Страница 15 из 16
Когда мы дошли до целой группы деревянных коробок, то оказалось, что в них лежит куча смесителей. Мы открывали каждую коробку и пересчитывали их, складируя затем смесители в новые, большие мешки (для экономии места). На это у меня и С. ушло почти полтора часа. Женщина со склада поставила последний плюсик и сказала, что теперь к этим смесителям еще не вернутся лет пять. Ahue
Мы вышли из вагона. С. закрыл склад, и мы медленно пошли на базу. Я закурил, С. попросил сигарету. Затем он вдруг спросил «Тебе бабки нужны?». Конечно, мне нужны бабки, толстый ты мудила. Скажи лучше, кому они не нужны. Если уж жирным ублюдкам, которые возглавляют список миллиардеров – бабки нужны, то …. ай blyat` ладно. Просто отвечаю положительно. Перед дурачком ещё раскошеливаться на ядовитость.
С. начинает пояснять мне, что это советские смесители, и что в них что – то там zaebatoe такое есть, что прилично стоит. А ещё, что у него есть кореш, который может всё это добро скупить. Так как С. нищий huilan, да ещё и алкаш, то ясное дело он ищет любой способ заработать. Этот дурачок сказал, что хочет без палева загнать это дерьмо. И он предлагает мне стать соучастником, ведь в одни руки это будет тяжело сделать. Что мне оставалось сказать этому дурачку? Конечно я согласился. К тому же красть ключи будет С. На этой счастливой ноте мы доходим до нашей базы, где И. и дядя С. разгружают машину с какими – то металлическими прутьями. Ребята предлагают нам помочь и я уже дергаюсь в их сторону, но С. хватает меня за плечо, говорит, что пусть они идут nahui, мы своё отработали. Я покорно слушаюсь, учитывая, что хочется посидеть в тепле и выпить кофе.
Дальше С. ставит чайник и начинает звонить своему корешу. На слове «смеситель» и «вывести» этот болван специально снижает голос, хотя никто не услышал бы его, даже если он говорил на повышенных тонах. Спустя две минуты бубнежа С. вешает трубку и сообщает мне, что операция намечена на послезавтра. Я киваю, говорю, что принял – понял. Мы довольно улыбаемся, в предвкушении скорого обогащения.
Через время поднимается дядя Т. К нему подскакивает С. и уламывает сгонять до ближайшей табачки, купить сигарет, и пару фуриков. Дядя Т. немного ломается, пытаясь отмазать тем, что он устал, так как был в отделении онкологии и в одиночку двигал шкафы главврачу. Но по итогу, всё равно ломается, ведь в списке покупок было слово «фурик», а для таких опустившихся uebkov этого достаточно, чтобы и горы свернуть.
Дядя Т. покорно ретируется не снимая куртки в магазин, а на сцену врываются оставшиеся двое. Остаток рабочего дня три беса накатывали свой дикий спирт, И. просто спал, ну а я читал великих.
Наступил день грабежа. Я немного нервничал, все-таки это уголовка, если спалят. Но желание нажиться стояло намного выше. Все должно было произойти в обеденный час. Это час, когда нас не смеют беспокоить. Наш официальный чилл.
С утра мы потаскали приехавшие мешки с цементом. Я хоть и перестал ходить в качалку, но все же не перестал быть мощным. Таскал мешки в одного. С. делал так же, не уступая мне. А вот дядя Т. с И. таскали цемент вдвоём. Один был слишком старый и немощный, второй был просто немощный. Ей богу, они все время вместе. Еще немного и я начну их шипперить. После этой разминки ничего не предвещалось, поэтому мы сидели и играли в карты. Как я уже сказал, я все еще нервничал, поэтому согласился играть со всеми в эту скуку.
Настал час обеда. С. мотнул головой в сторону выхода, и мы начали одеваться. Самый старый хрен поинтересовался, куда мы это вдруг собрались, на что был послан nahui. Вы не подумайте, подобная грязь говорится по-дружески и по согласию. Так как я и С. были посланы в ответ.
Когда мы спустились, С. сказал ждать его тут, а сам пошел на склад, где и сидели женщины кладовщики. Я успел сделать не больше десяти тяжек, как он уже шел мне навстречу. Полдела сделано. Осталось самое рискованное.
