Призраки прошлого

— Интересно, что?

— В этом теле живет зверь похлеще Аарона…

— Терпение на исходе, — нахмурился я, вжимая клинок крепче, но Ру продолжал свою речь перейдя на шепот.

— Думаешь император держит все под контролем? Да черта с два. Дерр велик, но ОН плывет и скоро будет здесь. Тот, кто тряхнет ваш мирок одним мизинцем. Его войско не чета моему, оно заполнит материк от края до края. Придет зима, и сметет с лица земли города и деревни. Они сожрут заживо ваших людей и детей.

— На континенте нет силы способной покорить армию Истерроса, — перебил его я, внимая в очередной раз затасканной легенде о Многоликом.

— А разве я сказал про силы этих земель? Ты плохо слушаешь, бастард. Он придет с океана.

— У тебя бред, Риган! — выдохнул я, толкнув на себя клинок.

— Отец! — из — за двери донесся отчаянный крик запертого ребенка.

Пес захрипел, теряя кровь, но продолжал зажимать рану ладонью.

— Пощади Мориса. Он знает древний язык. Он пригодится тебе в борьбе с куда большим злом, нежели я, и твой «железный» папаша, — ядовито выплюнул он, харкая кровью. — И вот тогда ты вспомнишь и приползешь к нему сам, если к тому моменту останешься… жив.

— Говори, как выйти из подвала простым путем, иначе я вернусь тем же, что пришел сюда, но вместе с ребенком. Ты знаешь, что с ним случится, — пригрозил я, намекая за стену огня, поджидающую в одной из пещер.

— Поклянись, что сохранишь ему жизнь, — взмолился пес.

— Клянусь, не трону, — кивнул в ответ.

Руэрриган перешел на свой диалект и произнес тихую, порывистую речь. По ту сторону двери доносились всхлипы: мальчик плакал, понимая, что навсегда прощается с родным человеком.

— Он выведет тебя, — подытожил Ру, опуская руки. Силы покидали его.

— «Коготь дракона», — усмехнулся правитель, когда его глаза остекленели. — Не самая… худшая… смерть. Жаль, я почти нашел… — последнее, что уловил мой слух. Палец валлийца застыл по направлению к стопке книг, лежащих на столе.

Несчастный спустил дух. Я уважал его за то, что свергнутый Правитель не сдался. Если честно, я поступил бы так же.

Наступила самая отвратительная часть задания, заключающаяся в отсечении головы от туловища. Некрофилией не страдал, но дело требовало логического завершения. Аарону нужны доказательства смерти пса. Что ж. Он их получит. Закончив с тошнотворной процедурой, завернул голову в ткань и погрузил ее в пыльный мешок, который нашел в избытке среди шкур животных в углу библиотеки. Отец и сын вели жизнь отшельников, спали и принимали пищу в одном помещении. Теперь оставалось избавиться от тела, которое благополучно скинул в пропасть в одном из залов — ловушек.

Повозившись, изрядно устал. Перед тем как уйти, прихватил со стола манускрипт, указанный Руэром. Выяснять, что конкретно искали в библиотеке представители династии Шейрров не оставалось времени — валлийским я толком не владел, и потом, хотелось до темноты уехать подальше от этих мест.

Отодвинул засов и вывел Мориса — тощий подросток, на вид лет пятнадцать. Черноглазый, темноволосый, типичный валлиец. Тот поглядывал на меня с опаской и лютой ненавистью. Еще бы: на моих руках кровь его родителя. Терпи, юнец! Закон жизни. Прав тот, кто сильнее. И сегодня удача мне улыбнулась, а завтра… Я отлично понимал, что он — мой враг, который рано или поздно вонзит кинжал в спину, но поклялся не трогать ребенка, а обещания привык выполнять.

— Веди, — бросил я по — валлийски.

— Сдохни, — огрызнулся он на своем родном языке, но покорно направился к выходу из лабиринта. Путь оказался недолгим. Через четверть часа, мы выбрались на поверхность за кромкой леса, расположенного на возвышенности с другой стороны реки Ийгры. На карте, которую дал Бейли, этого хода не существовало.

Наконец — то увидел небо и солнце, клонящееся к закату! Приключения в подземелье среди темноты и отсутствия воздуха вымотали и отняли кучу сил, не говоря о моральном состоянии. Ненавидел отца и задания которые поручались Вальгарду. Вальгард был охотником — убийцей. О'Майли — воином. Хотелось есть и отдыхать. Внимательно оглядевшись вокруг, я громко свистнул по установленной схеме. И вот передо мной роанцы в полном составе, они улыбались, не веря, что все прошло удачно, и я живой. Все пятеро целые и невредимые на лошадях, готовые отправиться домой.

Оставался вопрос — что делать с молодым Шейрром? Аарон получит голову пса и уничтожит сына, которого поджарит прилюдно на площади Радости, если довезу того живым. Никаких указаний по поводу валлийца не поступало. Их и не могло быть: официально он считался погибшим при взятии Валери и в розыске не числился. Жить в подземелье — не выход. Теперь это территория Истерроса. Бросить на дороге? Справить новые документы и пристроить в братство «Отверженных»? Подумаю позже. Мориса завернули в меховой плащ, и подсадили на лошадь к одноглазому Раллу.

— За этого отвечаете головой, — предупредил роанцев особой интонацией и знаками для лучшего убеждения.

Парень худой, как цыпленок, много места не занял.

— До ночлега без остановки, — дал указание я, пришпоривая коня.

Обычно дорога назад считается короче, но в нашем случае вышло наоборот. Погода на Севере резко ухудшилась: ветер выл не переставая, наметая снег сплошной стеной. Не смотря на то, что мы двигались к югу, морозы усилились. Ночевали на постоялых дворах и деревушках. Первые дни Морис ничего не ел, только плакал. Роанцы намекнули прирезать парня, чтобы избавить от мук, но я отверг подобную идею. Состояние ребенка понятно. В отличие от меня, он знал любовь отца и платил ему той же монетой. Он тосковал и кидал в мою сторону крайне враждебные взоры. Я сказал по — валлийски, что ему ничего не угрожает, и я отпущу, когда придет время. Не поверил, но и сбежать не пытался. Умный мальчик.

Через четверо суток, вместо трех запланированных, достигли широкой развилки на Таласс. Здесь, на распутье, пересеклись с торговым караваном, охраняемым вооруженным сопровождением. Императорские всадники оповестили, что путь в столицу через Вейер замело снегом и всех направляют в объезд через Астру. Я выругался: не припомню, чтобы дорогу на юг занесло сплошняком, до полной непроходимости. Делать крюк на Астру — лишний день пути, но иного выхода нет. Придется менять маршрут и двигаться по новой схеме.

Сейчас мы отклонились от намеченного плана и судя по карте, смещались на восток к мысу «Марли». Судьба упрямо толкала в сторону побережья. Я вспомнил себя в семнадцать лет. Море, крепость «Сноуфорст», семью коменданта, первый поцелуй с Лейей. Проклятье! Тот образ до сих пор продолжал волновать… Ощущения равносильны тому, как получить всего несколько глотков чистого воздуха. Давно канули в лету те дни, когда мы носились по прибрежным просторам. Почти дети. Контакт был недолгим, но мощным. Сила чувства измеряется не продолжительностью знакомства, а степенью глубины ожога. В моем случае он обуглил мясо, обнажив кости.