Страница 5 из 10
– Это тоже шутка?
– Да. – подтвердил Гриша.
– Было б забавнее, если бы всерьёз. – посмеялся Аслан.
– Слушай. Неужели нас и связывают подобные вещи? – сказал Гриша вполне серьёзно. – Я просто недавно поймал себя на странной мысли. Представь, был бы я где-нибудь там, а ты всё ещё здесь. Скорее всего мы бы не общались. Стали друг другу неинтересны из-за диссонанса во всём. А так мы оба «здесь», и вроде темы общие есть, волна. Это фатализм, как мне кажется. Что-то природное объединяет нас, сближает в один круг. Это называется «прессовать отходы».
Аслан задумался.
– Кем ты хотел стать? – спросил он.
– Ну, охотником… – сказал Гриша. – Но потом передумал. Решил, лучше учёным.
– И кем стал?
– Хер пойми. «Вам посылка».
– Во-во. Ты знаешь, я мечтал быть полевым хирургом. – рассуждал он. – Это, наверно, от комплекса бога. А кто вышел? 24 года. Я стонал, меня долбили. Вот моя жизнь. – Аслан рыгнул. – Спрашиваешь ещё. Так и есть. Да и хуй с ним. – он снова рыгнул и выбросил банку.
– Прекрати, бля…
– Человек вообще существо мерзкое и вонючее.
– Что с того? – возмутился Гриша.
– Единственный шанс не быть мерзким, возможно даже быть прекрасным, это быть женщиной.
VI.
Следующим утром, заварив как обычно чай, Гриша встретил снова перфоратор. «Этот гандон задался сделать из квартиры сыр». Гриша выдвинулся на работу, и первой очередью зашёл в кабинет начальника, мимо обеденных формальностей.
– Здравствуйте, Павел Сергеевич.
– Доброе утро, Григорий.
– Я насчёт отпуска. Мне нужен отпуск.
– Боюсь, пока нет возможности.
– Как это? Шульцу в июне вы дали второй, а я работаю весь год.
– Он разделил свой на две части. И, между тем, выполняет план.
– Мы обсуждали мой план. Я физически не справляюсь. – врал Гриша.
– Нельзя всю жизнь кивать на свою руку, Григорий.
– Это ещё причём?
– Разговор окончен, Григорий. Жду от вас показателей.
Подкипевший Гриша направился к двери… Как на пол пути развернулся:
– Я требую прибавки к зарплате.
– На каком же основании? – он перекладывал бумаги.
– Если вы подняли план, значит я лучше справляюсь, а вы больше платите.
– Вы не выполняете план, Григорий.
– Либо повышайте мне зарплату, либо премируйте по старому плану. – ответил Гриша.
– Хорошо, оставьте письменное заявление.
– Поставьте печать на копии. – заметил он.
– Вы навязываете условия, Григорий.
– Эта формальность вам известна.
– В таком случае разговор зашёл в тупик. Через тридцать минут вы должны быть на терминале.
– Пидарас…
– Говорите громче.
– Понял вас.
– Хорошего дня!
В этот день всё получилось само собой. Гриша выполнил план. Это был уже конец дня. Осталась последняя доставка, сверх плана. В элитный квартал с малоэтажными домами, огороженный заборами. То есть озаборенном, или «Дахау» на языке урбанистов. Гриша позвонил по указанному телефону. Трубку не брали. Он стал звонить в домофон – безрезультатно.
В любой другой день Гриша развернулся бы довольный, сделав пометку о невручении. Но сегодня у него было странное настроение, точно ему вдруг стало дело до показателей… Он перекинул через забор свой бардачок и начал перелезать. Забор высокий, отпугивающий, но инженирован бездарно. Дорогие узоры отлично сыграли за ступени. Скоро Гриша был на обратной стороне. Газон, улучшенная детская площадка, размеченная парковка. Красивый свет и стилизация под безмятежные европейские провинции.
Гриша подобрал свой портфель и нашёл способ проникнуть в подъезд. Стал названивать в квартиру. Ему открыли. Получатель был в душе. Поблагодарил за настойчивость и принял письмо. Дал пятьсот рублей на кашу… Гриша, довольный, направился домой. Подходя к забору, он вдруг почувствовал боковым зрением что-то очень яркое. Гриша обернулся и увидел высокую девушку в красном приталенном пальто.