Когда мы подошли к вагону, красный пикап уже стоял на месте. Водитель вышел и поздоровался с нами. С. быстро открыл двери склада, и мы начали в таком же темпе перекидывать мешки со смесителями. Это было моё первое воровство. Всё как во сне. Я через раз озирался по сторонам, высматривая какого–нибудь начальника, или работника, который мог заинтересоваться в происходящем, и по итогу заложить нас. Но ничего такого не произошло. Да, дорогие присяжные, накал страстей в подобных сценах бывает только в кино. А вот в жизни вполне и самые гнусные вещи проходят очень гладко и хорошо. Мы спокойно перекидали все смесители. Уже в машине сам водитель их пересчитывал, а затем отсчитал достаточно много купюр из кошелька и положил С. в карман. Нас никто не видел, всё прошло идеально. С. отсчитал несколько купюр и всучил мне. Моя доля составила три с половинной тонны. Я знаю, что этому ублюдку заплатили гораздо больше, но не стал спорить. Все-таки основной риск на нём. Если что, то я со спокойной душой сдал бы его. И дело даже не в том, что я крыса (хотя кто знает, человеческая подлость неисповедима), а в том, что это действительно его идея. Ему тюрьма к лицу, а я слишком молод.
По итогу этот болван нажрался и вёл себя как последняя мразь. А большего эта дыра и не заслуживает.
На улице настал март. Ещё было достаточно холодно, лежал снег, но тёплое солнце обещало это исправить. У меня было отличное настроение. Через два месяца я должен уволиться, чтобы посвятить весь июнь финальной подготовкой перед вступительными экзаменами.
Меня не было на работе две недели. Ваш слуга мирно провёл свой законный отпуск на воле: играя в компьютерные игры, занимаясь ebley, чтением и рисованием. Не идеальная ли гармония? Сегодня у меня первый рабочий день. Тело отдохнувшее, свежее. Я радостный захожу в каморку с получасовым опозданием.
Ребята вяло здороваются со мной (всегда тяжело видеть счастливого и отдохнувшего товарища), мой взгляд не находит дядю Т. Тут С. мне сообщает, что оказывается у этого морщинистого мудака обнаружили туберкулез в какой – то запущенной стадии. Причём он им болел относительно давно, просто hui забивал. Теперь он на знаменитой горе в диспансере для таких же, как и он. А ещё С. сообщил мне, что я вовремя вышел, так как сегодня мы все идём сдавать флюорографию. Нужно выяснить, не зацепил ли своей заразой этот мудила кого-то ещё.
Zaebis`. Я почему-то не удивлён. По телу проходят мурашки. Не то, чтобы я такой большой очкун, просто подобные болезни вызывают во мне отвращение. Туберкулез – это что-то грязное, мерзкое. Такое же отвратительное, как и тараканы, или комары. Работы, как и почти всегда, нету. Каждый сидит и занимается своими делам. Дядя С. куда – то пропадает, а затем возвращается уже с двумя стекляшками фуриков. Он говорит С. «чтобы никакая зараза нас не взяла» и разливает это дерьмо, бодяжа водой из под крана. Собственно, звучит это иронично, учитывая тот факт, что с точки зрения здорового общества – именно эти два персонажа представляются как заразой и болезнью. А вот вам ещё ирония в квадрате – спирт этих мудаков и убивает. Я ухмыляюсь своему остроумию (хотя в глубине сознания понимаю, что я дурачок, который не особо далеко ушел от этих огрызков), но ничего не говорю. Дядя С. опять куда – то уходит. Нам уже скоро идти всем четверым делать снимок, а старый пропал. Выходим на улицу. Начальница стоит внизу, болтает с нами. Ждём болвана. Мало кто заметит, но дядя С. уже пьяненький. Привыкшая к подобному секси-начальница, начинает отчитывать его и угрожать увольнением. Затем мы все pizduem в главный корпус «книжку» – его так все называют, так как само здание разветвляется в стороны под острым углом и создается впечатление, будто это большая, раскрытая книга.
В кабинет нас запускают сразу, врач нас ждала. Пока мы сидим на стульях, я начинаю понимать, что тут воняет говном. Серьезно. Сначала мне кажется, будто я вступил в дерьмо на улице. Посмотрев подошву, понимаю, что это не от меня. Начинаю мотать головой и смотреть на этих подонков. С., как и И. – тоже почуяли неладное, и наравне со мной мотают головой и принюхиваются. Единственный, кто абсолютно ничего не замечает и не чувствует – дядя С. Он сидит со своим огромным, крысиным носом и ни черта не замечает. Мы сидим втроём и ещё нихрена не понимаем, что произошло. Мы обсуждаем феномен «какашки», который витает в этом кабинете. Женщина врач подозрительно смотрит на нас, а затем на нашу обувь. У всех всё чисто. Мы подключаем в нашу дискуссию и её.