Закон тайги

Он резко повернулся и побежал к поезду, который с минуты на минуту должен был отправиться.

– Дан приказ ему на север, нам в другую сторону. Так, кажется, в песне поётся? – произнёс Серёга.

– Дан приказ ему на запад, – поправил Мишка.

– А нам нужно на восток. – Сергей поднял с земли объёмный рюкзак и забросил за плечи. – Пошли, друг. Скоро и наш поезд.

Через несколько часов ребята вышли на нужной станции. Подождав, когда отъедет поезд, перешли железную дорогу и направились к видневшемуся невдалеке лесу. Ночевать остановились на берегу ручья, текущего по краю лесной опушки. Летом ручей пересыхал, но весной, когда земля перенасыщалась влагой от тающего снега и воду в себя больше не принимала, ручей становился весьма полноводным. От этого течение усиливалось, и вода с шумом текла по руслу, превращая ручей в небольшую речку с относительно чистой водой.

– Здесь и заночуем. – Мишка скинул рюкзак и присел на пень. – Серёга, как хорошо, что мы из города на природу вырвались!

– Конечно, хорошо. А если ещё и весновку проведём, как задумали, вообще отлично будет.

Сергей достал топор и стал рубить для костра мелкие сухие сучья. Вскоре огонь горел. Провозившись с приготовлением ночлега ещё с час, ребята наконец уселись ужинать на свеженарубленный лапник, разложенный толстым слоем с двух сторон от костра. Темнело. Они слышали, как, хоркая, пролетел вальдшнеп. Пару раз было слышно, как вдали гоготали дикие гуси, летя по известному только им маршруту. Кряковый селезень прошваркал в полной темноте.

– Сейчас бы грохнуть кого-нибудь из птиц на шурпу. А то ужинаем чаем и сухарями. – Мишка покрутил головой, всматриваясь в чистое звёздное небо.

– Нельзя, Миш. Мы теперь охотничьи инспектора, а открытие охоты только завтра. Будет день, и будет пища. Давай-ка спать.

Сергей допил чай. Разложил на лапнике спальник, снял сапоги и телогрейку и, как был в свитере и брюках, полез внутрь мешка. Через минуту усталость взяла своё, и он засопел. Мишка ещё долго лежал у костра и слушал звуки весенней ночи.

Выбираться утром из тёплых спальных мешков ребятам не хотелось. Костёр давно догорел, а от ручья и снега в лесу тянуло холодом. В конце апреля до настоящего тепла ещё ой как далеко. Сергей и Мишка проснулись, лежали и слушали, как за лесом «булькали», токуя, тетерева.

– Слышишь, токуют! – Мишка чуть высунулся из спальника.

– Слышу, – буркнул Серёга, – не спят птички.

– Весна. Хочешь, не хочешь, а токовать нужно. Природа своё возьмёт, – философски изрёк Мишка. – И нам подниматься пора.

– Что, тоже природа?

– Конечно. Давно встать хочу. В спальник же не будешь по нужде ходить. – Мишка выбрался наружу и стал натягивать сапоги.

– А я ещё посплю, меня природа не беспокоит. Вот когда ты костёр разложишь, тогда и мне вставать.

– Чёрт с тобой, лежи.

Мишка оделся и пошёл к ручью. Умывшись и распалив костёр, собрал ружьё. Скоро закипела вода в котелке.

– Чай готов. – Сняв с огня котелок, Мишка насыпал в кипящую воду заварку. – Завтракать вставай, – обратился он к Сергею. – А то браконьеры по домам разойдутся. Солнце уже высоко.

– Не разойдутся. Откуда им тут взяться?

И как бы с ним споря, в верховьях ручья прогремел выстрел.

– Ну что, я не прав? – Мишка прислушался. Раздался второй выстрел. – Выстрел там же, где и первый. Вот тебе и браконьеры.

– Это ещё нужно уточнить, кто там палит. – Сергей вылез из спальника и стал быстро одеваться.

– Что, даже чая не попьёшь? – Мишка отхлёбывал горячий чай из кружки и хрустел сухарём.

– Почему? Сначала поедим, а потом пойдём туда, где стреляют. Наливай.

Ещё один выстрел прозвучал, когда ребята заканчивали завтракать.

– Хватит дурака валять. Собираемся. – Мишка стал убирать вещи в рюкзак, костёр залил остатками чая. Через минуту охотоведы двинулись вверх по ручью в сторону выстрелов.