Она шла мимо него туда, откуда он только что ушёл. Она выглядела стильно, даже дорого, притом лаконично. У неё была поставленная, красивая походка. Гриша к этой минуте и позабыл о своём пари. Но сейчас он понял, это тот самый случай… Совершенно подходит. Внутри всё сжалось, стало страшно. Она уходила всё дальше. Он пытался преодолеть оцепенение. Шаг у неё был уверенный и длинный. Время ускользало. Гриша думал: «Я не хочу… И хочу верить, что не могу. Но, к сожалению, я могу, а значит, придётся…». И он рванул в её направлении окончательно и радикально, со стороны – точно они сто лет знакомы.
Прибился рядом. Поздоровался. Представился. Незнакомка шла, не обратив никакого внимания, точно бы и не слышала его. Гриша внутренне поёжился от своей нелепости. Он порхал у неё под рукой и пытался вытянуть хоть слово, хотя бы обратить на себя взгляд. Ему стало обидно, но он расчувствовал, что терять взаправду нечего. «И чего только боялся?». Действительно, хотелось смеяться. Наконец, Гриша сказал:
– Вы курите! Курить вредно. Вы хулиганка…
Она повернулась, посмотрела строго в глаза… Спустя секунду отвернулась и больше его не замечала. Гриша остался как громом поражённый. Незнакомка оказалась редкой, очень редкой красоты. Ничего не было предсказуемо в её внешности. Черты её были разыграны уникально. Она превосходила все представления доставщика о женской красоте. Гриша поймал короткий её взгляд, и сбился, замер, прекратился…
VII.
Вечером после рабочего дня зазвонил телефон:
– Что ты такого натворил, Гриша?
Звонил коллега Подоляк. Он в компании работал дольше всех. Гриша был с ним в хороших отношениях. На редкость безынициативный человек. Второй год ходил в рубашке с блеклым пятном. Близкий друг разбился в ванной. Подоляк был вида интеллигентного, даже немного симпатичного; но с постоянно виноватым, птичьим взглядом. Из тех людей, кто голосовые сообщения диктует в динамик. На обедах делился телепередачами или пересказывал новости. Года ему было тридцать три, не женат. Гриша был уверен, в курьерской службе он до пенсии.
– В чём дело? – спросил Гриша.
– Тебя ищут странные люди…
– Как понять ищут? Кто?
– Сегодня в офис приходил человек, тебя искал.... Зачем – не знаю. Оставил телефон. Я переслал тебе.
– Хорошо…
Гриша возвращался домой на автобусе. Самый загруженный час. Он заболел незнакомкой. Он вспоминал о ней на работе, в транспорте, дома. Гриша ослаб и чувствовал себя несколько помешавшимся. Он даже не дерзал задуматься о симпатии или других чувствах. Гриша мечтал просто увидеть её ещё раз, просто посмотреть на неё. Смотреть, пока не насмотрится.
Он теперь каждый день ходил через этот квартал и перелезал через забор. Там он бывал несколько минут, разглядывал двор. Гадал по окнам как может выглядеть квартира, где живёт такая девушка. Вздыхал и затем уходил. Он стал задумчив. На некоторые вещи перестал обращать внимание. Например, на свою лень. На автомате выполнял план…
На одной из остановок вошла бабушка и растолкала спящего в наушниках подростка.
– Молодой человек! Уступи бабушке место…
Парень начал вставать. Вдруг мужик, сидевший рядом, ухватил его за плечо.
– Куда! Сидеть…
Он собирался уступить сам, чтобы студент дремал дальше. Все так подумали. Оказалось иначе.
– … Мужчина, вы уступите место?
– Ещё бы.
– Что это ещё такое? Вы как себя ведёте?!
– В гробу належишься.
Автобус охнул. Из толпы продрался парень.
– Ты как разговариваешь с пожилой женщиной?
– Я извинюсь.
– Извиняйся.
– Я пошутил. – сказал вдруг он. – Пошёл ты нахуй, волчара. Обсос. Я пашу как конь ломовой. Кормлю троих, содержу жену. Отцу отсылаю в Мурманск. Ветеран труда он у меня. Руки золотые. Государство в эти ладони насрало. – говорил мужик. – Ни на что не хватает! Цены взлетели как с лопаты. Четыре голодных рта у меня. С пяти утра на ногах, и половину зарплаты задвигаю обратно государству! Половину! Весь налог – на таких как она. Эти сосальщики ещё ходят по автобусам и поднимают нас на дыбы… Постоит, чай не развалится! Чё ты вылупилась, чахлая? На диване не належалась? В поликлинике не насиделась? Весь диабет у вас от льгот! – он встал и вышел из автобуса. Явно не на своей остановке.