Страница 71 из 72
— Там, в том камне, еще большая часть меня прячется, — сказала Олеся. — И, когда я вылуплюсь, эта часть меня, та, что здесь, немножко уменьшится, я точно знаю. Большая часть притянет к себе маленькую. Но не всю. Я, такая я, которая была до того как стать камнем, останется здесь. С папой. А потом он придумает, как вернуться назад. К маме.
— А большая часть? — тупо спросил Барсук. Он уже в конец запутался, несмотря на то, о чем не говорят.
— А большая… Думаю, она станет… чем-то… ну… большим.
— Хм.
— Но пока я еще тут вся. И могу смотреть кино о том, что может произойти… а может и нет. Я посмотрела уже много во… этих ву… ну… как их… выр…
— Вариантов?
— Ага, — радостно кивнула Олеся. — Ва-ри-ан-тов. И ни в одном из этих ва-ри-ан-тов Риммон тебе не помогает. И украсть у него умение больше не получится, он сильный, очень сильный… Намного сильнее даже папы…
Девочка смущенно глянула на застывшего жреца.
— И даже меня, — продолжила она с детской непосредственностью. — А ведь я в тысячу раз сильнее папы. Но это пока. Когда камень вылупится, все изменится.
Тануки не удержался и фыркнул, сравнив первый уровень Олеси и почти двухтсячный ее отца. Или она не о левеле говорит?
— Так что? Что делать???
— Пока что Риммон злой. Вернее, он думает, что он злой, я уже говорила. А это на самом деле гораздо хуже. И когда он одобреет, я точно не знаю, не вижу такие далекие кины. Но когда-то точно да.
— Так что? Переселяться на Землю и ждать?
— Нет, — Олеся отрицательно покачала головой. — Не поможет. Я видела кино. Он скоро исчезнет из этого мира. Скорее всего, навсегда. И тогда твой друг, тоже навсегда останется камушком.
— Но… тогда… как???
— Я видела кино о том мире, где Риммон может появиться. Не знаю, будет он там злой, или уже хороший, но он там будет. А еще… еще в том мире тоже есть свое волшебство. Не такое, как здесь, но похожее. Тоже цифры. Буковки над головами. И еще… еще там можно загадывать желания. Прямо, как я. Только мои желания исполняются не все, и только для меня самой, а там почти любой может загадать. И оно обязательно сбудется. Только, для этого нужно сделать что-то… что я еще не очень поняла. Но что-то очень трудное. И необычное.
— Я готов, — сказал Барсук вставая. — Что нужно сделать?
— Ты уверен? — спросила Олеся, совершенно недетским взглядом окидывая ушастую физиономию тчифу. — Ты ведь… никогда не сможешь вернуться назад. И твой друг не сможет. Вы навсегда останетесь там, в том мире… Ну, скорее всего. Хотя, может и нет, снова очень далекие кины.
— Уверен, — подтвердил Барсук. Однако, с тоской поглядел на застывшего полковника. Воскрешение было так близко!!! Только руку протяни!
— Хорошо, — кивнула Олеся, легко вскакивая. — Подожди минутку! Я сейчас! Я тебе кое-что подарить хочу!!!
Подбежала к отцу и что-то вытащила из внутреннего кармана его белой, расшитой серебром мантии. Потом, к телу Корнета, и ничуть не смущаясь, сунула в антиворовскую сумку ловкие пальчики. Наконец, на одной ножке допрыгала до застывшего в языках пламени Афросота. Сделала строгое личико и погрозила архидьяволу пальцем.
После чего вытянула ладошку. На ней, слегка подрагивая, будто от нетерпения, лежала Черная Дыра. За полмига, огромный рогатый архидьявол сложился сам в себя и втянулся в Дыру. Та, так и осталась Черной, только глубоко внутри, переливалась инфернальными оттенками красная огненная искорка.
— Вот, — она допрыгала на другой ножке до тануки и протянула три предмета. — Держи. Я этому злому сказала, что бы он во всем тебя слушался и вел себя хорошо. Но он хитрый, ты с ним осторожней. Он может так послушаться, что сделает только хуже. Но может и помочь. Эх, воспитывать его еще и воспитывать…
Девочка вздохнула.
— А это специальная штука, без нее ты эти шарики не откроешь. Она одна, а шариков два. Так что открывать придется сразу оба. Ну, ты сам уже посчитал, не маленький.
Тчифу кивнул.
