнула мрачным взглядом по фигуре начальника крепости, страшась услышать подтверждение рокового предположения.

— Живой, — усмехнулся тот. — Рана покраснела и опухла, три ночи прошли относительно спокойно. Специально посылал к ним, чтобы узнать финал безрассудного «подвига».

Действительно удача, с каждым днем растут шансы, что он поправится.

— Это все?

— Нет.

Лейя нехотя села обратно и стала смотреть, как отец разламывает хлеб на куски, наливает вино из кувшина в кружку.

— Поразительно, — удивился он, прожигая взглядом в дочери дыру. — Залезла в брюхо старосте Ийнарра, и он не умер. Это действительно делала именно ты?

— Не я, а лекарь Скалон и травницы — колдуньи, — съязвила та, пассивно изучая текстуру древесины столешницы. — Никаких чудес. Повторила то, чему учили. Болезнь захвачена вовремя. Немного везения. Относительно молодой возраст. И потом, — насуплено вздохнула, — кризис не миновал, рано делать выводы.

Отец постучал пальцами по столешнице и задумчиво произнес.

— Отдаю должное твоим способностям, поэтому в прошлый раз отпустил помочь ребенку с уговором на будущее, который ты так опрометчиво нарушила. На дорогах участились нападения и грабежи продовольственных обозов, свирепствует Роан. Грядет голод, а ты с чужими деньгами, без нужных бумаг рыскаешь по деревням, чудом ускользая от снежной бури и неминуемой гибели в степи.

Лейя уже доела свою похлебку и нервно крутила в руке столовую ложку.

— Я ехала спасать человека, — процедила сквозь зубы она.

— Только не ценой собственного благополучия! — возмущенно вскричал лорд Сойлер.

— Но ничего же не случилось!

— Неоправданный риск! После вьюги я разослал патрули на твои поиски, один из них задержал семерых бродяг, расчленивших новорожденного и жаривших его на костре! Преступников доставили в Астру, где пройдет дальнейшее разбирательство этого дела. Что ты теперь скажешь?

Лейю скрутило от отвращения, а на глазах выступили слезы. Убийство человека с целью употребления в пищу, давно такого не было. Жуткая пакость. Странно, зима же едва началась.

И все равно оправданий отцу не находилось. Между ними пролегла бездна. Прежде, мало по малу, они находили общий язык, теперь же он стал чужим, посторонним мужчиной и словно, остался в другом пласте жизни.

— Я провинилась, вы наказали. Хватит ходить по кругу. Пустой разговор, отец, который ни мне ни Вам не приносит удовольствия, — холодно отчеканила дочь коменданта.

Какое-то время сидела молча, покусывала губы и задумчиво смотрела в пустоту. Погрузившись в размышления Кристофер ел молча, долго выискивая нужную формулировку. Наконец, отложил хлеб и глубоко вздохнул.

— Во-первых, я пришел сказать, что наказал тебя для твоего же блага…

— Напрасно! Убеждение посредством плеток — тупиковый путь. Физическая расправа ожесточает характер, унижает личность и достоинство человека.

Округлив от удивления глаза, мужчина снова вскипел.

— Вольнодумцев начиталась? Твоя мать разворошила библиотеку Кольби, нахваталась всякой дряни! Мало книг я сжег? Сожгу еще, вместе с содержимым сундука, в котором ты держишь разный вздор!

— Спали библиотеку целиком и меня в придачу! — огрызнулась она, швырнув о стену ложку. Та звякнула и отскочила в темный угол, за лавку, исчезнувши средь кухонной утвари составленной там.

Ее бесила черствость отца. Лейя ненавидела шантаж. А уж, жечь книги и вовсе дурь. Между прочим, в железном сундуке находились портреты предков и переписка родителей периода ухаживания.

— Я использовал единственный действенный прием донести простую истину и втолковать, что НЕЛЬЗЯ БОЛЬШЕ ЕЗДИТЬ В ДЕРЕВНЮ. По дороге из Астры навстречу попалась повозка с новыми узниками. Роанцы везли их в железных клетках и кандалах. Не видела, как горят на костре люди? Алира в силу возраста, уберегала вас от подобного зрелища, а зря. Наблюдающие казнь ощущают тошнотворный запах сгорающей заживо плоти, неприглядную картину отваливающейся струпьями кожи и душераздирающие крики, — проговорил начальник гарнизона, сердито поглядывая на хмурящуюся дочь.

— Наказание не должно внушать еще большее отвращение, чем сам проступок.

— Кто вложил тебе в голову эти разлагающие идеи? Все не так. Чем страшнее наказание, тем более сильным примером оно служит для остальных.

— Но, приговорить человека к смерти означает лишить его возможности исправиться.

Девушка налила себе из кувшина травяной напиток и сделала пару глотков. Комендант вздохнул.

— Тех, кого сжигают и вешают не исправляют, Лейя, а исправляют через них других.

— И поэтому ты выпорол меня на глазах у всего гарнизона, — печально констатировала та.

— Ни одно противоправное деяние не должно оставаться без ответной реакции. Дисциплина — основа всего! Любой, нарушивший правила — виновен, любой без исключения, и никакие личные отношения не должны препятствовать закону, вызывая жалость или поблажки. И я выпорол не только тебя, но и тех, кто участвовал в придуманной тобою афере, тем самым уравнял вас и показал, что родственная связь ничего не значит.

— Можешь гордиться собой, отец, ты верный солдат Аарона! Но как ты мог допустить, чтобы брэйды пялились на мою обнаженную грудь?! — негодовала дочь, пристукнув по столу кружкой.

— Признаюсь, с наготой перегнул от злости: ты поставила под сомнение мои запреты.

— Потому, что времени на решение не было! — внутри клокотала ярость. — Откуда я знала, что ты на подъезде из Астры? Проблема в том, что хирургию до сих пор не признает официально, ее попирают и притесняют, а травами да заговорами такое не вылечишь. Роан не должен препятствовать, вставляя палки в колеса тем, кто искренне пытается помочь. Напротив, первейшая задача власти содействовать спасению людей, граждан Истерроса без деления на достойных и не достойных.

— Чернь всегда останется чернью, Лейя. Есть те, кто воюет, кто молится, остальные трудятся. Так веками сложилось. Да, Аарон дал рейнам некие права, но не больше. Был человек и нет. Умер и умер.