Страница 11 из 25
В этом месте уместно сделать предположение, почему Петр решил поступить именно так и поручить работы по русской истории немецким историкам. Во-первых, он желал увековечить свои государственные достижения и сделать их известными по всей Европе. Во-вторых, что более важно для нашей темы, он был недоволен существующей летописной традицией и, вероятно, именно киевским «Синопсисом», объяснявшим название «россов» рассеянием их. Эта трактовка не годилась для политических целей совершенно, в первую очередь по причине своей неблаговидности. «Славный росс» не может выводиться из рассеяния. Петр много занимался военным делом и лично командовал армиями в походах и сражениях, и для него, очевидно, слово «рассеяние» было синонимом поражения и бегства.
Петр ввел название своего государства – Российская империя – 22 октября 1721 года, после победоносной Северной войны, вовсе не для того, чтобы в Европе ее воспринимали как «Рассеянную империю». Ему явно требовалось другое объяснение происхождения названия народа и государства, славное и возвышенное, пригодное для утверждения на европейской политической арене.
Но историки, пробовавшие свои силы в составлении российской истории, с этой задачей явно не справлялись. К тому же путаное происхождение «россов», данное в киевском «Синопсисе», не могло быть принято в Европе, в которой развивалось критическое направление в исторической науке. Требовалось вывести четкое происхождение «россов» от какого-нибудь древнего и славного народа. Ради решения этой важной задачи тратились государственные деньги на приглашение и работу в России видных европейских ученых. По существу, в Академии наук создавался центр развития русской национальной идентичности по замыслу и указу Петра.
Была еще одна задача, очень важная для дальнейшего развития русской национальной идеи, – издание газеты. Андерсон огромное значение придавал национальному языку, книгопечатанию и газетам в формировании национального мировоззрения, выделяя в этом именно газету как средство информации о повседневной жизни нации в целом. По его мнению, образование наций и государств в Новом Свете (как в Северной, так и в Южной Америке) было тесно связано с изданием местных газет, что вело к созданию местных воображаемых сообществ. Он напоминает, что с 1691 по 1820 год издавалось не менее 2120 газет[63], и показывает, как местные газеты, издававшиеся в Каракасе, Буэнос-Айресе или Боготе, содержащие важнейшую информацию о ценах, приходящих в порты кораблях и других событиях, создавали местные сообщества, которые позже приобрели политическую форму[64].
В России процесс развития нации шел аналогичным образом и также использовал газету – «Ведомости», а с 1728 года «Санкт-Петербургские ведомости». Изданием первой российской правительственной газеты занимался Г.Ф. Миллер.
Герхард Фридрих Миллер прибыл в Петербург 5 ноября 1725 года, после обучения в двух германских университетах. Сначала он учился в Риптельском университете, а с 1724 года – в Лейпцигском университете, где слушал курс журналистики Иоганна Менка. В июне 1725 года Миллер получил степень бакалавра. В Академию наук он был зачислен сначала студентом, но очень ненадолго. В 1726 году он стал читать в Академической гимназии курс по латинскому языку, истории и географии. 6 января 1728 года по распоряжению президента Академии наук Лаврентия Блументроста Миллер был произведен в профессоры[65]. Отмечая этот факт, отечественные исследователи крайне удивляются этому и относят на счет козней главы канцелярии Академии наук И.Д. Шумахера: «Шумахер умел отблагодарить своих клевретов. Можно привести пример того же молодого Миллера, который из студентов был, с поблажки Шумахера, произведен сразу в профессоры (чего впоследствии Ломоносов не мог простить ни тому ни другому). Причем произведен, по существу, вопреки мнению старших академиков»[66].
Между тем у Миллера между поступлением в Академию наук и произведением его в профессоры были уже важные заслуги. Дело в том, что в 1728 году в типографию Академии наук было передано, одновременно с переименованием, издание газеты «Санкт-Петербургские ведомости» – первой и главной российской газеты. В свое время, при создании академии, не поскупились на затраты, и академическая типография была на уровне мировых стандартов. Однако глава канцелярии Академии наук Шумахер сам ею управлять не мог и потому быстро выдвинул на это дело Миллера, который обладал большими организаторскими талантами, подготовкой журналиста и явно тяготился преподавательской работой в Академической гимназии. С 1728 года Миллер стал издателем самой крупной и самой главной в России газеты, что резко выдвинуло его среди других членов академии. Кроме исполнения заказа Миллер предложил издавать в качестве приложения к «Ведомостям» журнал «Месячные исторические, генеалогические и географические примечания в Ведомостях». Первые выпуски журнала вышли в том же 1728 году и продолжали издаваться до 1742 года[67]. Наконец, 4 июня 1726 года Миллер представил свою первую научную работу по истории русской литературы[68].
