Страница 27 из 66
Она не всегда была такой. По большей части мы с ней сосуществовали вполне мирно, ну, когда я выполнял всё, что она хотела. А когда показывал норов, она делала всё, чтобы заставить меня подчиняться. Я фактически сбежал от нее в армию, а потом ее не стало.
Но Аля… Я для этой девки делал всё, и в результате получил такую черную неблагодарность! Видимо, не любила, не нужен ей, а может, и не был никогда нужен…
Получается, мать была права? Я недостоин?
Кстати я, дурак, считал, что Аля не умеет врать. Если пыталась что-то скрыть, я это сразу видел и строго ей за это высказывал.
Выходит, научилась?
Мне будто кол в грудь воткнули.
— Жестокая, лицемерная сучка… Предательница!
Звоню Васильеву, и мне всё равно, что сейчас середина ночи.
— Добудьте адрес!
— Я узнал на видео обои, заметил их в квартире знакомой вашей жены… Так что адрес у меня уже есть. Только, Михаил, я надеюсь, вы обойдетесь без насилия?
Глава 46. Рейс в другую жизнь
На следующий день:
Пятница, 10 сентября 2021 года
21:20
Михаил
Толчея в аэропорту в кои-то веки меня не раздражает. Я просто не замечаю других людей. Есть только я, мой телефон, наушники и видео Али. Не знаю, сколько раз я успел посмотреть этот ролик.
Тут вдруг изображение меркнет и исчезает.
— Какого лешего? — рычу я.
Куда оно могло деться? Лезу в интернет узнать, как его вернуть, и выясняю, что инстаграм хранит живые эфиры всего сутки.
«Вот сука!»
Успокаивает только то, что скоро буду лицезреть жену вживую.
До посадки еще есть время, и я в который раз за сегодня лезу в аккаунт «Вишенки для торта». Она публикует не только фото с рецептами, но также размышления о жизни, делится впечатлениями о книгах, фильмах, покупках, поездках.
Я словно смотрю на свою жену не в обычном плоском, а в 3D изображении. Сколько же разного в ней намешано. Любит читать романтическую лабуду и… Достоевского. Хочет научиться готовить рыбу фугу, в то же время фанатеет от вареников с клубникой. И всё это лишь верхушка айсберга.
Кстати, даже если бы мне не сказали, что этот Алин аккаунт, всё равно догадался бы, наткнись я на него раньше. То, как разложены приборы, сервированы блюда, подобраны цвета, выдает мою жену с головой. У нее особая манера подавать еду.
Узнаю на фото торт, с которого начинает жизнь ее аккаунт: двухъярусное нечто с вишнями по кругу. Еще бы не узнать, ведь это первый и единственный торт, с помощью которого Аля призналась мне в любви. Так и написала на нем кремом: «С днем рождения, любимый». Меня это тогда дико тронуло.
Получается, она врала мне. Всё время врала, и, когда подвернулась возможность, предала… Вырезала мое сердце, швырнула в мясорубку, сделала из него котлеты и выставила фото в своем инстаграме — вот что она сделала.
Безжалостная, бесчеловечная живодерка! Она растоптала меня, наш брак, всё хорошее, что между нами было. Но почему она так со мной поступила? Что такого ужасного я ей сделал?
Она ответит, обязательно ответит и скоро… Самолет уже мчит меня в Краснодар.
Аля расплатится за свою жестокость сполна. Как именно, я еще не решил, но обязательно придумаю.
Как только приземляюсь, сразу заказываю такси и называю адрес, который от частых повторений успел выучить наизусть.
Прибываю на место. Попадаю в подъезд, благо домофон не работает, поднимаюсь на нужный этаж. Мне плевать, что сейчас два часа ночи, я с силой давлю на звонок.
В крови вовсю гуляет адреналин. Соображаю, что буду делать, если она не откроет. Но нет, после того, как убираю палец от кнопки звонка в замочной скважине, почти сразу слышится звук поворота ключа. Я тяну дверь на себя, не давая жене возможности ее захлопнуть.
Аля чуть не вываливается мне в руки, а когда понимает, кто перед ней, резко отпрыгивает обратно в прихожую. Кутается в синий махровый халат и ни слова не говорит.
