Страница 21 из 26
О бумажном голоде читаем и в самих письмах, датированных даже 1943 г. Молодой боец Коля Журавлёв по дороге на фронт сообщает родителям в Москву, в Марьину Рощу 21 сентября 1943 г.: «… пишу вам письмо в г. Пензе, я еду на (вымарано военной цензурой – О.Ж.) фронт. Через Москву не еду… У меня нет бумаги, осталось два листа, писать придётся реже, вы не беспокойтесь, я вас предупреждаю. Еду на хороший участок фронта…»[152]
Фронтовик Женя Орлов в письме от 12 декабря 1943 г. родителям на Валовую улицу в Москве обмолвился: «Я уже сообщал, что бумагу, которую высылал папа, я получил… Вот насчёт возобновления разговора о моей командировке за бумагой – это правильно. Я сегодня же дойду до командира и поговорю с ним ещё разок, может быть и что-нибудь выйдет!»[153]
Острый дефицит газетной бумаги в 1941–1942 гг. грозит срывом выхода газет. Уже на седьмой день войны, 28 июня, начальник Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) Г.Ф. Александров в записке на имя секретаря ЦК ВКП(б) А.С. Щербакова, лишь несколько дней тому назад назначенного начальником Совинформбюро, сообщает тревожную новость: в издательстве «Правда» на 25 июня её осталось на 26 номеров, в «Известиях» – на 13. И хотя накануне вторжения создан государственный резерв бумаги, его хватит лишь на 60–78 дней. Предлагается в связи со столь критической ситуацией сократить ряд печатных органов[154].
С этого момента и до конца войны на заседаниях Политбюро ЦК ВКП(б) ежеквартально обсуждаются и утверждаются планы распределения газетной и писчей бумаги, пополнения государственного резерва и особого резерва Управления пропаганды и агитации. 28 августа 1941 г. заместитель председателя Госплана при СНК СССР С. Демидов пишет в ЦК записку под грифом «Совершенно секретно»: «О строительстве фабрик газетной бумаги в восточных районах», отмечая, что строящийся до войны Красноярский целлюлозно-бумажный комбинат «решением Государственного Комитета Обороны передан Наркомбоеприпасов для размещения эвакуированного порохового завода»[155], а «подготовленных исследованных площадок с энергетической базой для строительства в кратчайший срок фабрик газетной бумаги не имеется»[156]. И все же «решением Центрального Комитета ВКП(б) и Совнаркома Союза ССР Наркомбумпром обязывается построить и ввести в действие в IV кв. 1942 г. в г. Чепце, Кировской области целлюлозно-бумажный комбинат мощностью 30 тыс. тонн сульфитной целлюлозы и 25 тыс. тонн газетной бумаги… Госплан считает целесообразным возложить строительство Чепецкого целлюлозно-бумажного комбината на ГУЛАГ НКВД. Осуществление этого строительства производить в отношении материально-технического снабжения наравне с оборонными стройками»[157].
На малой родине Козьмы Минина. Хотя многие целлюлозные и бумажные фабрики и комбинаты остались на оккупированной территории, строительство новых комбинатов с участием ГУЛАГа не понадобилось. Спас положение крупный поставщик газетной и писчей бумаги, построенный в Горьковской (ныне – Нижегородской) области ещё в 1928 г. в связке с планом ГОЭЛРО – Балахнинский целлюлозно-бумажный комбинат.
После ухода на фронт мужчин вместо 4000 работающих осталось 2500, в основном – женщины и подростки – выпускники Балахнинского ремесленного училища. Они совершают истинный трудовой подвиг. В первую военную зиму, оставшись почти без поставки из леспромхозов пяти соседних областей (железная дорога даёт «зелёный свет» только военным грузам), большая часть коллектива и откликнувшиеся на призыв бумажников сельские труженики района прокладывают по льду Волги узкоколейку длиной в 8 км – до Ковровского лесопункта во Владимирской области. Лес валят лучковой пилой, в вагонетки впрягают лошадей. Вырубают топорами вмёрзшие в лёд брёвна. После 10–12-часового трудового дня, выполняя план на 200 %, спешат на склад – помогать грузить огромные тяжёлые рулоны бумаги: чтоб не простаивали вагоны, сразу отправлялись в типографии. В цехах развешивают наглядную агитацию: «Рулоны бумаги – такие же снаряды!», «Одна тонна бумаги – это 1 млн листовок во вражеский тыл! Это 125 тыс. экз. газет!»[158]
В 1942 г. коллектив комбината через газету «Правда» обращается к бумажникам страны с призывом начать соцсоревнование за наращивание производства бумаги, взяв обязательство давать ежемесячно сверх плана не менее 2 млн кв. м бумаги. Выполняют с честью.
