Страница 22 из 25
Однако такое решение не устраивало французов, у которых уже был печальный опыт работы с русскими особыми пехотными бригадами, воевавшими против немцев в Первую мировую войну в составе французской армии. В сформированных тогда четырех бригадах насчитывалось сорок тысяч человек. По окончании войны французское правительство решило отправить их на укрепление войск Деникина, но это не совпало с планами русских солдат и некоторых офицеров. Когда один из первых эшелонов был направлен к белым в Новороссийск, среди солдат, уставших от четырехлетней войны, начались волнения, в результате чего 150 человек было арестовано. В первом же бою заколов часть своих офицеров, они попытались перейти к красным, но были перехвачены казаками, и те вместе с офицерской ротой почти всех дезертировавших зарубили. С большим трудом французам все же удалось избавиться от русских бригад. К осени двадцатого года общее число возвратившихся на родину достигло 15 тысяч человек. Две трети из них прибыли в Советскую Россию, треть к Деникину, потом – к Врангелю. Многие же так и не захотели вернуться на родину и стали беженцами.
И вот теперь новая обуза. Поначалу французское руководство планировало за счет войск Врангеля слегка пополнить свой иностранный легион, а остальным как можно быстрее предоставить статус беженцев. Первая часть этого плана была реализована без особых затруднений. Вербовщики из иностранного легиона приступили к записи желающих уже с первых дней по прибытии войск Врангеля. Из русских легионеров, а их набралось около трех тысяч, впоследствии было сформировано несколько частей, и главным образом кавалерийский полк, который потом сражался за интересы Франции в Тунисе, Марокко и других местах. Тысячи русских офицеров, солдат и казаков провели долгие годы военной страды под знаменами пяти полков легиона. На их долю выпала вся тяжесть борьбы с рифанцами, шлеухами, туарегами, друзами. В раскаленных песках Марокко и Сахары, на каменистых кряжах Сирии и Ливана, в душных ущельях Индокитая рассеяны кости безвестных русских легионеров, дравшихся за честь французских знамен. Что же касается перевода остальных войск на положение беженцев, то здесь французы сильно просчитались. Врангель твердо желал сохранить армию и добиться ее признания главными державами.
Но все оказалось гораздо сложнее, чем предполагалось. Совершенно отказали в приеме русских итальянцы и другие католические страны. Они, наоборот, воспользовались случаем и принялись буквально вылавливать детей русских беженцев, устраивая их в приюты и окатоличивая их там. Но не оказали гостеприимства и союзники – румыны, и бывшие враги – немцы, и даже единоверцы – греки.
Как только все корабли сосредоточились у берегов Турции, последовал приказ Врангеля: сняться с якорей и следовать к Галлиполийскому полуострову, завершить там перегруппировку и разместиться в лагерях.
Под проливным осенним дождем высадились в большинстве своем сломленные морально и физически люди, беженская масса, ничего уже не видевшая для себя впереди. Люди, входившие в состав полков, батарей и прочих частей, после высадки невольно жались друг к другу. Они были бесприютны и беспризорны, выброшены на пустые и дикие берега, полуодетые и лишенные средств к существованию. Большинство не имело ничего впереди, не знало ни языков, ни ремесел.
Выбор именно этого места был не случаен. После сокрушительного поражения Турции на Кавказском фронте в 1915 году по Мудросскому соглашению, а затем и по Севрскому договору европейская часть Турции, включая и Стамбул, становилась сферой безраздельного господства Франции и Англии. Пролив Дарданеллы, отделяющий полуостров Галлиполи от азиатской части Турции, перешел под контроль специально созданной особой комиссии. Решающее влияние в ней опять же имели Франция и Англия. На комиссию возлагалась задача по контролю за демилитаризацией черноморских проливов. Босфор и Дарданеллы объявлялись открытыми для мореплавания всех торговых и военных кораблей всех стран. Все это обеспечивало безопасность и правовую основу для выбора мест размещения войск Врангеля.