Охотник стоял на поляне. Что это один из местных мужиков, ребята определили сразу. Одет он был в засаленную и рваную во многих местах телогрейку, заляпанные грязью штаны и короткие кирзовые сапоги. Его одностволка в области приклада была перетянута медной проволокой, а цевьё крепилось к стволу изолентой. Убитый им рябчик, охота на которых весной запрещена, болтался, прицепленный за лапки бельевой верёвкой, на поясе охотника. Мужик улыбался.

– Вот тебе и самый настоящий браконьер! А ты говорил… Тут, видно, весь лес кишит нарушителями правил охоты. Сейчас его оформим, и премия наша. – Мишка потёр ладони.

– Ну что, мужик? Рябчика грохнул? Весной охота на таких птичек запрещена законом. Как тебе не стыдно! – Ребята подошли к охотнику. Тот не делал никаких попыток сопротивляться или убегать.

– Здорово, дядя! – обратился к нему Серёга. – Браконьерствуешь! Давай-ка лучше свои документы.

– Здра… здра… здра… – Открывая и закрывая рот, мужик пытался говорить. Ребята уставились на него.

– Притворяешься?

– Здра… здра… здра… – Мужик тряс головой, выговаривая слово.

Ребята переглянулись.

– Миш, ну его к чёрту! Намучаемся мы с ним с таким красноречием.

– Здра… здра… – повторял и повторял охотник.

– Ты прав, братан. Пойдём. – Мишка махнул рукой.

– Здравствуйте, – наконец-то выговорил мужик, когда ребята отошли от него метров на пятьдесят. Они остановились и обернулись.

– Во вятич даёт! Всё-таки родил своё «здравствуйте». Может, хоть рябчика у него отнимем? А, Михаил? – Сергей сделал шаг обратно к охотнику.

– Ррре… ррре… – затряс головой мужик.

– Пошли. – Мишка повернулся и зашагал дальше.

Через полчаса опять прозвучал выстрел, примерно там, где остался охотник.

– Гад! Стреляет опять по рябчикам, – плюнул Сергей.

– Пусть охотится. Судя по его виду, у него одна радость в жизни и осталась…

– Что делать будем? Инспектировать?

– Как получится. Пойдём пока по угодьям пошатаемся. Мы же ещё и на охоту приехали. Зря, что ли, путёвки брали! Помнишь идею про чучела? Попробуем её в жизнь воплотить. – Мишка зарядил ружьё.

Грузный кряковый селезень, одетый в брачный весенний наряд, с шумом поднялся из-под нависшей над водой ивы. Первый выстрел Мишки пришёлся по веткам. Порубанные дробью, они полетели в разные стороны. После второго выстрела шея селезня подломилась, и он упал.

– Вот и первое чучело! – крикнул Мишка.

– А я и выстрелить не успел. – Сергей снял с плеч порядком надоевший ему рюкзак и сел на землю. Закурил.

– Чего сидишь?

– Чего, чего! Твой трофей, Михаил. Ты и ищи. Мне как-то неудобно вперёд стрелка лезть.

– Ишь, какой правильный. – Мишка полез в кусты, долго трещал там ветками и чертыхался. Наконец закричал: – Нашёл! – Он прикинул вес селезня, держа его за зелёно-оливковый клюв. – Примерно килограмма два будет.

– Дай мне! – Сергей взял в руку оранжевые лапы птицы, несколько раз поднял и опустил перед собой. – Ты прав, дружище, где-то около двух килограммов. Хорошо, чтобы ещё и вкусный был. А то голодное общажное детство вон как на нас сказывается! – Он похлопал себя ладонью по животу.

– Вечером попробуем на вкус! – Мишка аккуратно, чтобы не помять перья, положил птицу в рюкзак.

До вечера ребята проходили по лесу и не встретили больше ни одного человека. Выстрелов тоже не было слышно. Расположившись лагерем и заготовив дров, сняли с селезня шкурку, присыпали её солью. А когда поели приготовленную на костре утиную похлёбку, разошлись от лагеря в разные стороны искать места для предстоящей вальдшнепиной тяги.

Вальдшнепы в этот вечер тянули активно. Но то ли ребята неправильно определились с выбором мест, то ли переволновались, увидев в небе первых птиц, или охотничьего опыта у них ещё было маловато, только стрельба по вальдшнепам была практически безрезультатной. Лишь к концу тяги, уже в полных сумерках, Сергею всё же удалось сбить одного куличка. После выстрела птица упала к его ногам. Он нагнулся и поднял вальдшнепа.

– Хорошо, что под ноги свалился, а то в темноте и не найти. Интересно, что там у Мишки?