Обернись моим счастьем

Герцог Арктур на мгновение задумался: не слишком ли много вопросов о юном артефакторе? Странно…

— Ладно, — прервал его мысли король, — итак, вернемся к нашим делам. Что у нас по заговору?

— Ищем заказчиков, объявлена награда. Скорее всего, кто-то хочет подмять под себя аретфакторов, а для этого необходимо убрать львов.

Король кивнул:

— Ничего нового, Арктур, ничего нового…

— Согласен. Однако в первый раз кому-то удалось лишить нас способности к обороту, тем самым подведя род под смертную казнь от рук своих же соплеменников.

Наступила пауза. Король долго смотрел ему в глаза. Только что он, герцог Арктур, высказал королю свои самые сокровенные мысли. Вряд ли кто-нибудь осмелился бы сказать такое правителю в лицо. Да и он бы ни за что не осмелился! Вот только ему нечего терять. Удивительно, каким смелым, бесшабашным и откровенным может быть лев, смирившийся с тем, что смерть его неминуема и предрешена.

В приемной, ведущей к королевскому кабинету, раздались тревожные шаги. Тихий шепот за дверью, аккуратный стук в дверь.

— В чем дело? — недовольно поднял брови его величество.

Ральф сделал шаг назад и обернулся к входу, готовый, если придется, закрыть короля собой.

— Ваше величество, срочное донесение герцогу Арктуру! — заглянул в приемную его величества дежурный, за спиной которого мялся встревоженный Сварр.

— Разрешите? — Ральф посмотрел на короля.

— Входите, господин Сварр, — опознал заместителя начальника безопасности король Ролан. — Что у вас там случилось?

— Простите, ваше величество, но… Это дело, скорее, личного плана… Касательно герцога Арктура.

Его величество уставился на безопасников. Огромный, раза в полтора выше и крупнее вех присутствующих, с огненной шевелюрой и неестественной, какой-то даже пугающей синевой в хищном, беспощадном (даже в минуты крайнего благодушия) взгляде, правитель оборотней вызывал трепет. Однако сейчас чувствовалось, что он был растерян. Растерян и удивлен.

— Ариадну Арктур… простите, Ренберг. Ариадну похитили, — доложил Сварр и, пряча глаза, протянул начальнику записку.

Алекс

Тихо. Ни ветерка. Листья замерли на деревьях. Даже птицы молчат. Мы с Морганом, прячась в кустах волчанника и едва дыша, не отрываясь, смотрели на крошечную полянку. Там, низко опустив голову, стояла привязанная к дереву Ариадна. Девушка не кричала, не молила, лишь напряженно всматривалась в даль.

От сестры не веяло липким ужасом, иначе я бы не выдержала! Подскочила к дереву, развязала, и даже Морган бы меня не остановил!

Но нет. Ари была зла. Я знала, что она испытывает сейчас. Чуяла, ощущая исходящий от сестры запах ярости. Только бы удалось вымолить прощение. Потом. Когда все это закончится.

Однажды я попыталась спросить у отца — откуда? Почему я чувствую людей?! И не важно — знаю я человека или нет. Отец нахмурился, покачал головой, дал выпить какое-то страшно противное зелье и буркнул что-то типа того, что некоторые артефакторы порой бывают излишне чувствительны.

Слеза моря… Ради светлой памяти Питера Марлоу, сделай так, чтобы сестра меня простила! Но сердце подсказывало, что даже если у нас все получится, и Ари сможет обернуться — львица не простит. Ни за что не простит! По крайней мере, она не будет разговаривать со мной неделю. Может даже две…

Морган положил мне руку на плечо и отрицательно покачал головой, что означало: «Прекрати дергаться, Алекс!» В этот момент Ари повернула голову в нашу сторону. Она нас не видела. Она нас не слышала — да Морган ничего и не сказал вслух! Но она нас… чувствовала. Чувствовала. Несмотря на то, что мы все, включая Ужасного Нарга, были с ног до головы увешаны артефактами невидимости и блокировки запаха! Нас было невозможно увидеть, почуять, выследить… Но мне почему-то казалось, что Ари знает, кого конкретно ей стоит благодарить за столь чудесный день.

