Страница 13 из 64
- Возможно, я забыл упомянуть кое-что очень важное, - начал он. - Позволь разъяснить тебе это сейчас: не нужно меня недооценивать. Как я скажу, так и будет.
Его овеяло её дыхание, когда она разомкнула губы, и он втянул ее запах. Все это лишь больше возбудило. Если бы она могла это почувствовать, то рассердилась бы на него еще сильнее.
- Я уволю тебя, - выплюнула она, ее грудь вздымалась и касалась его груди.
Зейн едва подавил стон от прикосновения.
- Я бы сказал "присоединяйся в клуб", но боюсь, что он уже переполнен, и мест не осталось.
- Ненавижу тебя!
Он сократил расстояние между ними, затем повернулся к ее уху, и теперь их щеки соприкасались. Он глубоко и медленно втянул воздух, но так и не смог насытиться запахом. И не только этим он наслаждался. Теперь она полностью прижималась грудью к нему, а ее соски терлись об его торс.
- Ты продолжаешь выбирать не те клубы, в которые вступить. Увы, у этого тоже длинный список ожидающих посетителей. Видишь ли, мне действительно всё равно, кто меня ненавидит.
- Да неужели? - с вызовом спросила она.
Зейн поднял голову, чтобы посмотреть на нее. Её длинные, изогнутые ресницы затрепетали, а потом Портия открыла глаза, её взгляд приковал его с еще большей силой, чем прежде. Неужели Портия видела, что он не хотел её ненависти, что больше всего, насколько это вообще возможно, желал от неё далеко не этого чувства, но в тоже время его эмоции сдерживала тонкая грань, которая не давала ему потерять контроль?
- Ненависть - единственная надежная эмоция.
Любовь не смогла бы помочь пережить все трудности в мире.
- Ненависть - самое бесполезное и разрушительное из всех чувств.
Зейн вздёрнул бровь.
- Это потому что ты никогда не испытывала по-настоящему истинную ненависть. Ты понятия не имеешь, на что она способна.
Это сила им управляла и помогала выживать. Без неё он не выжил бы в первые недели после обращения. Только ненависть сохранила ему жизнь. Она стала надёжным спутником, на которого Зейн мог всегда положиться и которая никогда его не покинет.
- Есть чувство намного сильнее ненависти.
- Если ты пытаешься призвать меня к религии, то могла бы сразу...
- Я говорю о любви, - перебила его Портия.
Он инстинктивно отстранился и заметил удовлетворительный блеск в ее глазах.
Губы Зейна дернулись.
- Так вот чего ты боишься. Любви.
Её слова за долю секунды заставили его отскочить. Зейн поднялся так же быстро, как если бы она колом пробила ему грудь. Одним плавным движением он повернулся к ней спиной.
- Я думаю, тебе стоит подняться к себе в комнату. Пора в кроватку.
"И так ты будешь в безопасности", - хотел он добавить.
Он услышал шорох диванных подушек, когда Портия зашевелилась и встала.
- Ну, полагаю, я ударила по самому больному.
Портия прошла мимо, и он мог уверенно заявить, что она коснулась его специально. Легкое прикосновение опалило, словно железо, клеймившее плоть теленка.
- Думаешь, что хорошо разбираешься в психологии людей?
- Я учусь на психолога, поэтому, да, я так думаю.
Гордость требовала, чтобы этот раунд остался за ним.
- Ты ничего не знаешь обо мне и никогда не узнаешь.
Она не обернулась, когда ступила на первую ступеньку лестницы, и тихо пробубнила их себе под нос, словно разговаривала сама с собой, но Зейн все равно услышал:
- Следи за спиной, крутой парень.
"Следи за своей или скоро на ней окажешься", - хотел он сказать Портии в ответ, но промолчал.
Глава 8
Дверь щелкнула за Зейном, когда он зашел в коридор с первыми лучами солнца. Он охотился на ничего подозревающего пешехода по пути домой, чувствуя себя возбужденным после спора с Портией, так что ему потребовалось больше времени, чем обычно, чтобы покормиться. И даже после двух пинт крови, он не чувствовал удовлетворения, получить которое так настойчиво требовало тело. Зейн точно знал, как получить его, но осознание никак не приблизило к тому, чтобы вкусить Портию, но не просто поцелуй или перепихон, а гораздо больше, ему нужна ее кровь, ее возбуждение и сердце.
