Страница 45 из 82
Быть взрослой это: жить отдельно от родителей, самой зарабатывать, уметь вести быт и планировать бюджет, стойко принимать обиды и не расстраиваться из-за этого.Во всех пунктах, кроме последнего, Лола могла бы поставить галочки. Почему же так сложно не реагировать на жестокость людей? Быть сильной, не принимать близко к сердцу слова сказанные сгоряча, или от недалекого ума, или спьяну…"Ты шлюха, Лола?" - жгли гневом, обидой, разочарованием. Никогда в жизни ее так не называли, никогда не относились к ней так, как Марк вчера. Ужасное чувство, что все повторяется, и финал этой истории неминуемо принесет ей лишь разочарование и боль, убивало ее. Но она точно знала, что нужно делать, чтобы спастись. То что уже делала однажды: бежать.Натянув на лицо улыбку и проигнорировав первый из множества звонок от мужчины, с которым они больше не увидятся, Лола поехала к отцу. Дом, так пугавший ее воспоминаниями, которые впитали в себя эти стены, теперь не страшил. Всего один раз, она придет сюда всего лишь раз, а потом навсегда покинет. Лондон спасет ее своими готическими улочками, укроет пеленой тумана и дождей, облегчит боль чужим языком. Как уже делал однажды. А сейчас боль не так уж велика, скорее даже просто осадок, что не вышло красиво и легко. Но не зашло далеко и за это она благодарна своему временному боссу.Мистер Любвеобильность. Скорее уж Мистер Я-Страшен-В-Гневе.Улыбка. Отец. Самолёт. Идеальный план.Снаружи дом ее детства почти не изменился. Может, добавилось пару трещин на стенах, немного потускнел фасад, а в целом все то же холодное и одинокое строение. Однако стоило переступить порог, как Лолу сбил с ног аромат домашней выпечки и цветов, вызвавший неподдельную улыбку на лице. С кухни доносились веселые голоса, музыка и звон посуды. В коридоре, отделанном темным мрачным деревом, теперь лежал пушистый белый палас, а стены украшали картины, которые когда-то нарисовала Лола.Глаза сами собой наполнились влагой. Отец изменился. Он бывает дома, у него есть женщина, которая сделала его дом уютным, и он развесил ее картины! А ведь раньше называл их мазней, хоть и в шутку, и никогда не признавал, что они ему хоть от части нравятся. А теперь их видит каждый, кто заходит в его дом.Лола разулась и неспешно направилась в сторону кухни, ненадолго останавливаясь возле каждой из картин. Они такие сочные, яркие, наполненные жизнью. Так она больше никогда не писала. На одной из картин два прямоугольника, сливающиеся в один большой - это они с Вадимом, одинаковые по форме, но разные по цвету. Чуть дальше витраж из разноцветных маленьких ромбов, в каждом из которых живёт буква - это послание, понятное только ей и мужчине, которому она его посвятила: "моя любовь - это огонь, сжигающий препятствия; моя любовь - это вода, способная утолить; моя любовь - это воздух, благодаря которому я живу; моя любовь - это почва, способная подарить жизнь". Но прочесть это послание можно, только зная как читать. И этот секрет останется с ней навсегда, как и их запретная связь.Остальные картины были вариациями двух влюбленных в разных формах, чертах и цвете. Но одна картина выделялась на их фоне: это был глаз - глубокий карий взгляд, пушистые черные ресницы, а на черном зрачке маленькая деталь - голубое пятно. Ее собственный взгляд в глазах мужчины, только что признавшем свою к ней любовь.Шесть лет назад.- Но я хочу, - не унималась Оля, прижимаясь всем телом к Вадиму. - Я уже достаточно взрослая, пойми.- Нет, ты пока ещё ребёнок. - Спокойно отвечал он, не реагируя на инсинуации с ее стороны.- Я не ребенок! Когда ты уже поймёшь! - яростно крикнула она, снимая майку. - Посмотри, я уже взрослая.Вадим глубоко вздохнул, оглядывая тело совсем юной, стройной девушки, и, подавив в себе желание прижать ее к себе, сказал:- То, что ты делаешь, говорит об обратном. Оденься, малышка. Пожалуйста. - Мягко попросил мужчина.Оля послушно натянула майку и сложив руки на груди села на диван. Ее разбирала обида, что он не относился к ней серьезно, что все еще не позволял себе дотронуться там, где ей так хотелось, что держит ее на расстоянии, боясь подпустить ближе. Как любая девчонка в ее возрасте, она думала, что секс поможет им перейти на другой уровень, привяжет его к ней, потому что она очень боялась того момента, когда он осознает какую ошибку они совершают.- Пойми, малышка, - начал Вадим, взяв ее за руку. - Взрослые люди понимают последствия своих действий, взрослые люди тщательно продумывают каждый свой шаг и не идут на поводу у чувств, какими бы головокружительными они не были. Взрослые люди…- Не спят с подростками. - Ехидно заметила Оля.- Да, не спят с теми, кому еще нет восемнадцати. Даже не думают об этом, а я, поверь, уже переступил эту грань. Я думаю о тебе постоянно. Боже, малышка я так хочу тебя… - Вадим нервно сглотнула, смотря на ее губы. - Но хотя бы в этом я могу поступить правильно. Если уж мне гореть огнем за мои грехи, то среди них не будет пункта "растление малолетних".Оля улыбнулась.- Не знала, что ты набожный.- С возрастом и количеством прегрешений начинаешь задумываться о том, что тебя ждет там, за чертой. Но тебе пока рано об этом думать. Иди ко мне. - Вадим усадил девушку на колени, нежно прижимая к себе.Оля положила голову ему на плечо, расслабляя пальчиками узел его галстука. Затем стянула ненавистный предмет и стала покрывать короткими невесомыми поцелуями скулы мужчины. Друг отца, его правая рука, мужчина, закованный в свой костюм, расслабился. Одной рукой он нежно поглаживал бедро девушки, а второй придерживал за спину. Это был момент их единения, момент, где им не нужно скрываться, притворяеться другими людьми, где спокойно и защищёно. Это был момент чистого счастья.- Вадим, ты знаешь, у меня скоро день рождения. - Тихо проговорила Оля возле его уха.