Гражданин

Анна, как самая опытная, повела нас в ближайший бар, где заказала какой-то полосатый коктейль и объяснила, как надо пить этот разогрев. Правда, она тут же призналась, что знания у нее сугубо теоретические. Конечно же нас это не остановило и, если не считать Саманту, у которой выпитое носом пошло, мы неплохо справились. В голове зашумело и стало хорошо. Появилось желание болтать без умолку и я поймала себя на том, что притопываю в такт музыке.

— О, это точно шахтеры, — сказала Анна, когда мы перебрались в ближайший клуб и выпили по ещё одному полосатому коктейлю.

— А? — Повернулась, проследила за взглядом подруги, и увидела четверку здоровых мужиков в потертых комбезах летчиков.

— Надо бы и нам такие купить, — сказал Лом, явно не довольный интересом Анны.

Тем временем компании принесли заказ. Четверка слажено, словно солдаты на параде в честь Дня Империи, в два присеста справилась с напитками, продемонстрировав мастер-класс.

— Пойду познакомлюсь, — объявила Анна.

— Да ты что, — возмутилась Саманта, — у них же рожи бандитские.

— Может не надо, — попросил Лом каким-то жалобным голосом.

Еще бы, да там каждый мужик покрупнее его будет и в них сразу чувствуется — драки не боятся и кому хочешь первые врежут. Мне даже старая поговорка про рыбаков вспомнилась.

— Подожди, я с тобой, — поднялась вслед за Анной, понимая, что ее не отговорить и догадываясь, что именно ей надо от шахтерв.

— Если что, я охрану вызову, — сказал Жан. Опрокинув остатки коктейля он занюхал его волосами Саманты и отвернулся.

Чем ближе мы подходили к столику шахтеров, тем меньше во мне оставалось уверенности. Хмель стремительно выветривался под напором подающего отчаянные сигналы копчика, а ноги предательски пытались подогнуться и саботировать встречу. Попытка достучаться до разума Анны не возымела эффекта. Скорее всего, она и вовсе не услышала предложения поискать менее брутальных камнегрызов.

Когда мы прошли мимо столика четверки я возликовала, но радость оказалась недолгой. Ровно до барной стойки, где Анна спросила совета, что взять для налаживания контакта вон с той компанией шахтеров. Бармен посоветовал взять попу в руки и не искать проблем на седалище, но мне уже стало кристально понятно — добрый совет пропал втуне.

— Мне для храбрости, — сказала бармену, когда он вручил Анне литровую бутыль с чем-то мутновато-мололчным внутри.

— Вам бы лучше и вовсе не лезть, — ответил он, ставя на стойку слегка поднадоевший полосатый коктейль.

— Не могу же я подругу бросить, — пожаловалась ему, отпивая половину и давая время языку проморозиться.

— Главное никуда с ними не уходите, тут они вас не тронут, а потом внутренний транспорт вызовите, дорого, но безопасно — шепнул бармен.

— Спасибо, — выдохнула и опрокинула в себя жидкий огонь.

Все это время Анна стояла и рассматривала четверку. Скосив на нее заслезившиеся глаза, поймала себя на мысли о легендарном адмирале Эмме Олсон. Наверно она так же смотрела на строй вражеских кораблей и размышляла, как их сподручнее разбить, чтобы поменьше сбежало и ее не волновало, что у врага пятикратное преимущество. «Окажись сразу в детдоме, меня бы точно адмиральшей прозвали», — пришла глупая мысль, навеянная ассоциациями и ударившим в голову алкоголем. Так уж получилось, что я с героическим адмиралом полная однофамилица.

— Идем, — мотнула головой Анна, видимо приняв решение по тактике предстоящего боя.

— Так точно, мой адмирал, — само собой сорвалось с языка.

Она хмыкнула, одарив меня оценивающим взглядом, но ничего не сказала и просто пошла вперед. «Главное с ними не уходить и на внутренним транспорте уехать», — забормотала про себя совет бармена, стараясь не слишком явно демонстрировать собственный страх.

— Привет, — улыбнулась Анна, и поставила на стол бутылку. — Можно присоединиться?

Мужики переглянулись, затем дружно оглянулись по сторонам, и лишь после этого уставились на нас. «Не такие уж они и страшные», — подумалось мне. Во всяком случае, в их лицах скорее удивление, а то и вовсе робость читалась.

— Присаживайтесь, — сказал бритоголовый, и они чуть сдвинулись, освобождая место.

— Поухаживайте, — кивнула на бутылку Анна, спокойно садясь и пододвигая оную.

«Просто подражай ей и помни о совете», — сказала самой себе, и попыталась осторожно примоститься на краешек дивана, но последний полосатик оказался лишним. Ладно хоть прямо на колени здоровяку с руками-лопатми не плюхнулась.

— Давайте на чистоту, — заговорил бритоголовый, давай знак приятелю заняться бутылкой, — что хотели?

— Вы шахтеры? — Ответила вопросом Анна.

— Есть грешок, — шевельнул бровями бритоголовый.

— Давно работаете? — Спросила Анна, принимая небольшой, но массивный стакан наполненный на треть.

— Ты еще не родилась, когда мы камни грызли, — ответил бритоголовый, явно теряя терпение.

— Я ищу одного человека. Он особенный, вы его наверняка знаете, — заговорила Анна, опустив взгляд и согревая стакан в ладонях.

Было в ее позе, мимике и голосе нечто такое, что не могло оставить равнодушным. Чувствовался какой-то надрыв и затаенная, но совершенно безумная надежда, буквально прошибающая любые барьеры.

— Может и знаем, — вздохнул бритоголовый и одним залпом проглотил стакан. Остальные тут же последовали его примеру.

Анна принялась описывать своего спасителя, но делала она это своеобразно. Может ее голову алкоголь затуманил, может чувства, но пользы от слов ее было мало. Зато она однозначно вызывала жалость и будила желание защитить. Во всяком случае мне казалось, что именно это я видела в лицах мужиков. А еще они завидовали неизвестному парню. Вот хоть убейте, а могу поклясться, что именно это читалось в их взглядах и сопении. Бездна, да слушая Анну я сама была готова заочно влюбиться в ее спасителя.

— И еще у него нейрокомп. Ну, был какое-то время, — выдала она наконец-то самую главную и, пожалуй, единственную реальную примету.

Мой сосед дернулся и ноги свел, бритоголовый принялся ухо массировать, остальные тоже странно отреагировали. Побледнели немного и по сторонам заоглядывались.

— Знали мы одного, — буркнул бритоголовый и самолично разлил по стаканам.

Анна тут же впилась в него взглядом, но тот на это не отреагировал. Разлил, выпил, зажевал орешками, опять ухо потер — и снова за бутылку взялся. Анна уже рот открыла, но я ее ногой пихнула. Сама толком не знаю почему, просто интуиция подсказала помолчать.

— Твоего парня Отшельником прозвали, — заговорил наконец бритоголовый. — За ним профсоюзы охотятся. Все. Очень уж он крепкий орешек оказался, такого оставлять нельзя. Рано или поздно его обломают. Он из корабля редко выходит и на станции почти не бывает. Где работает — никто не знает. Сдает дешевку по кредиту за куб, но в зеленых секторах он не появляется. Там все на мази, любого прыгнувшего сканируют. В желтых тоже хватает профсоюзных, но там сама понимаешь, — он шевельнул плечом и ополовинил стакан. — На станции диспетчера инфу жмут, их СБ пасет, вояки, опять же, тут квартируют, но профсоюзные со своих кораблей его прыжки секут. Он из зоны уходит, а куда — хрен его знает. Наверно все же в желтый, — добавил он задумчиво, опрокинул остатки выпивки, с глухим стуком поставил стакан и уставился на него, словно ища ответа.

— А связаться с ним как? Есть контакты? — Спросила Анна, сжав кулачки.

— Дура, ты че, не понимаешь что ли? — Рявкнул бритоголовый и саданул кулаком по столу. — Если ты к нему полезешь, тебя срисуют, решат, что ты для него значима и, если так, его в ловушку заманят, а если нет, тебя на хор поставят и руки-ноги переломают. Ясно?!

— Предельно, — сказала я, пока Анна изображала из себя выброшенную на берег рыбу. — Что можно сделать? — Спросила и сама же за бутылку взялась, разливая остатки выпивки.

Не знаю, что на меня нашло, может за подругу обидно стало, буквально нутром ее боль и отчаянье ощутила, а может просто устала трястись по любому поводу. Перегорела и стало все равно.