Её слова и взгляд, когда она говорила, заставляли внутренности скручиваться подобно торнадо, который прошелся через средне-западную часть города, оставляя за собой лишь разрушение и пустоту.
В одно мгновенье Зейн потерял власть. Она захватила бразды правления и ударила его, вытянув наружу самый страшный страх - полюбить снова.
Он любил родителей и сестру. Он любил слова, с помощью которых создавал прекрасные творения. Он любил пение птиц на заднем дворе. Любил жизнь.
А потом они забрали у него всё: родителей, сестру и его страсть. И, наконец, жизнь. Они забрали смысл его существования и оставили лишь сердце, полное ненависти и желания отомстить.
Любовь послужит лишь болезненным напоминанием о потере. Тот уцелевший кусочек души, несомненно, разобьется об ещё одну утрату, которая точно произойдет, если он позволит сердцу смягчиться.
Давным-давно он дал обещание, что справедливость восторжествует. Только если он останется непоколебим, сможет достичь своей цели и выполнить обещание. В его жизни нет места для любви.
Сняв кожаное пальто, Зейн бросил его на стул в коридоре. Ступив вперед, Зейн угодил во что-то мягкое. А последующий запах, который он только что уловил, потому что слишком погрузился в раздумья, когда вошел в дом, сказал о полном бардаке.
- ЗИ! - завопил Зейн. - Ты где, мать твою? - Зейн понимал, что не стоило оставлять собаку дома одну. Нужно было запереть его во дворе. Щелкнув выключателем, Зейн поднял ногу и осмотрел ботинок. Здорово! Подошва была вся в собачьем дерьме. - Я убью тебя, Зи!
У щенка явно хорошо развито чувство самосохранения, потому что тот и носа не показывал. Хотя это не спасет его от наказания. Прячась, он лишь задержит неизбежное.
Кипя от злости, Зейн прошел на кухню и схватил полотенце со столешницы. Когда убрал беспорядок, устроенный псом, Зейн снова проклял Иветт. Она могла бы, по крайней мере, научить щенка справлять нужду на улице, прежде чем отдать его к ничего не подозревающему владельцу. Владельцу? Это ничего не изменит. Сегодня вечером собака уйдет в историю.
Зейн бросил грязное полотенце на пол, чтобы позже его выкинуть. Он поставил ботинки в раковину на кухне и уже босиком пошел в гостиную. Пусто. Ну, почти: там стоял большой кожаный диван напротив огромного размера телевизора. Кроме этих двух предметов, в гостиной было пусто: ни ковра, ни журнального столика, ни картин на белых стенах. Кроме необходимых вещей, Зейн не стал покупать ничего лишнего, хотя дом приобрел больше пяти месяцев назад.
- Зи-и-и-и-и-и, папочка дома, - ворковал Зейн, но чертово животное так и не издало ни звука. Зейн глубоко вдохнул и, не обращая внимания на вонь собачьего дерьма, сосредоточился на запахе шерсти. Он поднял голову. - Попался.
Зейн тихо поднялся по лестнице на второй этаж и направился в спальню. На верхнем этаже изначально было три спальни, и он выбрал самую большую, окна которой выходили на маленький сад.
Вторую спальню он отвел под большую ванную и гардеробную, оставив другую ванную на этом этаже в качестве гостевой. Учитывая, что гостей у него никогда не наблюдалось, это была ненужная роскошь.
Зейн на секунду остановился, вспомнив, что Куин завтра должен прилететь. Он еще не был уверен, стоит ли радоваться и с нетерпением ждать его приезда или же стоит начать волноваться. Прямо сейчас у него было слишком много дел, чтобы принять решение по поводу данного вопроса.
Когда он вошел в спальню, услышал глубокое дыхание собаки. Зейн закрыл дверь за собой, убедившись, что щенок не сможет от него удрать. Не видя собаку в комнате, было не трудно догадаться, где она пряталась. Ведь здесь стоял лишь один предмет мебели, где можно было спрятаться.
Зейн включил свет, позволяя лампе мощностью сорок ватт, скрытой под отвратительным абажуром, который он унаследовал от предыдущего владельца, осветить комнату. Это напомнило ему, что он срочно должен привести все остальное в порядок, как это было сделано с ванной. Но всё по порядку.