Страница 8 из 9
– Ты же взял меня в заложники.
Андрей с грохотом вскочил с места, откинув автомат, и с размаху ударил кулаком в стену. Ольга сжалась, не шевелясь.
– Изо всех дебилов… – начал он с яростью и тут же прервал себя. – Ладно. Значит ты заложница, да? Тогда убирайся отсюда. Вон дверь, уходи. И можешь проваливать хоть куда. Иди и настучи на меня ментам.
– Успокойся.
– Давай, катись отсюда!
– Успокойся, Андрей. Андрей, успокойся. Ты хотел мне что-то сказать? Я должна буду ехать в Подольск, да? Что там мне сделать? – Ольга говорила быстро, испуганно следя, как багровые пятна начали сходить с лица парня. – Скажи, Андрей, я все сделаю.
Парень криво усмехнулся, поднял табурет и сел.
– Разве я плохо обращался с тобой? – сипло, севшим голосом, спросил он.
– Нет, Андрей, спасибо тебе.
– Ладно. Я попал в беду. Давай, я все расскажу тебе, тогда, может, ты лучше поймешь ситуацию.
Андрей встал, поднял с пола автомат, провел ладонью по его стволу, потом приставил к двери подальше от стола, и снова повернувшись, сел на табурет.
Ольга следила за ним, рассеяно болтая в медовом чае окончательно размокшие сухарики.
– Я подписал контракт в Чечню и ждал отправки, когда увидел по телевизору, как пацаны попали в аварию. Там горел автобус со школьниками. Одному отрезали обе руки, второму – одну. Этот второй – мой брат, семиклассник Олег Коренев. Если у тебя никогда не было младшего брата, который умнее и лучше тебя, ты ничего не поймешь. Олег в четвертом классе решал за меня задачи по алгебре и физике и писал сочинения. Он играл на гитаре и пел не хуже Иглесиеса-старшего, по шахматам обыграл областного гроссмейстера, а на выставке юных техников получил премию за лучший комбайн, – говоря это быстро и горячо, Андрей то и дело вытирал лицо, словно все время потел. – В доме у нас постоянно все ездило и передвигалось, а стены были увешаны его картинами. Это ради него я подписал контракт. Я подумал, раз уж все равно в армии, почему бы не заработать на этом денег. Через четыре года Олег кончает школу, и гад я буду, если за это время не обеспечу ему приличного ВУЗа, чтобы он ни в чем не нуждался. Если все это время прослужить в Чечне, денег бы хватило с избытком, там и сержантская надбавка и все такое. А если бы я погиб, не беда, деньги бы перечислили матери, там и пенсия за меня. Им бы хватило на первое время. Так я рассчитал. Поэтому, то что я увидел, ударило меня по башке. Сначала я даже не поверил, так это было нелепо. Прямо из части я позвонил домой: трубку никто не брал. Я позвонил соседу: и тот сказал, что Олег в больнице, а мать дежурит там. Все во мне перевернулось. Я целый год в армию не мог уйти из-за матери, она перенесла инфаркт. А тут Олег в больнице, представляешь, что с ней сейчас. Черт его знает, как все потом получилось: капитан наш с заскоком. Я его по-человечески попросил отпустить меня в увольнительную, а он разорался. Я и послал его, – Андрей встал и прошелся до окна и обратно, потирая руки. – В общем, мы сцепились, и я дал ему так, что он врезался в стену. Понимаешь, я не мог сдержаться, когда он вмазал мне по роже. Я прямо взбесился, а тут он еще хватает из кобуры пистолет и наставляет на меня. Что мне еще оставалось делать? Я вырвал у него пистолет и подвел себя под приговор. Он разорался, в кабинет влетел дежурный, и я выскочил в окно, – Андрей сел и широко расставив ноги, оперся о них локтями. – Это бы еще ничего, послали бы меня в дисциплинарку или в штрафбат года на два-три, и на этом бы успокоились, вряд ли реальный срок повесили. А тут в воротах стоял Хохер и бросился на меня с автоматом: захотел себя показать. И главное, понимаешь, я вижу, как он щелкнул предохранителем и отвел затвор, значит выстрелит сейчас, и мне каюк, и прав будет, долбак такой, у меня же в руке капитанский ствол, – Андрей замолчал, потирая лицо обеими ладонями, и продолжал: – Выстрелить в меня у него, конечно, духу не хватило, а я, как был в запале, вырвал у него автомат. Ко мне бежали ребята из патруля, я обернулся и дал очередь поверх голов. Они попадали на землю, а я выскочил за ворота и стал дезертиром. Потом встретился еще с той братвой, а они в бегах. У меня был автомат и пистолет, а у них – ножи и милицейская пушка. И мы пошли в первый же бутик. Я не бил продавцов, это сделали они, а потом захотели разобраться со мной. Я оказался быстрее их. Потом взял деньги и ушел. Приехал сюда, хотел отсидеться месяц, а мудило Жорик вложил меня ментам, – Андрей тряхнул головой, глядя себе под ноги, потом поднял голову и посмотрел Ольге в глаза. – Ты поможешь мне?