Смотрю на нее, вбираю ее образ в себя. Да, она изменилась, но кое-что в ней осталось прежним — огромные испуганные глаза косули. Она смотрела на меня так каждый раз, когда я отчитывал ее за что-то или выражал недовольство. Слушала, кивала, делала, что я велю… А потом взяла и ушла от меня. Полгода скрывалась, позволяя мне думать, что ее покалечили, прибили, разодрали на части.
Перенапряжение всех этих месяцев прокатывается электрическим разрядом по каждой мышце моего измученного тела. Взгляд застилает красная пелена, руки сами тянутся к девушке.
— Сейчас я тебя возьму, и от того, с какой охотой ты мне отдашься, будет зависеть наш дальнейший разговор!
Часть 3. Бои без правил
Глава 47. Пожалуйста, остановись…
Тогда же:
Аля
Я смотрю и не верю глазам. На его месте должна была стоять Иришка!
Подруга забыла телефон, ключи и, похоже, голову, ведь обещала вернуться домой к полуночи. Я открывала дверь в полной уверенности, что это она. Видимо, домой Малышева сегодня не придет, ей с друзьями слишком хорошо. Зато мне вот не очень…
«Господи, почему сейчас? Еще немного, и я от него освободилась бы!»
Хлопаю ресницами в надежде, что с очередным взмахом картинка сотрется и мой муж исчезнет. Но нет, исчезать он и не думает.
Взгляд такой, словно сейчас меня придушит. Я помню, он именно так смотрел на ту худющую блондинку, которая подловила меня в коридоре ресторана, — его бывшую жену. Даже стоял в той же позе перед тем, как броситься на нее и схватить за горло. Я тогда думала, придушит. Вот… настало и мое время. Вполне возможно, меня ждет участь похуже, ибо сейчас он даже злее, чем тогда, намного злее.
Я пячусь, пока не упираюсь в стенку. Понимаю: мне не сбежать, не скрыться. И столбенею. Наблюдаю за тем, как он шагает в прихожую, закрывает дверь. Еще шаг, и вот он уже рядом. Его горячее дыхание опаляет мне кожу, а руки сжимают плечи.
Он буквально вминает меня в стену своим телом, впивается в мой рот поцелуем. Только разве ж так целуют. Он сплющивает мои губы, кусает их, рычит и одновременно шарит рукой по моему халату. С силой дергает за пояс. Впервые в жизни я рада, что я мерзлячка. Под халатом у меня пижама. Забавная такая, с Микки Маусом. Подарок Иришки. Но для меня сейчас другое главное — одежда абсолютно закрытая: длинная майка с рукавами и штаны.
Впрочем, для Михаила это не преграда. Он хватает ворот майки, с силой тянет вниз. Ткань как-то даже не очень сопротивляется. С противным треском рвется, открывая мое плечо.
Я вижу, как взгляд Потапова загорается еще больше. Его эта картина заводит. Зато у меня внутри всё болезненно сжимается, и возникает лишь одно желание — исчезнуть.
Прямо здесь и сейчас желаю: «Пусть меня просто не будет, пусть я растворюсь, пусть больше никогда нигде не появлюсь». У меня даже не хватает сил, чтобы ему сопротивляться. Да и понимаю — бесполезно. Я даже боли никакой не смогу ему причинить. Мой муж — медведь, а разве можно причинить медведю боль голыми руками?
Всё, что могу, — это жалобно скулить:
— Остановись, пожалуйста, не надо…
Он не слушает, а может быть, и не слышит. Слишком сосредоточен на изучении моего тела руками и губами.
— Пожалуйста… — прошу снова, уже реву практически навзрыд.
Тут он, наконец, откликается:
— Лучше отдайся! Всё равно возьму…
Понимаю, не пожалеет. Раньше ведь не жалел, с чего должен начинать сейчас. И всё равно не могу перестать просить:
— Пожалуйста… Ну пожалуйста!
Он еще крепче прижимает меня к стене, рычит прямо в ухо:
— Что пожалуйста? Что?!
— Можно мне в ванную? Мне очень нужно, я на минутку… — шепчу, смотрю в глаза, пытаясь установить контакт, воззвать к его разуму. — Я правда на минутку, потом всё будет, как ты скажешь…