Страница 3 из 16
– А теперь последний вопрос.
– Но…
Мир остановился. Пришла боль. Настолько острая, что невозможно сделать ни вдоха. Каждая частица тела, включая волосы и ресницы, агонизировала. Волосы не могут болеть? Под «Тамелой» очень даже, ведь физический план практически не был затронут. Но разум этого не понимал, для него ничего не было в этот момент реальнее этой бездны всепожирающего огня. Хотелось сдаться, чтобы прекратить эту пытку, надеясь на милосердную смерть. И только что-то глубоко внутри не позволяло ей этого. И агония продолжалась.
Все закончилось так же резко, как и началось. Юнифер стояла на коленях. Ее трясло, кожа стала холодной и влажной. В ушах звучало лишь собственное надсадное дыхание да тяжелые быстрые удары сердца, словно оно намеривалось пробить грудную клетку и сбежать. Звуки внешнего мира то появлялись, то исчезали. Потом в поле зрения возникла чья-то рука.
– Встать можете?
Шея плохо гнулась, но девушке удалось поднять голову. А потом и самой встать. Потому что перед ней стоял ее мучитель. И протягивал ей зачетку.
– Может попросить кого-нибудь проводить вас до комнаты?
Надо было ответить, но сил не было даже неаристократично плюнуть в его сторону. Дверь в аудиторию оказалось невероятно тяжелой, чтобы открыть ее пришлось потратить последние имеющиеся крохи. Дальнейший путь прошел как в тумане. Последнее, что Юни запомнила, была ее благословенно-мягкая постель.
***
– Лакель Аста Ведиге, – объявил помощник и посторонился, пропуская гостя.
Навир Аста Лавейн оторвал взгляд от портрета жены и перевел его на вошедшего. Высокого седовласого мужчину ничуть не смутил такой молчаливый прием, он присел на край монументального письменного стола хозяина дома и, заглянув тому в глаза, спросил:
– Дочери звонил?
Не дождавшись ни положительного, ни отрицательного ответа велел впустившему его парню:
– Принеси ринхарнской ледяной настойки.
Тот выжидательно посмотрел на своего шефа, напиток был слишком дорогим, чтобы проявлять излишнюю самостоятельность в решениях.
– Лучше вина, – велел Аста Лавейн и повел, разминая, плечами. По всей видимости, он провел в неподвижности дольше, чем полагал. – Я просто задумался, бывает.
– Так, что даже меня не заметил?
– Юнифер опять в лаборатории. Возможно, я зря потакаю ее прихоти, если ей так уж хочется учиться, то делать это можно было и дома частным образом.
– И под твои присмотром, – поддакнул Лакель.
– Не вижу в этом ничего плохого, – тяжело посмотрел на друга Навир. – Не похоже, чтобы план по ее социализации хоть как-то работал.
– Надо полагать, дети так и не поладили? – с досадой спросил Аста Ведиге, когда вино принесли и они с Навиром устроились в креслах у камина.
– Нет, – покачал головой Аста Лавейн, – Похоже, Юнифер тверда в своем решении.
– А давить на дочь ты не будешь, – это не было вопросом, Лакель хорошо знал друга. – Что ж девичье сердце переменчиво, так что не выбрасывай на свалку план по династическому альянсу. Дай Юнифер время хотя бы закончить учебный год, прежде чем забирать ее домой.
– Тебе-то в этом какой интерес, старый лис? – усмехнулся Навир.
– Сейчас, когда она одна, подобрать ключик к ее сердцу проще, – пожал плечами Лакель, не видевший причины таиться. – Не сын, так племянник заключит этот брак, для меня главное, чтобы наш альянс упрочился. А твоя любимая дочь будет под защитой, окруженная, по меньшей, мере уважением, если и не любовью, и заниматься тем, чем ей хочется. Разве не этого желает любой отец своему чаду?
Навир подумал, что на это все сказала бы его почившая жена Илания и глотнул вина. Он не вечен, ему необходимо позаботиться о будущем их дочери уже сейчас. А клятва… Он был уверен, Илания бы поняла, ведь все это ради Юнифер.
