Анжелика и принц

Огласив за обедом эту новость, Анри понадеялся, что к ночи количество гостей поуменьшится. И это он тогда ещё ничего не знал ни о том, что Жан-Филипп наложил заклятие молчания на Анжелику, ни о том, что она разозлится, полезет драться и пробудит в себе магические способности. Да что ж это такое, почему с ней всё не так, как у людей?

В одном права Жакетта - хорошо, что её сила совпала с силой покойного графа Безье. Конечно, магические способности наследуются, как бог на душу положит, а нередко не наследуются вовсе, но когда дети получают силы, схожие с родительскими - это считается хорошим и правильным.

Но этой дикой и вздорной девице не хватало только стихийной магии. Да она спалит весь замок к чёрту! Орельен предположил, что слабость продлится до завтра, то есть - пока можно спать спокойно. А там пусть он и вправду связывается с господином Арно, своим наставником при дворе, глядишь - тот чем и поможет. Анри совершенно не ощущал в себе способностей к наставничеству для юной девы, у которой пробудилась мощная стихийная магия. Конечно, сам он кое-что об этом знал, но Жан-Филипп знал больше, оттого и сумел блокировать её спонтанный выброс. Орельен тоже знал, и смог нейтрализовать, и даже сам при этом никак не пострадал. Вот пусть и учит её держать себя в руках. Сам вытащил чёрт знает откуда, сам пусть и разбирается.

Эх, а ведь Анри только-только задумался о том, что Анжелику необходимо начинать выводить в люди. И решил уже было, что если она сможет удержать себя во время службы и обеда - то ей можно разрешать покидать комнаты. В сопровождении, конечно. Но оказалось, что в её приличном поведении её собственной заслуги никакой и нет! И что она как раз собиралась высказать епископу Фуши своё мнение по поводу кончины графа Безье. Интересно, почему она захотела это сделать, граф же ей, фактически, никто?

Правда, Анри сам получил некоторое удовольствие от того, что одёрнул болтуна и сплетника. Нечего трепать языком о его будущем родственнике, хоть бы и покойном.

И вот теперь Анжелика дремлет в кресле, а он, как дурак, сидит напротив. О нет, он знал действенный способ восстановить силы после чрезмерного применения магии или после магического отката, и Жан-Филипп его тоже знал - прямо тут, в комнате, себе девку и нашёл, времени зря не терял. Ночь любви - или хотя бы вечер - исцелила бы её уже к утру. И раз она говорит, что давно не девица, то ей бы никакого вреда с того и не было.

Анри смотрел на неё... и сомневался.

Она красива, она безусловно красива. Зелёные глаза, густые ресницы, алые губы, нежная кожа - так и хотелось дотронуться до щеки и провести по ней пальцем. Только вот он был уверен - что ответом на нежный жест станет не трепетание ресниц и не волнующий вздох, а очередное грубое слово. Она же не умеет иначе, ей, вероятно, не доступны тонкости любовной науки, да и откуда бы? Если она просто разговаривает с трудом, ей ведь сложно выразить свою мысль без грязных ругательств?

О нет, Анри, безусловно, не был трепетным растением, более того, в бою сам не очень-то выбирал выражения, когда нужно было донести мысль до людей покороче и пояснее. Но юная дева? Но юная дева в статусе его невесты? Немыслимо.

- Кто здесь? - прошептала дева.

Заморгала, пошевелила головой.

- Это я, Анри, госпожа Анжелика.

- А, это вы, - она попробовала сесть так, чтобы видеть его.

Он поднялся и помог ей.

- Как вы себя чувствуете?

- Очень слабой. Как будто весь день картошку копала.

- Что делали? - изумился он.

- Ну картошку, овощ такой. Её весной садят, в землю, а осенью копают. Чтобы потом было, что есть зимой.

Анжелика - крестьянская дочь? Она что-то знает о посевных работах?

- Вам доводилось копать эту вашу... картошку?

- Конечно,- сказала она. - У бабушки на даче под неё пять соток выделено. Каждую весну и осень, и ещё летом полоть и окучивать. А у вас что, нет картошки?

- Наверное, нет, - покачал он головой.

- Жаль. Она вкусная. Жареная. Ещё варёная, в пюре. И в салатах. И пирожки можно постряпать.

