Пылающий храм

— А раньше могли? — заинтересовался комиссар.

— Не очень, — призналась вдова. — Зимой я намного слабее. Но он, по крайней мере, знал, что я здесь, и опасался.

— Опасался вас?

Миссис ван Аллен скромно кивнула.

— Но что вы можете ему сделать? Его же нельзя убить, как мне тут сообщали.

— Меня тоже, — сказала Валентина так, что Натан вздрогнул. — Будь сейчас весна, я бы превратила его в ничтожную призрачную тень, и он это знает.

— А изгнать? Изгнать обратно можете?

Вдова покачала головой:

— Я не властна над тем, что за пределами этого мира.

— Портал лежит между той стороной и этой, — подал голос Лонгсдейл. — Он часть этого мира и той стороны одновременно.

Комиссар поразмыслил.

— Значит, вы утверждаете, что ифрит избегал охотиться так часто, как ему нужно, потому, что боялся вас?

— Утверждаю, — с улыбкой сказала Валентина.

— Тогда почему он съел Фаррелов?

На лицо вдовы легла тень.

— Я не смогла вмешаться, — тихо ответила она. — Зимой я очень быстро устаю.

— От чего?

— Я пыталась защитить остальных.

— Остальных? — не сразу уловил Бреннон. — Кого остальных?

— Остальных людей. Они приходили в мое кафе…

— Вы, — медленно произнес комиссар, — заманивали людей в свое кафе, чтобы защитить их от ифрита?

Вдова кивнула, и Натану тут же вспомнились не иссякающие толпы посетителей в «Раковине». Они буквально осаждали кафе с утра до ночи, и полицейские жаловались, что привычные кофе и обеды надо вырывать с боем.

— Каждый, кто входил в кафе, ел мой хлеб и пил мою воду, уносил на себе мою метку.

— Как клеймо на скотине, — заметил Бреннон. — Чтобы волк знал, кого нельзя трогать.

Пес недовольно шлепнул его хвостом. Валентина залилась слабым румянцем.

— Вы носили такое же, когда бились с упырями!

Бреннон уловил в ее словах упрек, и его кольнула совесть. В конце концов, она же пыталась им всем помочь.

— Это вы помешали Джейсону Муру и отцу Грейсу довести ритуал до конца.

Голос консультанта раздался над ухом так неожиданно, что комиссар едва не уронил на пса чашку с чаем.

— Да, — с достоинством произнесла миссис ван Аллен. — Я надеялась, что напугала их достаточно сильно. Но, к сожалению…

— Вы напугали? — переспросил комиссар. — Вы напугали этих двоих? — он поднялся и навис над вдовой. — То есть вы знали, кто такой Душитель все это время — и ничего не сказали? Вы молчали столько лет…

— Но я не знала, кто это, — удивленно ответила Валентина. — Я даже не разглядела их лиц и тем более не спросила имен. Я просто внушила им страх, как я думала, достаточно сильный, чтобы отбить у них желание повторять подобные…

— Как это вы не знали? — ошарашенно спросил Бреннон. — Как вы могли не знать, кого…

— Но, Натан, — несколько напряженно отозвалась вдова, — я не слишком хорошо различаю людей. Вы довольно–таки одинаковые… кроме некоторых. К тому же тогда я только что приехала в Блэкуит.

Комиссар опустился в кресло. Наконец ему стала ясна причина, по которой Мур остановился в полушаге от цели — и теперь лишь одно вызывало у Бреннона бессильную злобу на себя самого: как он не догадался сопоставить приезд семейства ван Аллен в Блэкуит в ноябре пятьдесят шестого и несостоявшийся ритуал. А ведь мог! Должен был, видя все странности этой женщины, которыми она пичкала его почти две недели!

— А Виктор ван Аллен, — процедил Натан, — он был некоторым?

Пес поднял голову и осуждающе покосился на него. Валентина опустила глаза.

— Простите. Я не знала, что Мур все же посмеет…

— Это был не он, — сказал Лонгсдейл. — Это другой чародей человеческого племени.

— Да? — пробормотала вдова. — Я не заметила разницы…

Стыд за вырвавшиеся слова, охвативший Бреннона, тут же утих. Через секунду комиссар задавил и боль. Интересно, если она почти не различает людей, то как здоровается с соседями на улице? Как она узнавала самого Натана… да к черту!

— Простите, — суховато извинился Бреннон и, нахохлившись, уставился в камин. — Так чего вы ждете от нас?