Эти «Примечания» были отмечены в качестве важного достижения в записке профессора Бюльфингера от 27 июля 1730 года, в которой содержалось мнение о Миллере: «Хоть г. Герард Фридрих Мюллер и не читал еще до сих пор в Академическом собрании никаких своих исследований, так как его работы, собственно, к тому и не клонятся, однако же составленные и напечатанные им еженедельные «Примечания» успели дать достаточное представление об его начитанности в области истории, о ловкости его изложения, об его прилежании и об умении пользоваться здешней библиотекой»[69].
Сразу после произведения в профессоры Миллер отправился в заграничную поездку. В числе его поручений были сбыт изданных Академией наук гравюр, приглашение ученых и граверов, а также опровержение разнообразных слухов об академии, которые в изобилии распространились по Европе[70]. Побывав в Лондоне, он удостоился чести быть избранным в Лондонское Королевское общество, одно из главных европейских научных объединений.
Итак, Миллер очень быстро стал в центр развития русской национальной идеи как редактор и издатель главной российской газеты, а также занял видное место в деле развития русского исторического нарратива, распространяемого через приложение к газете. Его роль стала очень политически значимой.
Политические страсти в Академии наук
Сам Миллер желал сделать административную карьеру в Академии наук, стать зятем Шумахера и унаследовать его должность. Но этого не произошло. По приезде он обнаружил его холодное к себе отношение и вскрытый шкаф со своими бумагами. Причиной этого охлаждения Шумахера, очевидно, было то, что Миллера отправили за границу, по сути, как представителя Академии вместо него. Миллер, таким образом, получил почести за то, что сделал Шумахер.
П.П. Пекарский указывает, что именно этот инцидент, перечеркнувший хозяйственную карьеру Миллера в Академии наук, подтолкнул его к занятиям по русской истории, о чем сохранилась его собственная записка: «С молодых лет до возвращения моего из путешествия, сделанного по Англии, Голландии и Германии, я более прилежал к полигистории Шоргофа, к истории учения, к сведениям, требуемым от библиотекаря… Быть может, в Петербурге я сделал бы с нею мое счастье, когда бы дела не приняли иной вид после недоверия, которое показал г. Шумахер вскрытием и расхищением моего шкафа. Тогда у меня исчезла надежда сделаться его зятем и наследником его должности. Я счет нужным проложить другой ученый путь – это была русская история, которую я вознамерился не только сам прилежно изучить, но и сделать известною другим в сочинениях по лучшим памятникам. Смелое предприятие! Я еще ничего совсем не сделал в этой области и был еще не совсем опытен в русском языке, однако полагался на мои литературные познания и на мое знакомство с теми из находившихся в академической библиотеке книгами и рукописями, которые я учился переводить при помощи переводчика… я начал предложение об улучшении русской истории посредством печатания выпусками сборника различных известий, относящихся до обществ и событий в Российском государстве»[71].
63
Андерсон Б. Воображаемые сообщества… С. 84.
64
Андерсон Б. Воображаемые сообщества… С. 86.
65
Пекарский П.П. История Императорской академии наук в Петербурге. Т. 1. СПб., 1870. С. 309.
66
Лебедев В. Михаил Васильевич Ломоносов. Р.-н/Дону: Феникс, 1997. С. 55.
67
Миллер Г.Ф. Сочинения по истории России. Избранное. М.: Наука, 1996. С. 376.
68
Белковец Л.П. Россия в немецкой исторической журналистике XVIII века. Г.Ф. Миллер и А.Ф. Бюшинг. Томск: Изд-во Томского госуниверситета, 1988. С. 58.
69
Цит. по: Лебедев В. Михаил Васильевич Ломоносов. С. 56.
70
Пекарский П.П. История Императорской академии наук. С. 313.
71
Пекарский П.П. История Императорской академии наук. С. 317–318.