– Конечно, только скажи, как? – Ольга изобразила оживление и желание исполнить все, что в ее силах, хотя на самом деле не испытывала ничего, кроме страха. Слишком уж легко этот парень брался за оружие и оказывался быстрее своих ближних, чтобы это понравилось спокойному уравновешенному человеку.
– Ольга, пойми, – между тем говорил Андрей, не отводя горящих глаз от ее лица. – Ты сейчас можешь уйти, и я не буду тебя держать. Ты не заложница. Но ты – единственный человек, который может мне помочь.
– Чем, скажи?
– Надо поехать в Подольск, узнать, как там мои, понимаешь? Если еще мать свалится, им и денег негде будет взять. Ты отдашь им деньги, а потом расскажешь мне, как они там оба.
– Хорошо.
– Я хочу, чтобы ты крепко въехала что, если ты задумаешь кинуть меня, как лоха, у тебя будут неприятности. Я уйду от всех ментов, достану тебя из-под земли и тогда ты пожалеешь, что родилась на свет. Что скажешь?
– Если не веришь, то зачем говоришь со мной
Андрей вздохнул и потер ладонью лоб.
– Выбор у меня уж больно фиговый, видишь, сколько тут народа. Меня загнали в угол, но я еще вырвусь за флажки, пусть не радуются. Поэтому хорошенько запомни, если пойдешь на обман, я разыщу тебя и порву на английский флаг.
Ольга впервые услышала эту фразу. И даже в такой ситуации слова показались ей смешными и нелепыми.
– А что еще сделаешь? – она старалась казаться спокойной.
– Там придумаю. Ты согласна?
– Да.
– Хорошо. Передашь деньги, в накладе не останешься. А потом я отвезу тебя, куда захочешь. Ты где живешь?
– В Фергане.
– Да, ты говорила. Я имею в виду Москву. Ты же должна будешь где-то остановиться.
– В Бибиреве. У подруги.
– А. Это не близко. А что, муж твой хорошие бабки заколачивает?
– Жить можно.
– Относительно? Ладно, иди переодевайся. Нам надо еще на почту зайти, позвонить жене этого долбака, чтобы пришла, мужа вытащила. На него бы еще плевать, да собаку жалко, – и Андрей широко улыбнулся, но глаза его оставались злыми и напряженными.
Всего сутки с небольшим прошли с того времени, как Ольга села в такси, в последний раз поцеловав маму и дочку. А как с тех пор изменилась ее простая размеренная жизнь, состоящая из двух понятий: дом – работа. Сейчас она стояла на обочине шоссе, нервно приминая каблуками высокую траву и пытаясь остановить проезжающие грузовики. При виде легковых автомобилей, она быстро отходила в сторону. А где-то позади, в кустах, под насыпью прятался он, Андрей Коренев, дезертир и убийца, находившийся в розыске. Но после того, как он поговорил с ней по-человечески, Ольге даже не приходило в голову сбежать от него, просто она старалась не вспоминать, что он при себе имеет пистолет, автомат и нож.
Одета Ольга была по-прежнему: скромный брючный костюм из розово-сиреневого трикотина. Косметикой она не пользовалась, даже губная помада стерлась, а косметичка осталась в ее сумке, в такси. Машины проезжали мимо, не притормаживая, а из одного: темно-зеленого КАМАЗа с прицепом «Алка» вылетел пластиковый стаканчик из-под водки и, и попав в ее плечо, отлетел на асфальт. Ольга отшатнулась и отступила назад, едва не полетев с насыпи. Ее поддержала крепкая рука, и она быстро обернулась. Позади нее на насыпи стоял Андрей. Широкая и длинная джинсовая куртка с плеча толстяка Жоры скрывала автомат, а глаза затенял козырек надвинутой на лоб бейсбольной кепки.