— А зачем мне второй? Там же тот злой дяденька, который…
— Да знаю я, — сморщила носик девочка. — Но папа сам сказал, что хочет сделать ему плохо. А делать плохо — плохо! Он пока не понимает, думает, что если сделает плохо тому, кто сделал плохо мне, то это хорошо. Но это не так! Ничего, я ему все объясню… Только он не сразу поймет. А пока поймет, этому дяденьке станет совсем плохо. А потом это все исправлять… бррр! Лучше забери его с собой. Там, куда ты попадешь, есть очень-очень хорошие люди! Они могут научить хорошести любого! Даже такого… дяденьку.
— Ну… ладно, — сказал тчифу засовывая Дыры и Зелье Бесплотности в карман.
— Нет-нет-нет! Не сюда! Ни в коем случае!!! Ты должен их спрятать!
— Что? Куда?
— Нууу… туда. Где никто не найдет!
Не будь тануки уверен, в невинности и безгрешности этого создания, подумал бы, что она говорит о… ну, о том месте, куда зэки деньги прячут. Но тут до него дошло.
— Инвентарь, что ли?
— Ага! В ин-вен-тарь! Точно! Только то, что будет там, попадет в другой мир вместе с тобой. И только в том случае, если ты останешься собой. А остальное исчезнет.
— Собой? То есть как? Я, это и есть я.
— Нууу… таким. Вот таким, пушистым, пррррикольным и лопоухим.
— Блииин… Так там что… я снова мог человеком стать?
— И не только человеком. Много кем. Там знаешь, сколько разных! Ух! Но тебе нельзя никого другого выбирать. А то все пропадет.
— Да понял я… — уныло сказал тануки. — Жаль. Хотелось снова… нуу… нормальным.
— Да ты и так нормальный! Ты такой нормальный, что дальше нет нормальности! Только ушастый. Но это ничего, даже мило. А пушистость это вообще крррруто! Тебя обнимать приятно!
И девочка нежно обняла тчифу. Тот после секундной растерянности нерешительно погладил ее по голове.
— Спасибо тебе за папу, — шепнула девочка. — И за меня тоже спасибо… Ну, что? Ты готов?
— Подожди, — сказал тануки, судорожно перекладывая и пересчитывая предметы в личном инвентаре.
Девять ячеек! Черт, почему так мало??? Было бы больше, забрал бы с собой все из сумки Корнета, все равно здесь пропадет. Или можно было бы туда сумку запихать… но нет, нельзя. Уже пробовал, контейнеры в личный инвентарь не ложатся.
Итак.
Камень Корнета и прочие Камни душ. Это раз.
Две Черные Дыры, это два и три, в один слот почему-то не помещаются.
Зелье Бесплотности, четыре.
Рарный кинжал Порвунаха, пять.
Амулет с непонятным описанием от Риммона, шесть.
Метла-аптечка, снимающая разом все обычные дебафы, сколько бы их ни было, семь.
Призывалка лисы-кицунэ, похожая на пушистую рыжую звезду. Это восемь.
И яблоко редчип. Последнее из тех, с которыми он появился в этом мире. Сначала берег на случай крайнего голода, потом хранил, как память неизвестно о чем, а потом, просто забыл переложить.
Он вытащил яблоко и протянул Олесе.
— Спасибо, — вежливо сказала девочка и тут же вгрызлась в него белыми острыми зубками. — Чаф-чаф… Ну фто… готоф? А то я фтольок фремени не умею фремя дерфать… чаф-чаф… я фе ефе… не фнаю как прафильно.
— Отвернись, пожалуйста, — смущенно попросил тчифу.
— Фачем? Чаф-чаф…
— Ну… я хочу костюм свой снять. И тоже в инвентарь положить. Чтобы не пропал.
— А!!! — догадалась девочка. — Ты не хочеф фто бы я фидела тфои белые труфы? Не офень то и надо!
И решительно повернулась к тануки спиной.
На счет наличия под костюмчиком трусов, да еще и белых, Барсук искренне сомневался. Он не хотел шокировать малолетку видом гордости всех тануки. Но когда снял-таки штаны, изумился. Под ними реально были белые семейные трусы. С кружавчиками.
Полный сет костюма, как и положено сету, занял одну ячейку личного инвентаря. Последнюю. Девятую.
— Я готов, — сказал он. Но в самый последний момент, вдруг вспомнил! Выбросил амулет Пожирания с невнятным описанием, и сунул в освободившуюся ячейку застывшего на левом ухе сверчка.
Жалко ведь.
Развоплотится.