***
Дейр меланхолично смотрел в окно. Ректор пытал своего нового преподавателя занудным чтением морали, и проповедью о том, что должно, а что нет, делать в стенах Университета уже почти полчаса, и ни конца, ни края этой пытке видно не было. Спина болела, невзирая на непроизвольно выставленные щиты, и напоминала о допущенной ошибке. А ведь кого менее быстрого могло и убить. Остальные преподаватели тоже это прекрасно понимали, потому-то и отказываясь с ней работать, жизнь дороже. Отчислить студентку не за что, надо полагать ни в одном из случаев не было злого умысла, знания, по крайней мере, теоретические, на высоком уровне, а практику принимать просто трусят.
Открытым вопросом остается то, почему дома до поступления ее не смогли научить контролировать собственные силы. Не получилось? Или не захотели? Надо будет разузнать, но, в целом, это не имеет значения, работать придется с чем есть.
– Дейр! Ты бы хоть из вежливости делал вид, что слушаешь! – внезапно вздохнул ректор.
– Слушаю. Могу процитировать три последних предложения, – невозмутимо отозвался Ассаэр.
– Спасибо, я их и сам помню, склероза пока нет. Значит так, запрещенные заклинания в университете не практиковать, иначе применю к тебе санкции. Если папа Аста Лавейн потребует твою голову на блюде за издевательства над единственной дочерью, отдам на растерзание без малейшего сомнения.
– А мне всегда казалось, что своих ты защищаешь. Это кто же у нас папа?
– Глава рода Аста Лавейн и Глава Малого Императорского Совета.
Дейр присвистнул. До этого он полагал, что девушка принадлежит младшей ветви семейства. Тем удивительней и непонятней картина происходящего. И все же в планах на обучение этот факт следует учесть, сделать упор на ментальных блоках и щитах.
– Похоже, осознал, – удовлетворенно улыбнулся Тарвус.
– М-да, работы непочатый край. Требую увеличить зарплату до десяти тысяч ликов и выделить аудиторию для дополнительных занятий. И надо уже завязывать со свободным посещением. Это явно не идет ей на пользу. Практику пока будет со мной отрабатывать, потом уже в общем потоке.
У ректора стало крайне задумчивое лицо. После чего он быстро что-то начертил на листе пергамента и протянул его Ассаэру.
– Зарплату подниму, аудиторию дам. Если ее успеваемость упадет по любому предмету, штрафовать буду тебя.
– А это что? – хмуро спросил молодой человек, разглядывая каракули Тарвуса.
– Маршрут до ее лаборатории.
– У нее есть лаборатория?!
Однако владелец кабинета сделал вид, что все его внимание приковано к документам, требующим рассмотрения.
***
Юнифер просыпалась тяжело. Все тело ломило как после болезни, а в голове была звенящая пустота. Девушка села на постели и с удивлением отметила, что спала одетой. Немедленно вспомнился и злополучный зачет, и садист-преподаватель. Надо будет узнать, можно ли ей сдавать экзамены по предмету кому-нибудь другому.
Заправив свою кровать Юни уже на автомате заклинанием очистила от пыли соседнюю, принадлежавшую ее подруге и которой та уже никогда не воспользуется. Алия покончила с собой почти полтора года назад и с тех пор часто приходила к ней во снах. Жаловаться, что ее не спасли, как она рассчитывала и, по своей легкомысленной привычке, призывая Юнифер влюбиться. Сама Алия меняла поклонников часто, но каждый раз бывала убеждена, что именно нынешний тот самый, с которым любовь до гробовой доски. И, конечно, она не могла просто оставить любимую соседку по комнате чахнуть за книгами, поэтому активно знакомила с разными парнями. И на очередной отказ говорила, что Юни просто еще не нашла свой тип.
После смерти Алии, когда Юнифер было так плохо и одиноко, в ее жизнь вошел Зарус Аста Ведиге. Был так трогательно заботлив, ненавязчиво ухаживал, что девушка поверила в его ложь о вечной любви к ней. Если бы не случайность, открывшая ей глаза, она была бы уже женой этого мерзавца. Воистину все, кого Юнифер любила, кого впускала в свою жизнь, или предавали, или умирали. Что, в общем-то, было едино.
На глаза попалась зачетка. Из любопытства она открыла ее и нашла вчерашний зачет, где четким угловатым почерком было выведено: «сдан» и размашистая, неразборчивая подпись. Книжица полетела прочь. Еще одно чудовище, но это хотя бы не прикидывается хорошим.