Страница 10 из 288
И я учился. Гербология — магический огород со всеми вытекающими. Помимо огородного хозяйства на этом занятии можно почерпнуть знания о тех или иных свойствах растений, не описанных в книгах по зельеварению в разделе совместимости и свойств ингредиентов.
Астрономия — это астрономия. Тут всё заложено в самом названии предмета. Изучаются небесные тела и их движения на небосводе.
История магии — монотонный бубнёж призрака профессора Бинса. Всё, что он рассказывает, дословно написано в учебнике, а постоянная тема лекций — восстания гоблинов.
Такой предмет как Защита от Тёмных Искусств был не меньшим фарсом, чем и История, особенно если учесть Квиррелла — заикающегося, вечно воняющего чесноком и лёгким трупным запахом, которого по какой-то причине никто не ощущает. Он, как и Бинс, решил, что цитирование учебника — отличная идея! Тут я не согласен, но что поделать?
Даже первый урок полётов на мётлах ничуть меня не заинтересовал, особенно учитывая то, что полетать так и не удалось — Невилл всё так же грохнулся с метлы, Малфой спровоцировал Поттера и последний по итогу стал ловцом в факультетской команде по квиддичу. Но это большая тайна, о которой знает, пожалуй, каждый.
Мы же с Гермионой вообще ни во что не ввязываемся. Девочка поначалу была шокирована тем, что никто не хочет учиться, все лишь развлекаются и ищут приключения и неприятности. Мне, если копнуть чуть глубже, по большому счету плевать, но её неуёмная энергия, направленная на попытки привнесения порядка в хаос факультета, вызывает негативную реакцию как к ней, так и ко мне. Потому я решил с ней переговорить по этому поводу.
Мы сидели в дальнем углу библиотеки, заканчивая работу над домашним заданием по трансфигурации.
— Слушай, Гермиона…
— Да? — девочка поставила последнюю точку в пергаменте и отложив письменные принадлежности в сторону, посмотрела на меня.
— А тебе обязательно постоянно всех во всём поправлять и помогать, когда не просят?
— Конечно же! Ведь если ребята что-то делают неправильно, то обязательно нужно рассказать и показать, как нужно, — важно кивнула она.
— А ты не замечаешь, что это никому не нравится?
Девочка нахмурилась, глядя на меня с вызовом.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты только не обижайся, но тебя считают невероятной заучкой и занудой.
— Правда?
И откуда столько доверия моим словам?
— Ага. Вот если бы они сами просили о помощи, тогда нормально, а так ты только себя выставляешь в плохом свете.
— Но как иначе-то! Факультет теряет баллы, а ведь это недопустимо! — Гермиона говорила тихо, но с такими эмоциями, будто она готова вот-вот закричать. Я, как и всегда в таких случаях, непроизвольно улыбнулся.
— А к чему нам эти баллы, соревнования, кубки и прочее? Это даже не будет отмечено в личном деле, я узнавал. Это бессмысленная конкуренция и вражда факультетов на ровном месте. И не рвись ты так отвечать на каждом уроке. Ну, то есть я имею в виду, просто спокойно поднимай руку, если так хочется. Тебя половина преподавателей не спрашивает потому, что и так поняли — Грейнджер всё знает. А ведь им нужно и с другими ребятами работать, смотреть, как они способны формулировать свои мысли. Можно твоё эссе?
Девочка принялась обдумывать мои слова и пододвинула эссе в мою сторону, а я погрузился в чтение сего опуса, что как минимум раза в три больше моего. Очередная куча цитат и всего пара строк собственных выводов. Печально. Я вернул пергамент Гермионе.
— Гермиона, подруга дней моих суровых, скажи мне, почему ты опять всё процитировала из учебников и той пары книг, что мы брали на днях?
— Но ведь столько всего можно написать…
— И это совершенно не имеет смысла. Преподаватели вряд ли хотят видеть вырезки из книг, ведь куда важнее понимание предмета. Мы уже об этом говорили.
С этого дня мы основательно взялись за учёбу. Гермиона силилась формулировать свои собственные мысли и выводы на бумаге, я жестко забраковывал её цитаты, девочка дулась, пыхтела, но исправно преодолевала жизненные трудности. Пораскинув мозгами, я придумал ей упражнение. Описать свои мысли об абзаце текста, ничего не цитируя и не пользуясь терминологией. Использовать только ту информацию, что перед ней, только простые обыденные слова. Но и мне, в какой-то мере, от неё досталось. Она превратилась в своеобразный органайзер, что постоянно напоминал мне о самых разных задачах, что стоят перед нами на день. Вот что у неё не отнять, так это невероятная способность рационализировать доступное время, при этом она вполне способна учитывать интересы и нужды другого человека. Но вот безделье — не для неё. И не для меня. Наверное, потому и конфликта интересов не было?