Я опустила глаза вниз, и содрогнулась (в который раз?). У моих ног копошился… монстр. Рыл лапами землю, пытаясь добраться до корней. А может, до червяков или личинок — иногда чудище отвратительно причмокивало и зловонно рыгало… Ростом с собаку, алые глаза, шерсть вздыблена. Чуть ниже головы, прямо из толстой, короткой шеи, росли огромные крылья. Как… Как у гигантской летучей мыши. Нижняя челюсть выдвинута вперед, клыки торчат наружу…

Жуть.

Не погорячились ли мы, выбирая? Этот экземпляр в картотеке значился как «Нарг». Мы же с Морганом нарекли его «Наргом Ужасным». Именно он согласно плану должен был до полусмерти напугать Ариадну и его величество. Так, чтобы они обернулись. Обернулись прекрасными, золотогривыми, величественными львами! Вот только… Сейчас верилось в это с трудом.

Нарг, словно прочитав мои мысли, поднял морду и рыгнул. Фу, мерзость какая… Морган хмуро посмотрел на меня. «Делай, раз собралась!», — говорил его взгляд. Я присела на корточки, положила ладони на лохматую голову и замерла. Сосредоточилась. Закрыла глаза.

Один тяжелый, сильный удар. Второй. Я чувствую, как бьется сердце созданного мной чудовища. Мышцы. Мускулы. Чувствую… Чувствую его силу! Запах глины, шепот древней земли и ощущение вечности. Все, как в первый раз, когда мы с папой, много лет назад, создавали мою сестру — Алекс Марлоу. Значит — все идет правильно. Стоит мне лишь подумать — и чудовище бросится на Ари, но при этом не причинит ей вреда.

Потом его величество, король оборотней, спасая прекрасную Ариадну может его разорвать и обратить в прах. Это ж… глина! Очень ценный, с невероятным спектром волшебных свойств ингредиент, да и стоит целое состояние, но… Всего лишь глина.

Я устало улыбаюсь Моргану. Киваю — все получилось. Все в порядке. Мы с наргом готовы. Дворецкий облегченно вздохнул, но особого воодушевления в его глазах все же не было. С каждой минутой мы все сильнее осознавали, что погорячились. Нас всех захлестнули эмоции. Желание помочь тем, кого мы любим. Но что уж теперь? Ничего не попишешь — дело сделано.

Мы ждали Ральфа. Неизвестно, сколько еще. Чем дольше начальник службы безопасности будет изображать, что ведет поиски похищенной сестры, тем правдоподобнее. А это очень важно — король должен поверить…

Я поморщилась — там, где была татуировка, закололо плечо. Морган закусил губу. Дворецкий переживал эту ситуацию, как что-то давно забытое, но при этом до боли привычное. Его глаза горели азартом, адреналин щедро плескался в крови. Риск. Он тосковал по нему. Иногда. Я знала. Я… чувствовала.

«Видишь ли… Некоторые артефакторы порой бывают излишне чувствительны, Алекс… Вот — возьми. Выпей вот это. Молодец. А теперь, будь добра, подай-ка мне порошок ангиморры…»

А может — все гораздо проще, и воспоминания детства тут ни при чем? Что, если все это побочное действие от артефактов, которые мы с Мограном навесили на себя? Так много на мне еще никогда не было! Надо будет разобраться. Рука вновь вспыхнула болью — словно прижгли каленым железом. Я с трудом удержалась от вскрика. Морган кинул на меня осуждающий взгляд, но тут же побледнел, приставив палец к губам — мы едва не пропустили появление тех, кого так ждали.

Бесшумно, на первый взгляд неторопливо, внимательно оглядывая лес, мужчины пробирались к Ариадне.

Морган ткнул пальцем в увеличивающий кристалл артефакта, созданного не так давно одним из Домов как альтернатива подзорной трубы. Дом Моретти, артефактора-иномирянина. Не самый известный, конечно, но работают честно, а уж этот предусмотрительно приобретенный Морганом артефакт нас просто спас!

— Видишь? — дворецкий показал туда, где голубым светом мерцали цифры, определяющие точное расстояние до обнаруженного объекта. — Они совсем близко, Алекс. Ты готова? — Я медленно кивнула, мысленно отдавая чудовищу приказ.

Пронзительный, злобный вой прорезал замерший лес. Ариадна вздрогнула, мужчины сорвались с места.

— Выпускай, — одними губами приказал Морган.