Призраки прошлого

Вопреки всему я дышал. Тогда Аарон самолично увез меня на окраину Таласса и выкинул, как вещь, прямо за стены городских ворот. Дикая «услуга» за услугу! За пару недель до описываемого мною события в окрестностях Астры я спас ему жизнь: без видимой причины лошадь испугалась и понесла; достигнув моста, резко стала на дыбы и чуть не скинула в пропасть. Я успел ухватить и вытянуть императора, висевшего над бурной рекой. Он бесился осознанием, что свидетели происшествия узрели не «железного дерра», а простого смертного, такого же уязвимого человека, как и все остальные.

К счастью, член братства «Отверженных» подобрал меня на выезде из столицы. Орден занимался поиском больных и убогих, выхаживал раненых, провожал в загробный мир безнадежных, когда приходил их час. Как выяснилось позже я сломал нос, несколько ребер, в двух местах вывихнул ногу. Но самое страшное: после плети спина превратилась в кровавые лохмотья, поэтому способность двигаться оказалась утраченной на целых две недели. За мной ухаживали члены братства, среди них оказались неплохие воины. Не желая терять формы, как только встал на ноги, я возобновил тренировочные бои.

С той поры отец для меня умер. Умер, как родитель и человек. Осталась лишь внешняя оболочка и влитая в кожу лица маска бездушного Властелина. И все же память прорывалась увиденной картинкой знакомого образа с пережитым, когда — то мгновением. Зря пытался убежать от прошлого. От себя не скрыться, порой дерьмо всплывало и топило своим омерзительным смрадом без того шокированный рассудок. Я обрел новую цель — стать самостоятельным и независимым. После года жизни в братстве, вернулся в Таласс, но не во дворец, как настаивал Бейли ссылаясь на слова Аарона, а в казармы армии Истерроса. С этого момента начались мои походы во благо империи. Редко отец продолжал вызывать к себе, но не для благородных маневров и щедрых жестов, а чтобы излить желчь. Часто задавался вопросом: почему он меня ненавидит? Что я сделал плохого? В чем смысл нашего противостояния? Я действительно его позорил? Ответ прост и лежит в самой сути понятия деспотизма. Он никогда не считался с желаниями и интересами окружающих, с легкостью коверкая чужие жизни, находя извращенное удовольствие в причинении боли.

Оправдывается тот, кто виновен, а себя таковым не признавал, и внутренне смирившись с приговором, решился плыть по течению. Совершенно точно — однажды наступит мой черед. Но, всему свое время.

Ночью проснулся от явственного ощущения присутствия постороннего. Никаких шумов, кроме треска раскачивавшихся на ветру стволов деревьев и уханья сов. Медленно повернулся на бок и взгляд застыл в оцепенении. На меня уставилась огромная морда матерого волка.

Задержал дыхание, осознавая насколько он сейчас близок. Из его ноздрей шел пар, глаза горели цветом мокрой листвы. Опасный и мощный хищник, с массивными мускулами под шерстью, злобно оскалился, явив ряд острых зубов зверя, способного с легкостью разорвать горло и вскрыть грудную клетку. Я видел волков и раньше, но не такого размера. Присмотревшись, он резко сменил поведение, начав обнюхивать мое лицо. Потом нагнув голову, издал низкий утробный рык. Следом, за деревьями мелькнули еще несколько пар светящихся глаз. Нас окружила стая, мотивы которой оставались загадкой: волки нападают лишь в безвыходных случаях и только от сильного голода. А зима еще толком не началась.

Волк продолжал обнюхивать меня, испытывая интерес непонятного свойства. Ралл тихо сел и потянулся к мечу, но я дал знак обождать и не делать резких движений. Зверь замер, приняв необычную позу: склоненная к земле морда, поджатые уши, растянутые губы. Глаза животного прищурились, упорно избегая прямого контакта с моими. Демонстрация подчинения!

