Страница 5 из 14
Прежде чем разобрать чемодан, Крис подошел к окну. Отражение в стекле повторило все его движения: вымученно улыбнулось и, подняв руки, задернуло шторы. Без отблесков уличного фонаря на стенах в комнате стало уютнее, но Крис все равно зажег еще настольную лампу и бра над кроватью, прогоняя даже легкие тени.
Избавиться от этой привычки у него так и не получилось. Приятели в общежитии посмеивались, не упуская случая подколоть или пошутить, зачастую – зло. Ведь это было так странно: взрослый человек боится темноты. Настолько, что покрывается холодным потом, если надо войти в неосвещенную кладовку.
Убрать вещи в шкаф не заняло много времени, а сидеть одному и щелкать Тв каналы Крис мог и в общежитии. Поездка в Вересковую Пустошь была ради друзей. И то, что произошло за эти несколько часов, ему не понравилось.
Переодевшись в домашнее, Крис спустился вниз.
Анна так и сидела в своей комнате, а Марко привычно хозяйничал на кухне. Вытащив из контейнеров еду, разложил по тарелкам. За его спиной гудела кофеварка. В чашку медленно лилось капучино.
– Ты же сказал, Анна теперь тоже не ест ничего, что приготовлено не в кафе.
– Кофе это не касается, – отозвался Марко. – Ты как, устроился?
– Устроился, – Крис оседлал стул и спросил то, что давно рвалось с языка: – Какого черта здесь происходит?
Глава 3
– Не поминай нечистого! – ощерился Марко.
– Знаешь, – Крис ухватил с тарелки эклер, – тебе надо было вместо меня в семинарию идти. Святоша!
Назревала очередная ссора. Марко едва сдерживался, чтобы не ответить. Его отвлек писк кофеварки.
Подхватив чашку и пирожные, Марко ушел к Анне. А Крис огляделся, недоумевая, что на него нашло.
Они же давным-давно если не сдружились, то относились друг к другу терпимо. Неудивительно, после всех приключений. И в прошлый приезд все было, как обычно: вместе жили, вместе работали… Помогать в кафе было несложно. Беспокоила только хромота Анны.
А теперь, хотя её нога в порядке, покоя в доме не ощущается.
Тикали на стене круглые часы. Ветерок едва касался легких ситцевых занавесок. В открытое окно долетал звуки ночи: в палисаднике звенели сверчки, откуда-то доносились голоса припозднившихся прохожих, вдалеке гудели редкие в этот час машины. Уют и умиротворение.
Но чувства покоя не было.
Это было странно. И страшно.
Вернувшемуся Марко Крис обрадовался, как родному. Даже попросил:
– Можешь мне тоже сделать кофе?
И нарвался на грубое:
– Нет. Могу угостить только этим, – Марко достал из холодильника кувшин с компотом.
– Кстати, а почему? – задал Крис давно мучащий его вопрос. – Анна не рассказывала?
– Нет. Но если подумать, – Марко подвинул приятелю запотевший стакан, – можно и самому догадаться. Тебе в детстве сказки читали?
Крис кивнул, глядя на влажную полоску от стакана. Тонкая пленка воды двигалась, собираясь в капельки. Они образовали завиток, слишком симметричный, чтобы быть случайным.
– Эй, ты чего?
– Ничего, – Крис ладонью размазал по столу загогулину и сделал вид, что внимательно слушает Марко.
Но тот молча буравил собеседника взглядом, и только когда Крис заметно занервничал, тихо поинтересовался:
– Так что же, по твоему мнению, у нас творится?
– Не знаю. Но чувствую, что ничего хорошего. Например, почему Анна скрывает, что сделала операцию?
– Она не делала, – Марко внимательно разглядывал стакан, но по тому, как напряглись плечи, было понятно, как он волнуется.
– Вы меня за идиота держите?
Чтобы успокоиться, Крис пригубил компот. По языку растекся вкус клубники и мяты. Слишком свежий и сладкий.
Крис поставил стакан. Так резко, что жидкость плеснула через край и почти сразу застыла уже знакомой загогулиной. Только теперь она была розовой. Приторно-сладкой даже на вид, она напоминала амебу, которая втягивала свои ложноножки в попытке оплести разум, погрузить его в сладкий сироп, запутать, поглотить…
Глядя на приятеля, теперь встревожился Марко. Помахал рукой перед лицом, приводя в чувство:
– Крис, что с тобой происходит? Приехал, нервничаешь, в чем-то нас обвиняешь… У тебя все хорошо?
