Голос во тьме

— Натан, — мягко сказала Валентина и усадила его на стул, — вы не виноваты в том, что маньяк одержим именно такими девушками, как Маргарет.

— Я не уследил, — прошептал Бреннон, — я не разрешил ее спрятать. А ведь вы говорили, что моя же тупость мешает мне взглянуть на дело трезво!

— Я этого не говорила, — ее руки снова легли на плечи Натана. — Вы беспокоились о ней, не хотели позволить девушке совершить большую ошибку. Но для этого не время сейчас, Натан.

Она обвила его руками и коснулась губами его виска.

— Пять минут, — шепнула Валентина. — Позвольте себе пять минут не думать ни о ком, кроме нее.

— А потом? — глухо спросил он. — Потом кто–то щелкнет пальцами, и произойдет чудо?

— Нет. Но ей нужно не чудо, Натан, а то, что никто не делает лучше вас.

— И что же это? — буркнул он. В голове у него все гудело от мешанины мыслей и чувств, но громче всего была вина. Он должен был! Должен!

— Вы сами знаете, — ему почудилось, что голос Валентины звучит прямо у него в голове. — Вы знаете лучше меня и лучше нас всех. Вы всегда знаете, что надо делать.

Натан сжал ее руки. В горле появился колючий комок, но почему–то почти сразу же стало легче. Может, от ее прикосновения или голоса, или просто потому что, что она была здесь, рядом… Он разрешил себе на минуту опустить голову на плечо Валентины. Только на минуту.

Когда наконец в его душу и мысли вернулся — ну, не покой, а хотя бы логическая стройность, он встал и с благодарностью улыбнулся вдове. Казалось, что утро в департаменте и записка от Лонгсдейла были несколько веков назад.

— Спасибо.

— Не за что, — она все еще сидела на подлокотнике, и комиссар сообразил с некоторым смущением, что миссис ван Аллен привела его в свой кабинетик, в котором они вдвоем едва могли развернуться. — Что теперь?

— Вы можете найти Пегги?

Валентина покачала головой:

— Одно живое существо среди сотен тысяч других живых существ? На это уйдут дни. Но, — подумав, добавила она, — я могу поискать Лонгсдейла. Двуединые сущности очень редко встречаются. Возможно, его я разыщу быстрее.

— Даже если он без сознания?

— Если он жив, это неважно. Я не могу отыскать мертвеца, и поэтому пес… — тут она запнулась. Секунду или две она что–то обдумывала прежде, чем продолжить: — Но сейчас это не имеет значения.

«Интересно, — подумал Бреннон, закрывая за собой дверь, — с чего Лонгсдейл так от нее шарахается, а его пес — нет?»

Но мысль о том, что консультант — вроде живого мертвеца, сейчас никак не могла помочь, и комиссар ее отбросил. Он вернулся в гостиную. Редферн все еще корпел над своим амулетом. Только теперь он тыкал в него тоненькой двузубой вилкой, которая при каждом тычке испускала белесый разряд.

— Простите, — сказал Натан. Пироман поднял на него взгляд. За желтым щитком его глаза были еще темнее и непроницаемее. — Я должен был отпустить ее. Позволить вам спрятать Пег.

Редферн дернул уголком рта и снова уткнулся в амулет.

— Вы укроете Пегги в своем убежище, когда мы ее найдем?

— Это даже не обсуждается, — сухо сказал Редферн. — Тем более, что результат вашей заботы налицо.

Комиссар стерпел и это. Он, в конце концов, уже зашел так далеко, что отвечать на укусы не имело смысла. Протоптать дорожку к этому типу непросто, но необходимо.

— Когда вы его найдете, — Бреннон указал на амулет, в сердце которого тускло блестела стеклянная ампула, — я хочу об этом узнать. Я должен узнать, потому что Пегги — моя племянница.

Редферн на миг задержал взор на комиссаре.

— Я обещал ей, — медленно и раздельно, как дебилу, сказал он Натану, — что сдеру с него шкуру. И не вздумайте мне помешать.

— Ни Боже мой, — ответил Бреннон. Зубы пиромана на миг обнажились в хищной злобной усмешке. Комиссар повернулся к двери и уже взялся за ручку, когда Редферн прошипел ему в спину:

— Что, вера в закон, порядок и суд изрядно поистрепалась?

Натан опять отмолчался. Он не знал, как будет удерживать маньяка в камере, но это сейчас не имело значения. Важна была только Пегги. Вряд ли маньяк станет тратить время попусту, заполучив наконец желаемое.

