Страница 50 из 87
Первые встречи
Я работал старшим инструктором военного комиссариата Казахской республики, когда началась Великая Отечественная война.
Однажды ко мне в кабинет вошел среднего роста генерал, сутуловатый, с задумчивым узким монгольским прищуром глаз, черными квадратными усиками, со смуглым загаром на чуть удлиненном лице. Я встал.
— Вы будете товарищ Момыш-улы? — спросил генерал хрипловатым голосом. Я ответил.
— Моя фамилия Панфилов, — представился генерал, — будем знакомы, товарищ старший лейтенант.
Генерал подал мне руку, затем познакомил с высоким сухощавым майором Стариковым, сопровождавшим его, предложил нам сесть и сам сел против меня. Снял фуражку, вытирая вспотевший лоб, сказал:
— Вы назначены командиром батальона. Я был у вашего военкома... Пока 316 стрелковая дивизия состоит из трех человек: меня, майора Старикова и вас, товарищ старший лейтенант... Мы с товарищем майором обосновались в Доме Красной Армии. Там в дальнейшем развернем наш штаб. Вам следует как можно скорее сдать свои дела и явиться к нам. Пока батальона нет, вы мне будете помогать.
— Когда прикажете явиться, товарищ генерал?
— Сдайте дела, потом побывайте дома. Приготовьте свои походные вещички. Послезавтра утречком приходите. — Генерал встал, подал руку на прощание и, заметив, что я поднялся, сказал: — Не провожайте нас, товарищ Момыш-улы. Занимайтесь своим делом.
Так состоялось мое первое знакомство с Иваном Васильевичем Панфиловым.
В эти дни в военкоматы и райкомы партии столицы Казахстана непрерывно шли рабочие, колхозники, служащие, ученые — люди всех возрастов и профессий. Шли коммунисты, комсомольцы и беспартийные.
Много было молодежи — вневойсковиков и призывников. Все они просили послать их на фронт. Этих добровольцев было великое множество. В райкомах и военкоматах массе посетителей разъясняли, что спешить не следует, придет время, и они будут призваны в армию. В первую очередь рассылались повестки вневойсковикам, запасникам и призывникам, которые по мобилизационному плану подлежали призыву, и 13 июля 1941 года, по решению Главной Ставки, в Алма-Ате и окрестностях началось формирование 316 стрелковой дивизии, командиром которой был назначен генерал-майор И. В. Панфилов.
Сформировать такое крупное войсковое соединение, и притом в весьма сжатый срок, — нелегкое дело. Сложная организационная работа по призыву, правильному распределению, расквартирование личного состава, комплектование частей и подразделений, расстановка командных кадров, обмундирование, вооружение требовали от Панфилова напряжения всех сил. При этом он опирался на помощь ЦК КПК, правительства республики, органов местного военного управления, партийной организации города и районов. Но всеми главными организационными вопросами Панфилов занимался лично сам. Решив вопрос в принципе, он расставлял затем нас, офицеров, на отдельные участки. Задание он давал на каждый день накануне, а к исходу дня мы приходили и докладывали ему о выполнении. Он умел выслушать наши доклады до конца, не перебивая нас, затем уточнял вопросами, записывал, советовался, отдавал распоряжения на следующий день. Он не упускал ни единой мелочи, не горячился, не журил, учил не гневом, а умом. Каждый день прибывали старшие офицеры, работать становилось легче.
Как-то я получил от генерала задание побывать в нескольких помещениях, выделенных по решению горсовета для размещения подразделений. Я в течение дня осмотрел отведенные помещения, а вечером доложил генералу. Выслушав меня, он нахмурил брови, встал, прошелся, заложив руки назад. Потом, повернувшись ко мне, сказал:
— Значит, я вчера вас плохо инструктировал, коль вы меня как следует не поняли, значит, всю вину мне придется брать на себя...
— Я побывал, товарищ генерал, во всех домах по указанным адресам, — запротестовал я.