Было решено устроить основной лагерь на Галлиполийском полуострове в районе одноименного города. Здесь высаживались и после переформирования размещались все пехотные и артиллерийские части, конница, штаб корпуса, военно-учебные заведения и тыловые учреждения. Примерно в 200 километрах, если считать по прямой, вблизи населенного пункта Чаталджа, были отведены места для лагерей, где размещались донские казачьи части. Примерно на таком же расстоянии от Галлиполи, на греческом острове Лемнос уже существовал лагерь для кубанцев, и туда направлялась часть Кубанского казачьего корпуса. Греция в это время еще продолжала вести изнурительную войну против Турции и не возражала против размещения врангелевских войск на своей территории.
1-й армейский корпус генерала Кутепова, расквартированный в Галлиполи, насчитывал к 1 января 1921 года 9540 офицеров, 15 617 солдат, 569 военных чиновников и 142 человека медицинского персонала – всего 25 868 человек. Среди них было 1444 женщины и 244 ребенка. Кроме того, в составе воинских частей числилось около 90 воспитанников – мальчиков 10–12 лет.
Для размещения войск корпуса французским командованием была назначена долина пересыхающей каменистой речки Бююк-Дере в шести километрах западнее Галлиполи – унылое место, по весне кишащее змеями. В 1919 году здесь располагался английский лагерь, обитатели которого из-за обилия змей и зарослей шиповника называли это место «Долиной роз и смерти». Русские же, сменившие здесь англичан, за пустынность и созвучие с Галлиполи назвали его «Голым полем».
В самом городе должны были разместиться штаб корпуса, военные учебные заведения и Технический полк.
Общее руководство всеми соединениями и частями оставалось за Врангелем. Свой штаб он разместил на яхте «Лукулл», бросившей якорь на рейде Константинополя.
Галлиполийский полуостров представлял из себя довольно унылое зрелище: почти от самого порта тянулись унылые постройки казарменного типа, за которыми возвышался старый маяк, а за ним потянулись серые развалины небольшого городка с редкой чахлой зеленью, неказистыми домиками на набережной.
Вообще Галлиполийский полуостров тянется узкой полосой с северо-востока на юго-запад на 85–90 километров вдоль Дарданелльского пролива. Его ширина юго-западнее города Галлиполи составляет всего около 27 километров, а наиболее узкое место по перешейку, соединяющему его с материком у селения Булаир, – чуть более четырех километров. Северо-восточная часть полуострова более низменная, почти равнинная у перешейка, а юго-западная – гористая. Местное население, несмотря на благоприятный климат и плодородные почвы, почти не занималось сельским хозяйством, не было даже садов и огородов. Выращивали лишь бахчевые и бобовые культуры, да плохого качества пшеницу. Турки там жили вперемешку с греками, да еще немного вечных скитальцев – евреев с армянами. На полуострове было довольно много сел и деревушек и только один город – Галлиполи. Излучина берега закрывала его рейд от восточной зыби из Мраморного моря и образовывала удобную якорную стоянку для крупных кораблей, а старинная маленькая гавань обеспечивала безопасность для мелких судов.
Само название города объяснялось по-разному. Греки считали, что на их языке это – «красивый город». Другие связывали его с именем галлов, отряд которых проживал здесь некоторое время в 278 г. до н. э., а потом переправился в Азию. В черте города и за его пределами было немало разрушенных фундаментов больших домов, культовых сооружений, дворцов, фонтанов. Все это говорило о том, что город знавал и другие, более счастливые времена.
Свой след здесь оставили и события более позднего времени. Во время Крымской войны, в 1854 году, французы устроили на полуострове промежуточную базу и возвели для этого сильные укрепления на Булаирском перешейке. Тогда же в Галлиполи пригнали крупную партию русских пленных, часть из которых после смерти погребли на участке, отведенном потом для кладбища 1-го армейского корпуса.