Листовки вместо газет и журналов. Но необходимость издавать многие миллионы листовок, а также расширить военную печать – газеты и боевые листки, выходящие для армии и флота, массовые издания военно-технической, военно-оборонной и военно-патриотической литературы для фронта, советского тыла, оккупированных областей и партизан вынуждает идти на закрытие многих периодических изданий и сокращение тиражей.
Газетно-журнальный мир СССР переносит за годы войны три крупных сокращения: в декабре 1941 г., в апреле 1942 г. и в феврале 1943 г. Если до войны СССР издаёт свыше 8800 наименований газет общим тиражом в 40 млн экз., то к 1943 г. остается 4561. Журналов печаталось 1800, в 1942 г. их – 350 наименований[159].
Даже «Правда» сокращает свой гигантский тираж в 3 млн экз. наполовину. Временно закрываются многие отраслевые издания, например, «Лёгкая промышленность», «Чёрная металлургия», «Нефть», большинство многотиражек на предприятиях, журналы «Советская наука», «Советское студенчество», «Красный архив», такое одиозное издание, как «Безбожник», и другие.
Но, выходят, пусть и меньшими тиражами, меньшим объёмом и периодичностью, газеты, имеющие постоянно высокое число подписчиков: «Правда», «Комсомольская правда», «Пионерская правда», «Красная звезда», «Красный флот», «Красный спорт», «Труд», «Гудок», «Социалистическое земледелие», «Совхозная газета». Не прекращается издание двух важнейших для духовного и физического здоровья народа газет – «Учительской» и «Медицинского работника». Некоторые издания в целях экономии бумаги претерпевают различные изменения, слияния: «Речной транспорт» и «Морской транспорт» объединяются в «Водный транспорт». «Авиационная газета» преобразовывается в газету ВВС «Сталинский сокол», осоавиахимовская «На страже» – в «Военное обучение». Газеты культурного фронта: «Советское кино», «Советское искусство» и «Литературная газета» сливаются в единую – «Литературу и искусство», которая только в 1944 г. разделится на «Литературную газету» и «Советское искусство».
Не миновало сокращение и идеологические издания. В 1941 г. временно приостанавливают выпуск журналы «Партийное строительство» и «Комсомольский работник».
«Боевой отряд» советских журналов создаёт… ноосферу. В годы войны по-прежнему выходят журналы для женщин «Работница» и «Крестьянка». Ярким вызовом войне, признаком скорого возврата мирной жизни становится журнал Гизлегпрома «Модели сезона», даже в суровом 1942 г. выходящий тиражом в 100 тыс. экз.! Среди его моделей – брючные костюмы и комбинезоны, «отвечающие требованиям военного времени»[160], и повседневные платья с кроем и вышивкой по народным мотивам, и даже вечерние «заграничные» наряды. В победном 1945 г. выходит первый выпуск «Журнала мод» – теперь на белой офсетной бумаге, многоцветный, большого формата.
Для молодёжи издаются журналы «Смена», «Техника – молодёжи». Для подростков – «Дружные ребята» и «Пионер». Для малышей – «Мурзилка». Для широкого читателя с разными пристрастиями и вкусами – «Огонёк», «Природа», «Наука и жизнь», «Военная мысль» и др. Выходит «боевой отряд» общественно-политических и литературно-художественных журналов – трибуна советских писателей, средним тиражом 30 тыс. экз., на скромной типографской бумаге – «Новый мир», «Знамя», «Звезда», «Октябрь», «Интернациональная литература» и «Ленинград», издаваемый в блокадном городе-крепости. Воениздат выпускает литературно-художественный журнал «Красноармеец», спрос на который увеличивает тираж до 200 тыс.
152
Личный архив автора.
153
Личный архив автора.
154
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 67. Л. 68–69.
155
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 64.
156
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 64.
157
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 64.
158
Горьковчане в Великой Отечественной войне. Горький, 1990. С. 69.
159
Народное хозяйство СССР 1922–1972 гг.: Юбил. Стат. Ежегодник. М., 1972. С. 848.
160
Модели сезона. М., 1942. С. 5.