– Нет. У меня не все хорошо. Вот зимой, зимой да, все было отлично. А теперь? Приехал, а мне не рады. Скрывают что-то. Марко, ты забываешь, что я раны Анны знаю лучше, чем свои. Её травма необратима. Даже если сделать операцию не факт, что все получится. Анна еще полгода назад ходила с палочкой, а теперь от хромоты следа не осталось. И этот Авгурий… Кто это вообще?
Голос перехватило и Крис замолчал, в упор глядя на понурившегося Марко. А тот долго смотрел в сторону, то ли не зная, что ответить, то ли подбирая слова. Наконец, когда молчание стало совсем уж тяжелым, тихо заговорил:
– Ты прав. Надо было тебе сразу рассказать. А мы как дети малые, боимся чего-то, ссоримся по пустякам… В общем, Анну вылечил Авгурий.
– Я думал, «чудес» нам всем хватило. Считал, прививка даст хороший иммунитет. Ошибся. Вы…
– Что – «мы»? – вскинулся Марко. – Ты уехал, а мы остались. И боль – осталась. Ты не представляешь, какого это: просыпаться от стонов среди ночи? Или притворяться спящим, зная, что Анна закусывает угол подушки, чтобы не кричать? Некоторые наволочки рвались в первую же ночь.
Марко говорил ровно, но в словах слышалась горечь. Крис замер, боясь помешать, спугнуть миг откровенности.
– Дошло до того, что я искал наркотики. Не кривись, не дозу. Обезболивающее. Морфин, промедол… Все, до чего мог дотянуться.
Крис смотрел на друга и понимал, что тот изменился. Сквозь привычные черты пробивался иной Марко: тот, о котором они ничего не знали. А он не рассказывал, заперев пошлое в самом дальнем уголке памяти.
– Осуждаешь?
– Нет.
Крис не врал. Он не представлял, как бы поступил сам. Возможно, точно так же. Потому что невозможно слышать, как Анна кричит от боли. А для Марко это было просто невыносимо.
– Что вас остановило? Авгурий?
– Сны.
Марко тяжело поднялся, открыл холодильник, словно искал в нем что-то. И захлопнул дверцу, так ничего и не взяв. Крис понимающе следил за суетой: ему самому не помешало бы выпить чего-нибудь покрепче компота. Но Анна знала, что делала, когда запретила употреблять спиртное: в Вересковой Пустоши это было самоубийством. Даже для неё.
Догадка пришла сама:
– Сновидения стали слишком частыми?
– И неконтролируемыми. Мы почти отчаялись, когда появился Авгурий. Я выяснил: он на самом деле целитель. И хороший. Половина города к нему бегает. Но Анна держалась до последнего. Решилась только когда безумие подступило слишком близко.
– Не ругай Марко, Крис.
Мужчины вздрогнули. Увлеченные разговором, они не заметили, как появилась Анна. А та пересекла кухню, поставила грязную чашу в посудомоечную машину и потянулась за чистой.
– Не смей пить кофе! – предупредил Марко.
Анна пожала плечами и запустила кофеварку:
– Ничего страшного. Не умру.
– Ну нельзя столько капучино на ночь!
Сновидица отмахнулась, а Крис не сдержал улыбки: привычная перепалка, закончившаяся победой Анны, вернула уверенность, что все осталось, как прежде.
– Ну, рассказывай! – Анна уселась за стол и приготовилась слушать.
– Так нечего! Учеба, подработка, снова учеба… У вас тут все куда интереснее! Не думал, что ты поверишь экстрасенсу.
– А я не думала, что ты так быстро перестанешь бояться мертвых.
Крис вздрогнул. Легко было бахвалиться и делать вид, что все в порядке. Но оставленный в комнате свет открывал правду. Неприглядную и страшную: ничего не изменилось. Тени все так же казались опасными, и каждую минуту из темноты мог раздаться зовущий шепот.
От стыда кровь прилила к щекам. Стало жарко, захотелось оправдаться.
– Просто однажды я понял, что они не преследуют невиновных. Если я не стану причиной чьей-то смерти…
Криса прервал смех. Анна хохотала в голос, но за нарочитым весельем скрывалась горечь: