Страница 1 из 2
Мария Полянская
Опция-2020
Часть 1. Соблазн.
– Иван Петрович, здравствуйте!
На вокзале было тихо и довольно пустынно – пандемия заставила людей прятаться по домам, и обычный поток пассажиров давно иссяк, превратившись в весьма скромный ручеек, аккуратно обтекавший серые бесформенные фигуры, скрюченные на холодном каменном полу. В другое время и они сидели бы, тесно прижавшись друг к другу – так теплее, но в этом декабре все было иначе – между ними была социальная дистанция, на лицах были надеты выброшенные пассажирами одноразовые маски.
К ним никто не подходил, поэтому вопрос, обращенный к одной из фигур, прозвучал особенно громко. Все бездомные вздрогнули, как одно большое тело, и обернулись в сторону возгласа.
Рядом с ними, невзирая на запах и социальную дистанцию, стоял средних лет мужчина, в коротком пальто – такие обычно надевают те, кто привык ездить на машине, а не в общественном транспорте, без шапки – еще одна причина думать, что он не пользовался метро или автобусом, без портфеля или даже сумки-барсетки. В руках мужчина держал дорогой телефон узнаваемой марки и модели.
– Иван Петрович, вы меня слышите?
Один из бездомных, наконец-то зашевелился, несколько раз согнул и разогнул колени, словно разминая их перед ходьбой, достал из карманов застывшие от холода скрюченные пальцы и поправил маску на лице. Показались глаза под шапкой, которую народ метко прозвал презервативкой, красный нос с ноздреватой раздраженной кожей. Бездомный пожевал ртом, словно пробуя слова на вкус и без всякого интереса к мужчине ответил: «Слышу. Чего надо?»
Мужчина оживился, неожиданно быстро протянул руку, но Иван Петрович – было очевидно, что в прошлой жизни его звали именно так, не сделал никакого движения навстречу. «Не хотите здороваться – не надо, я и сам соблюдаю все меры предосторожности, сказал мужчина и вдруг наклонился к Ивану Петровичу – а вот поговорить бы нам надо с вами, очень надо!» «Мне не надо, – угрюмо ответил Иван Петрович, – разговорами сыт не будешь». Незнакомый мужчина улыбнулся и театральным, очень нарочитым жестом предложил продолжить беседу в другом месте, показывая в сторону вокзального буфета.
На этот раз соблазн был уже слишком велик, Иван Петрович поднялся с пола и пошел вслед за мужчиной к ларьку, где почти на улице продавали дешевую поджаренную на подгоревшем масле еду, которая, однако же, пахла так завлекательно для остающихся бездомных, что они практически одновременно втянули воздух носами. Иван Петрович шел с достоинством и не торопясь, поэтому незнакомец легко опередил его быстрым спортивным шагом и уже ждал около прилавка с шаурмой в салфетке и стаканчиком дешевого чая, из которого уныло свисал хвост чайного пакетика. «Угощайтесь, Иван Петрович, – любезно сказал мужчина, – разговор долгий, все лучше не на пустой желудок».
Ел бездомный долго, словно показывал незнакомцу, что и у таких людей на самом социальном дне имеется достоинство, но мужчина явно не торопился и терпеливо следил за тем, как медленно и тщательно, словно следуя новомодным тенденциям здорового питания, Иван Петрович ест дешевую жирную еду, к которой сам бы даже не притронулся, и на его лице была легкая и слегка ехидная улыбка, словно он знал о чем-то очень важном, что может вполне испортить аппетит, но молчал, дожидаясь удобного момента.
Тем временем Иван Петрович покончил с шаурмой и так же неторопливо и даже изящно стал пить чай, причем делал это вполне благопристойно и без посторонних звуков. По его манерам было видно, как бы выразились в прошлом веке, что он знавал и лучшие времена, и на лице незнакомца явно читалось это устаревшее выражение, потому что он продолжал сдерживать свои эмоции и молчал.
«Ну что, Иван Петрович, поговорим?» – спросил мужчина, когда чай был выпит, а чайный пакетик уже болтался в стакане кипятка, налитого по просьбе мужчины совершенно бесплатно. И не дожидаясь ответа, приступил сразу к самой сути. «Я смотрю, вас и не удивляет, что я вас знаю по имени, да? И вправду, кто же вас не знает – из тех, кто занимается в этой стране бизнесом? Владелец заводов, газет, пароходов, знаменитый Иван Петрович Тюньков, банкир, меценат, олигарх, мужчина-мечта охотниц за богатым мужем, собиратель дорогих машин и бык-производитель – ведь у вас, кажется, 10 детей по разным городам и странам?» Иван Петрович молчал, продолжая прихлебывать чуть окрашенный заваркой кипяток, а незнакомец продолжал говорить.