Внизу за прилавком уже хозяйничала Марион, и комиссар вспомнил, что бросил ее на крыльце и унесся прочь, как кролик от волка. Устыдившись, Натан подошел к ней, кивком подозвал Бирна и заметил в углу Джен.

— Простите, мисс.

— О, ничего, — Марион поставила перед ним чашку и тарелку с печеньем. — Ничего, я понимаю.

Бирн присел на табурет у прилавка, и комиссар подтолкнул ему тарелку. Детектив смотрел на него так пристально, что Натан счел необходимым внести ясность:

— Докладывай. Я готов слушать.

— Хорошо, сэр, а то я чуть было не испугался, — пробормотал Бирн. — Ну, в общем, все эти ничего не видели, пока за них не взялся парень Лонгсдейла.

— Что он им сделал? — вздрогнул комиссар. Он знал, на что способна ведьма, если некому надеть на нее намордник.

— Поговорил как–то по–своему, — детектив пожал плечами. — Когда в глаза смотрит. Так вот, вон те трое не просто видели, как девушка выбежала из кафе. В окно они разглядели закрытую карету, запряженную парой лошадей, и какого–то человека, который схватил мисс и затолкал внутрь.

— Какой человек? — нетерпеливо спросил комиссар. — Что за карета?

— Сейчас выясняем. Позвать вам Рейдена?

— Нет, пусть не отвлекается. У нас есть подсказка, которую мне успел оставить Лонгсдейл. Где в Блэкуите может валяется на свежем воздухе груда человеческих костей?

— Человеческих?

— Угу, — комиссар протянул ему записку консультанта. — Наш маньяк использовал для консервации некроморфа мазь, в которую входит костный порох. Это мелкий порошок из костей, полежавших на солнышке.

Бирн задумался, поглаживая бакенбарды. Бреннон взглянул в тот угол, где ведьма вела допрос, и нахмурился: девушка выглядела почти по–человечески уставшей. Она обернулась, почувствовав его взгляд, жестом велела следующему свидетелю подождать и направилась к комиссару.

— Отдохни, Рейден. Что выяснил?

— Что смотрят они не глазами, а задницей, — буркнула Джен. — Если человек чего–то не видел, никаким способом из него описания не вытряхнуть. Правда, один кое–что разглядел: каретой правил мужик в синем сюртуке и сером пальто, вроде крепкий, а вроде и немолодой. Это все. Лошади не то гнедые, не то вороные. Тьфу! Бесполезные твари! Как вы их вообще выносите?

— Терпение, парень, только терпение, — хмыкнул Бирн. — Сэр, а этот ваш второй консультант — он не может, ну, пошаманить как–нибудь?

— Он и шаманит, — мрачно отозвался Бреннон. — А ты мне пока скажи, что у нас с Тейнор–крик. Всех своих жертв маньяк не ленился заманивать в парк, хоть и ловил девушек в разных местах. А Пег — единственная, на которую его бандиты набросились прямо на улице.

Детектив полез в карман за блокнотом.

— Ну, может, они и на остальных набрасывались прямо на улице, а в парк стаскивали трупы, — предположила ведьма.

— Не пойдет, — сказал Бирн. — Около каждого места преступления мы находили много женских следов, подходящих убитым девушкам. Они приходили туда сами.

— Именно. Это проще, чем волочь на своем горбу бессознательную, а то и истекающую кровью жертву. Но с Пег… — Натан задумался, потирая бородку. — С Пег что–то пошло не так. Что–то толкнуло его на убийство прямо посреди улицы. Нам нужно знать — что.

— Но зачем?! — недоуменно воскликнула ведьма. — Чем нам это поможет в поисках вашей племянницы?

— Вот, сэр, — Бирн протянул комиссару сложенный лист бумаги. — Здесь список всех жильцов, которые подходят под описание — невысокие, худые, предпочтительно одинокие мужчины. С адресами.

— Отлично. А теперь мне нужно знать, чьи окна и двери выходят на Тейнор–крик.

— Но не станет же он убивать там, где живет! — вскричала Джен. — Это… это глупо! Любой дурак понимает…

— Станет, — сухо сказал Бреннон, — если не собирается оставлять тело. Если он увидел свой идеал на улице, если он жил неподалеку и знал, что может быстро и тихо спрятать тело у себя, если так… то он просто не мог удержаться.