— Ишт! «Уходи!» — шикнул я на дарийском, выражая силу и превосходство. Хищник вздрогнул. Постояв еще пару мгновений, развернулся и медленно двинулся по направлению к кромке деревьев, до тех пор, пока не скрылся в сумерках ночи. За ним исчезли желтые огни. Еще долго прислушивался к шороху, но волки не возвращались. Расслабленно выдохнул. Угроза миновала.

Почему зверь послушал меня и покорился я понял гораздо позднее. А тогда списал на простое везение, не смотря на отсутствие амулета духа — покровителя. Перед судом я передал его Илте. Маленькая Илта рай Даал, что с ней? Где она? Если в доме ри Пьери, то в безопасности. Надеюсь, девушка сделала правильный выбор.

Наступило утро. Желтый восход озарил окрестности. Вернувшись к излучине, мы вновь обследовали руины среди скал. Недалеко сужаясь пролегала дорога, сворачивая в сторону. Но следы все же угадывались и значит, кто — то успел пройти здесь совсем недавно. Роанцы подтянули мечи ближе, опасаясь засады, но все было тихо. Поманив рукой остальных я двинулся дальше. Перед нами предстали развалины замка, вырубленного прямо в скале. Заброшенный, напоминал древние руины, за нагромождением камней и ломаных сучьев скрывался вход. Дело усугублялось возможными обвалами, грозящими в любой момент завалить проем. Руэрриган знал эти места как свои пять пальцев. Я же держал на руках лишь потертую карту, сомнительного происхождения. Согласно ей огромный лабиринт состоял из нескольких частей кругло — спирального типа. Вполне возможно, это была подделка, обеспечивающая билет в один конец. Просидев минут пятнадцать у входа в пещеру, оставил тщетные попытки поиска возможных вариантов и решений, выдумывая хотя бы какой — то план. Все идеи казались далеки от реальности, кроме одного: идти внутрь. Если Валлийский пес набил хранилища съестными припасами, то мог оставаться в пещерах годами, поднимаясь на поверхность по мере необходимости. Не факт, что он не имел иных лазеек, ведущих наружу. Ждать дальше не имело смысла.

Запалив факелы, поделились на группы: двое роанцев остались снаружи, трое пошли со мной. Мы медленно продвигались по ходу, вырубленному в скальной породе известняка и гипса, мимо поставленных на ребро валунов, на поворотах делая пометки нестираемой краской особого состава. Широкий туннель постепенно сужался, открывая путь к более узкому проходу; мы перешли к одному из тех, который шел налево. Позднее обнаружили, что другой проход вел в том же направлении. Этими проходами мы прошли больше тысячи ярдов только для того, чтобы уткнуться в каменную стену, преграждающую путь. Мы делали это снова и снова и всякий раз терпели поражение. Часами плутая по длинному тоннелю, не мог отделаться от ощущения «дежа вю», но четко понимал, что однотипные пейзажи подземелья невероятно схожи.

Иногда подземные ходы приводили к пещерам без признаков обитаемых зон. В одной из таких залов оказалась ловушка. Плиты под ногами разверзлись и Налл, самый угрюмый и мощный роанец, покачнувшись, едва не провалился в темную бездну, но я успел ухватить буквально в последний момент, вернув на самый выступ бордюра, который, к счастью, оказался достаточно широким, чтобы сохранить равновесие. Под ногами зияла чернота с едва различимыми острыми кольями на самом дне, где виднелись человеческие черепа и кости.

Уткнувшись в очередной тупик, мы сели отдохнуть и собраться духом. Я уперся локтем на выступ, и он провалился, а дальше… одновременно отъехала в сторону каменная заслонка. Затаив дыхание, мы оглянулись. Здесь оказался зев огромной пещеры с размерами, которые невозможно определить невооруженным взглядом. Отсюда шло еще множество лучей в другие лабиринты, насколько я понимал, это и была точка схода. Тогда я, помнится, озадачился вопросом: что, если Валлийский пес бегает по кругу, наблюдает за нами тайком и беззвучно хохочет? Забавно гоняться за невидимкой, который намеренно завлекает свою жертву в зловещий капкан.