«Все в вашей жизни – самое лучшее, и образование в Массачуссетском университете, и жена – топ-модель из США, и дом, построенный Захой Хадид, единственной и неповторимой, и яхта – Абрамович сотоварищи отдыхает, ведь так? Но главное ведь не это – главное мозги ваши – лучшие и уникальные, которые создали уникальный проект, аналогов которому нет, востребованный во всем мире. Вы наш русский Илон Маск, только лучше – потому что наш и потому что самородок из далекой глубинки. Но, – и тут мужчина сделал театральную паузу – где вы сейчас и где Илон Маск? Что случилось? Нет ли у вас случайно ответа?»
Иван Петрович молчал, однако пить чай перестал и не отрываясь смотрел куда-то в пустоту, как будто слова незнакомца вызвали к жизни какие-то воспоминания, которые он сейчас мысленно прокручивал в голове.
«Ну, не знаю, как у вас, а у меня ответ на этот вопрос имеется, и он достаточно простой, продолжил мужчина, не обращая внимания на то, что Иван Петрович не проявлял никакого интереса к его словам. – Вы, Иван Петрович, как та старуха из Сказки о рыбаке и рыбке, решили, что вам хочется быть морской царицею, а это плохо заканчивается. Как известно, старуха вернулась к разбитому корыту, а у вас и этого не оказалось – по меркам олигарха, конечно же. То есть, конечно же, у вас еще много всего оставалось после тюрьмы, сума вам явно не грозила, но вот гордость ваша и честь так и не оправились от удара. Вы или такие как вы можете быть только лучшими, а быть средними – не можете, не умеете, да и не хотите. Поэтому предпочли такую карьеру – опуститься на самое дно, чтобы быть худшим, самым падшим из всех попавших на дно. Гордыня, конечно же, невероятная, зато – как и все в вашей жизни, в превосходной степени».
Иван Петрович вздрогнул и словно пришел в себя. Он медленно повернулся к незнакомцу и вдруг словно прежний Иван Петрович Тюньков вернулся в выношенную оболочку вокзального бездомного. «Что вам от меня надо? – резко спросил Иван Петрович. – Для чего вы мне всю эту давно прожеванную прессой историю рассказываете?»
«Ну, слава богу, – выдохнул мужчина, – наконец-то вижу господина Тюнькова собственной персоной. У меня к вам деловое предложение».
«Я делами не занимаюсь, – отрезал Иван Петрович. – И на сегодня у меня нет никаких ресурсов для распоряжения. Я в некотором смысле чист от активов и пассивов заодно. Нечего больше терять, но и отнять не получится».
«Так и я вам не бизнес купить предлагаю, это было бы слишком мелко – не только для вас, но и для меня тоже. Я предлагаю вам нечто большее, ту самую власть, которой вы так и не получили, только гораздо больше, чем вы можете себе представить, – ответил мужчина и бросил исподтишка быстрый и внимательный взгляд на лицо Тюнькова.
На лице Ивана Петровича было теперь выражение собранности и сосредоточенности, известное в прежние времена его партнерам и конкурентам, однако, как и раньше, эмоции он умело держал при себе. Мужчина еще раз оценивающе взглянул на Тюнькова и продолжил. «Я знаю, что говорю, это предложение даже не на миллиард – это предложение на несколько миллиардов, но только не долларов, а жизней, обычных человеческих жизней. Вы ведь понимаете, о чем я?»
«Не совсем, выражайтесь яснее, – ответил Иван Петрович, вернее, прежний Иван Петрович, вернувшийся в тело постаревшего бомжа. – И давайте побыстрее, не люблю зря терять время».
«Да все элементарно, Иван Петрович, я вам все объясню. Вы ведь знаете, чем этот год так примечательно отличается от всех прошлых? Ведь и вас эта зараза, чума 21 века тоже коснулась? Я имею в виду коронавирус? Пусть вы здесь, на самом дне, но вы же знаете, что люди болеют, и болеют страшно, что мало кто понимает, что творится, но все уже почти год живут в страхе и в панике. Болен весь мир, никто не знает, как лечить, иммунитет нестойкий, а вакцинам нельзя доверять? Еще немного, и человечество вымрет или разделится на две неравные части – тех, кто имеет иммунитет или паспорт вакцинированного и тех изгоев, которые либо не могут противостоять вирусу, либо не хотят искусственного иммунитета, и именно они станут новыми бомжами – людьми-изгоями, людьми-париями, людьми-неприкасаемыми. По сравнению с ними ваша судьба покажется легкой долей – я ведь знаю, что ваша дочь иногда пытается с вами связаться, а ваша жена продолжает подкидывать вам денег на карту. Скажу вам больше – этот страшный водораздел пройдет внутри семей, друзей и компаний, и даже ваши новые коллеги поделятся на тех, кто примет вакцинацию как благо и снова сможет вернуться в социум, и на тех, кто либо не захочет, либо – в силу неясных причин – не сможет выработать нужный для паспорта и чипа иммунитет. И по секрету – вы будете одним из этих изгоев – ваш организм не выработает антител к вирусу, и вы станете дважды изгнанным и дважды павшим, причем, по собственной вине – ведь для чипизации человечества будут использованы ваши собственные разработки».