- Вы. умеете стряпать пирожки? - дочь крестьянина и поварихи?

- Ну да, - пожала она плечами, как будто речь шла о чём-то обычном. - Правда, у меня тесто через раз поднимается. Но друзья всё равно ели то, что получалось, - вздохнула, прикрыла глаза.

- Друзья? Не родители?

- Нет, - помотала она головой.

- А у вас вообще были родители?

Она приоткрыла один глаз.

- А как иначе-то? Даже когда совсем в пробирке, всё равно материал от каких-то родителей.

Он не понял, о чём это она, ну да и ладно.

- И кто были ваши родители?

Не то, чтобы это что-то меняло, но хоть узнать, как оно.

- Отца я почти не помню. Они с матерью развелись - я ещё в школу не ходила. Это когда формально развелись. А выгнала она его ещё раньше. Потому что он пил и ни хрена не работал. И толку от такого дома - фиг да ни фига, а проблем по горлышко. Ну если вы вообще понимаете, о чём я, - усмехнулась вдруг. - А мать на заводе работает, инженером. И если бы она второй раз замуж не вышла, то я бы, скорее всего, и не померла бы, и мы бы с вами никогда не встретились.

- Почему? - не понял он. - Обычно вдовы выходят замуж второй раз. А что значит -развелись? Им прямо разрешили аннулировать брак?

- Да у нас это запросто. Ну, назначили ему платить алименты. Ну, он их платил. Через раз, потому что то работал, то нет. И если до меня, то муж нужен, только если приспичило ребенка рожать, да и то - смотря какой, о некоторых лучше ничего не знать, не только домой их не тащить. В обычной жизни без мужа проще.

Что же это за жизнь такая?

- Как - проще? А кормит кто?

- Сама, - пожала она плечами. - Выучиваешься, идешь работать и как-нибудь крутишься. И проще одной, потому что ещё мужа и ребёнка кормить - нахрен это надо. А с мужем то ли повезёт, то ли нет. Я понимаю, что здесь не так, и что ваше высочество большая шишка, и что по сравнению с населением этого дома прокормить одну меня вообще не вопрос. У нас тоже есть богатые, я не из них. Если вас это не устраивает - ну, давайте расставаться, что ли.

- После того, как я уже показал вас всем, живую и здоровую? Не выйдет. Скажите, а ваша мать - она что, работала, чтобы прокормить вас и себя?

- Ну.

- И... что она делала? Работала в поле? Убирала чужие дома? Стряпала еду?

- Ага, щаз. Сказала же - инженер на заводе. Ракетное топливо она делала. И делает, как я понимаю.

- Что, простите, она делала? - не понятно.

Совсем не понятно.

- Эх, - Анжелика вздохнула и села поудобнее. - Ну вот представьте - такая, э-э-э. что у вас тут может быть? Наверное, повозка. В чём ездят крутые? В смысле, богатые?

- Верхом. Или в каретах.

- Во, карета. А теперь представьте супер-пупер карету, которая едет сама. Только ракета в миллион раз быстрее кареты. И летает.

- При помощи магии? Наверное, так бывает.

- У нас магии нет, но есть технологии. Двигатель внутреннего сгорания, во. Сгорает то самое топливо, выделается энергия, карета едет. Простите, лучше объяснить не смогу.

- Наверное, достаточно. Она выполняла какую-то сложную работу?

- Именно. Сложную работу, требующую специального образования и высокой квалификации. За хорошие деньги. И когда она родила, то её чуть с той работы совсем не выперли, если бы она братца в частный сад в год не сдала, и обратно не вышла - хрен бы ей был, а не работа. И не деньги тоже, потому что отчим главным образом бухать, скандалить и драться, а денег - ну, такое, в этом месяце есть, а в следующем - уже не факт. А кормить его надо, как настоящего.

Анри не мог сказать, что всё уразумел, но какая-то картинка у него сложилась. Выходит, Анжелика - дочь какой-то весьма образованной дамы, предлагающей свои услуги за большие деньги. Про кареты он не понял ничего, но если у них здесь есть маги, то и там почему бы не быть чему-то похожему? Видимо, от матери Анжелике и достались её способности, это несомненно.