— Мне, товарищ старший лейтенант, не адреса нужны. Адреса этих помещений у меня записаны. Знаю, что это за помещения; школа, детский сад, клуб и так далее. Меня интересует вместимость того или иного помещения. Какой двор? Можно ли там проводить занятия по строевой и физической подготовке? Обеспечивает ли потребности размещенных людей канализация и водопровод? Какие есть подсобные помещения для использования под пищеблок, под каптерки, под санитарный пункт? — Все это он говорил прохаживаясь, а я слушал, стоя навытяжку. — Вы садитесь, товарищ Момыш-улы, и записывайте, что я говорю. Если что непонятно, задавайте мне вопросы... С хозяевами обязательно поговорите и посоветуйтесь, что кому может понадобиться. Командир подразделения, занимающий помещение, должен принимать все по описи, а перед уходом сдать все в исправности. Описи должны быть составлены заранее вместе с хозяевами.
Я записывал все указания генерала.
В эту ночь я спал неспокойно, ожидая наступления утра. Выпив стакан чаю, побежал выполнять задание генерала.
Вернулся я поздним вечером.
— Что ж вы так задержались?
— Чертил планы, товарищ генерал,
— Ну-ка-с! Давайте-ка ваши планы.
Я развернул перед генералом несколько листов миллиметровки, на которых были вычерчены планы каждого дома с двором и надворными постройками, с указанием площади и другими краткими данными.
— Так, так! — одобрительно сказал генерал, рассматривая планы. — Теперь совсем другое дело. У вас неплохая графика. Здесь, на этом плане, есть все необходимые мне данные. Значит, в этом помещении можно разместить больше роты. И двор большой... Придется установить дополнительные умывальники, — так, рассуждая сам с собой, генерал просмотрел все шесть листов миллиметровки, а потом дал мне ряд дополнительных указаний.
Дня через три после этого вечера я находился в панфиловской приемной. Генерал, выйдя из кабинета, подхватил меня под руку, заторопился, увлекая за собой:
— Пойдемте быстрее. Мы опаздываем. Не полагается опаздывать к начальству. Адъютант где-то застрял. Я вас прошу заменить мне на время адъютанта.
Когда машина мчалась по широким и прямым улицам Алма-Аты, утопающим в зелени, благоухающим свежестью горного воздуха и ароматом яблоневых садов, генерал спросил меня:
— А вы знаете, куда мы едем?
— Точно не знаю, товарищ генерал. Но вы же сказали — к начальству.
— Мы с вами едем в ЦК. А вы знаете, зачем мы туда едем?
— Не знаю, товарищ генерал.
— Я вам по секрету скажу, - при этих словах у него промелькнула почти детская улыбка, омолодившая лицо. — Меня принимают секретари ЦК и председатель Совнаркома республики. Вы знаете, о чем я их хочу просить?
— Не знаю, товарищ генерал.
— Коль вы меня сопровождаете, должны знать, зачем мы с вами едем... Вот одна из моих просьб. К нам прибывает более полусотни женщин и девушек — врачей, фельдшеров и медсестер-добровольцев, и я хочу просить одеть этих патриоток по-военному и в то же время по-женски прилично. Дивизионный интендант полковник Дидишвили говорит: «Ну, что же, товарищ генерал, оденем их, как бойцов, на общих основаниях». А на «общих основаниях» он выдаст этим девушкам и женщинам мужские рубашки, кальсоны, гимнастерки, брюки и солдатские сапоги. Говорит, так положено по табелю... Нет, Дидишвили не прав. С прекрасным полом надо считаться. Как они выйдут на улицу? А? Человек должен в одежде испытывать удобство. Белье обязательно должно быть женское. Не брюки, а юбки, не портянки, а чулки. Конечно, гимнастерку, шинель и ремень пусть носят на общих основаниях.
— А как же быть с косами, товарищ генерал?
— Вы уместно напомнили об этом. Интересно, как все-таки быть с косами... — Панфилов почесал затылок. Не будем об этом думать. Пусть женщины сами решают и носят себе на здоровье любую прическу, какая удобна в полевых условиях.