Раньше, ещё в прошлой жизни, я думал об этой девочке не очень хорошо. В книгах и фильмах можно легко уловить гипертрофированную манию следовать правилам, насаждать всем своё видение правильности и правильного поведения. Но нет. Тут она с удовольствием вступает в аргументированный спор, и, если позиция её оппонента подкреплена фактами, Гермиона принимает её к рассмотрению и даже может согласиться. Правила она любит и уважает, но у неё есть некая своя градация этих правил по степени важности. Она будет им следовать, пока не найдётся весомый повод их нарушить, но не ради того, чтобы заниматься фигнёй. В книгах она очень сильно негодовала и всё время говорила, что нужно учиться, заниматься, выполнять домашку, готовиться к урокам. Как я выяснил, виной тому было не то, что она такая заучка, а тотальное безделье и разгильдяйство её канонных товарищей — Рона и Гарри.
Так и учились. Выяснилось, что моя память тоже очень хороша, а я раньше просто не обращал на это внимания. Но это мелочи. День мой мало отличался от будней вне Хогвартса. Зарядка, душ, завтрак, уроки, обед, уроки, ужин, немного домашки, физическая подготовка, домашка или посиделки в библиотеке, отбой. Мне даже вспоминать особо нечего, ведь единственное отличие от моего привычного распорядка дня — сам факт того, что всё это в Хогвартсе.
В начале октября мы нашли лазейку в правиле о запрете колдовства в коридорах — просто нужно колдовать в аудитории. Непонимание происходит из неправильной интерпретации правил другими учениками и создаётся впечатление, что колдовать можно только на уроках. Да и староста наш этот вопрос не рассматривает. Так вот, колдовство в аудитории. При этом не важно, действующая это аудитория, либо же давно заброшенная. В связи с этим фактом, мы сразу же нашли себе один такой класс на четвёртом этаже и приступили к практической магии. Тут проявилась первая реальная разница между нашими подходами и интересами.
Я сразу же бросился в освоение различных заклинаний с боевым уклоном, информацию по которым мы с большим трудом нарыли в дебрях библиотеки. Реду́кто, Бомбарда, Конфри́нго, Экспу́льсо. Мне лишь бы взрывать и разрушать. Гермиона же делала уклон на всякие магические интересности, которые больше всего можно называть «чудеса». То создаст синий огонь, который не обжигает, то начнёт что-нибудь трансфигурировать, при этом её глаза буквально светились счастьем. Ну да, кого удивишь взрывами, а вот изменение формы и прочих свойств объекта — это да, это мощно. Гермиона хотела попробовать всё, всё проверить, а я заучивал одни и те же заклинания до автоматизма.
В конце октября я решил работать над новыми чарами — условно безвредными. Навела на это меня простая мысль: вдруг схватка, драка, нападение из-за угла в коридорах замка, и что мне делать? Взрывать школьников? Или поджигать? Изученное безусловно поможет при серьёзном столкновении, но никак не при школьных разборках. По этой причине я решил разнообразить свой арсенал. Экспелиа́рмус, Эве́рте Ста́тум, Ступефай, Силе́нцио.
Относительно заклинаний выяснилось несколько вещей. Совершенно непонятно, зачем нужен жест и вербальная формула. То есть, понятно, что без них не получаются заклинания, но вопрос в другом — как это вообще работает? Достаточно знать жест и вербальную формулу заклинания, чтобы выдать нужный эффект, о котором ты можешь даже не знать, а в трансфигурации ещё и помнить общую или конкретную для случая формулу. Как? Помимо этого, я начал замечать и кое-что другое. Чем чаще я использую заклинание, тем легче оно даётся. Если по первости приходилось сильно концентрироваться на выполнении поставленной задачи, то уже сейчас достаточно лишь пожелать. При этом если раньше погрешность при исполнении жеста приводила к срыву заклинания, то в точности такая же погрешность на данный момент никак не влияет, но позволяет в куда более вольном жесте и позе выполнять заклинание. Есть догадка, что со временем жест отпадёт за ненадобностью, как и вербальная формула.