— Не знаю, — честно ответила миссис ван Аллен. — Но ифрит выйдет на охоту сегодня, и, боюсь, он уже понял, что я сейчас гораздо слабее, чем кажусь.

Комиссар окинул ее долгим оценивающим взглядом. Перед ним забрезжила кое–какая идея.

— Что вы можете сделать?

— Сделать? — озадачилась вдова. — А что вам нужно?

— Ну, скажем, исцелить рану?

Она кивнула.

— А если целую церковь? Очистить, например, ее воздух от ифритовской скверны?

— Могу попробовать. Портал все равно будет отравлять воздух дыханием той стороны, но на некоторое время… Но зачем вы спрашиваете? — встревожилась Валентина. — Зачем вам и то, и другое?

— Затем, что Лонгсдейл знает, где логово ифрита, — с мрачным удовлетворением сказал комиссар, — а я среди вас — единственный человек.

Глава 18

9 января, после полуночи

Церковь Святой Елены в ночи казалась черным провалом на ту сторону. Сержант, хоть и уточнил у Бреннона, действительно ли им всем можно идти, увел полицейских с явным облегчением. Комиссар не представлял, как парни стояли тут по шесть часов в каждой смене, особенно по ночам, и сделал в памяти зарубку насчет премии. Едва они скрылись из виду, как Валентина выскользнула из экипажа консультанта и пересекла паперть. Комиссар поджидал ее у ступенек, ведущих к церковному порталу. Она остановилась и нахмурилась, глядя под темные своды. Натан поднял фонарь повыше.

— Там кто–то есть? — спросил Бреннон.

— Да. Девять душ.

Натана охватил жгучий стыд. За все это время он лишь раз вспомнил о заточенных в портале детских душах, будто, единожды ужаснувшись, он целиком выполнил свой долг по отношению к ним. Даже сейчас, задавая вопрос, он имел в виду каких–нибудь тварей с той стороны, а вовсе не…

— Они живы? — робко спросил он.

— Души бессмертны, — ответила Валентина, однако комиссар узнал эту холодную враждебность, которую уже видел, когда они допрашивали Хильдур Линдквист.

— Они сильно мучаются?

— Им страшно, — Валентина втянула воздух, словно чуяла их запах. — Они заперты во мраке, наедине с порталом на ту сторону. Они обессилены и напуганы.

— Но… но они же не превратятся в утбурдов или еще во что, когда мы их выпустим?

— Не знаю. Никто не сможет дать вам гарантии, Натан. Никто не знает даже, не провалится ли вся церковь на ту сторону вместе с ифритом.

Бреннон только вздохнул. Валентина поднялась по ступенькам, и комиссар, помедлив, последовал за ней. Его не покидала мысль, что самую опасную часть работы он доверил Лонгсдейлу, псу и ведьме, а значит — должен быть с ними. Конечно, консультант невозмутимо заявил, что выследит ифрита, выманит из его берлоги и доставит к церкви — но что, если нечисть окажется сильнее?

Вход в храм забили досками, и Натан прихватил из дома Лонгсдейла топор, чтобы вырубить проход, но с первого же взгляда понял, что это уже не понадобится. Дерево почернело от копоти и рассыпалось в крошку, едва миссис ван Аллен надавила на него рукой. Внутри царила непроглядная, чернильного цвета тьма, такая густая, точно воздуха в церкви не осталось. Комиссар уловил странный запах, напоминающий о дыме костра и сгоревшем мясе; в горле запершило.

— Вы уверены? — спросил он, потому что сам стремительно терял уверенность в своем праве пускать туда женщину. Валентина обернулась на него, и ее взгляд смягчился.

— Не бойтесь, — сказала она. Ее глаза снова потемнели до глубокой синевы. Она сбросила пальто на закопченные каменные перила и нырнула во мрак. Бреннон остался снаружи. Он вслушивался в ее легкие шаги и непроизвольно сжимал топор, готовый кинуться внутрь в любую секунду, после первого же крика.

«Она не человек, — напомнил себе Натан. — Так что успокойся и не дергайся».

Он прислонился к стене у входа и был неприятно удивлен тем, какая она теплая. Это было не согревающее тепло, а какой–то душный жар, словно внутри находился раскаленный горн. Но в кузнице отца было куда приятнее в самый разгар работы, чем здесь, у прокаленных дочерна стен. Натан провел рукой по кладке — на ладони осталась копоть и черная кирпичная пыль. Не раскрошатся ли стены к чертовой матери, когда внутри начнет буянить ифрит?