Следственная некромантия

У Ирвина не было сил злиться. Вместо этого он, проанализировав несколько бессвязную речь Ромерика, уточнил:

- Почему мне нельзя к Лилиан?

- Его Высочество сказали, что тебя это убьёт!

Теоретически, Мартен был прав. Целители, теряя много сил, должны восстанавливаться вдали от больных и нуждающихся в излечении, иначе неосознанно, в ущерб себе, начнут делиться даром. Некромантия же, как нечто совершенно противоположное, будет притягивать энергию, с мясом выдирая её из пострадавшего. Несомненно, этот запрет на нахождение жены рядом должен был длиться всего-то несколько часов, и Ирвин отлично знал, что сейчас, придя в себя, мог быть с Лили совершенно свободно. Волновало его другое – и даже не то, что Ромерик уже твёрдо вбил себе в голову его, Ирвина, несовместимость с Лилиан.

- Это Мартен при ней сказал? – мрачно поинтересовался Сияющий, всё-таки выбираясь из постели. Руку Ромерика, требовательно потянувшуюся к его плечу, он сердито отпихнул от себя прочь – было не до помогающего, всего такого из себя прекрасного рыцаря.

Ирвин мог себе представить, что успела надумать себе Лилиан. Нет, нельзя было откладывать в долгий ящик – следовало сходить к Лили и немедленно удостовериться в том, что она не придумала ничего лишнего и не собралась заочно подавать на развод. Признаться, сейчас он как никогда был рад этим неснимаемым браслетам – хоть какая-то гарантия того, что супруга, не победив чувства, не сумеет и расстаться. А если будет испытывать к нему равнодушие, близкое к раздражению, может, отвращение даже, то какой смысл продолжать отношения? Браслеты тогда упадут сами, как такой себе индикатор, насколько правдиво Лили от него отрекается.

До такого доводить не хотелось, потому Сияющий, выбравшись из кровати, принялся искать одежду, чтобы покинуть Ромерика и поскорее найти жену.

- Эй, ты куда! К Лили? – тут же заинтересовался рыцарь. – Погоди! Нельзя к ней.

- Почему нельзя? – зло сверкнул глазами Ирвин. – Если ты думаешь, что можешь просто сказать, что это твоя женщина, и я…

- Если б я хотел, - лениво протянул Ромерик, - я б тебя задержал! Сделал бы так, чтобы ты отсюда и не выйдешь!

Ирвин в этом очень сильно сомневался, но решил не провоцировать рыцаря – с того станется учудить какую-нибудь опасную ерунду.

- Но, так как я не хочу причинять тебе вред и портить наши замечательные отношения… - продолжил Ромерик, не подвергая сомнению тот факт, что между ними с Ирвином была сокровенная дружба, - то не стану этого делать. Причина в другом.

- И в чём же? – ядовито уточнил Ирвин.

- Она на занятии с детьми, - пояснил Ромерик. – На практическом. Тут рядом есть небольшое захоронение, они там поколдовать собираются. Этот господин професор, чтоб ему пусто было, сказал тебя туда ни в коем случае не пускать.

- А господин профессор – это кто? – на всякий случай с опаской поинтересовался Ирвин, прекрасно зная, что к молодым некромантам ему и вправду нельзя, захлестнёт с головой.

- Да Сагрон этот, Дэрри… Всю личную жизнь мне поломал! – гордо отчитался Ромерик и отвернулся в сторону. Во взгляде его читалась обида. – Скотина!

Ирвин вопросительно изогнул брови. Сагрон, конечно, был далеко не лучшим из людей, но, чтобы заработать столь активное неодобрение со стороны Ромерика, надо было таки что-то этому горе-рыцарю сделать.

- Ну, а с ним ты что не поделил? Котэссу, что ли?

Судя по тому, как моментально помрачнел благородный рыцарь, всё-таки Котэссу.

- Её-то когда? Они ж женаты уже три с лишним года!

Ромерик грустно усмехнулся.

- Это была моя ошибка, - признался рыцарь. – Мы познакомились случайно! Я хотел спасти прекрасную деву, когда на неё напал жестокий преступник…

- И как? Спас?

- Спас, - кивнул Ромерик. – Жестокий преступник отвлёкся на меня, а она одним взмахом запястья обездвижила обоих. Потом преступника посадили, а меня отпустили. Оказалось, что она, свет моих очей, следователь, работает в Следственном Бюро. Я стал ухаживать за нею…

- То есть, преследовал, проходу не давал и всё в этом роде?

- Совершил ради неё подвиг! – закивал рыцарь вдвое активнее, подтверждая, что преследовал, не давал проходу и доводил до истерики. – А потом я узнал, что её преследует её научный руководитель.

Ирвин кашлянул.

- Когда это было?

- В прошлом году, зимой.

Оставалось только грустно кивнуть. Научным руководителем Котэссы к тому моменту совершенно точно был Сагрон, и они, давным-давно женатые, старались вести себя на работе так, будто едва знакомы и общаются исключительно потому, что их поставили в пару, распределяя студентов по направлениям. Иногда Тэсса, всё ещё стесняющаяся своего особого положения, настаивала на том, чтобы идти отдельно, поодаль от Сагрона, и только у преподавательского общежития Дэрри наконец-то ловил жену, реагирующую порой удивлёнными вскриками, а то и возмущённым повизгиванием.

Возможно, Ромерик был свидетелем одной из этих сцен.

- В общем, - продолжил рыцарь, - я однажды рискнул и попытался её защитить. Они шли с университета, и этот… этот отвратительный мужик, эта белобрысая сволочь её обнял! Представляешь, при всех обнял! А потом… Ущипнул он её, представляешь?! Никто не заметил, она вскрикнула, сказала ему что-то, сердитая такая… Ну, я влез.

- И как? – участливо поинтересовался Ирвин.

- Да думал, стукну раз, нос сломаю – и всё хорошо будет! А он, оказывается, не только проклятийник хороший. Сказал, что я его достал, и Котэссу достал, дал в ответ, и мы уже почти подрались – я б выиграл, я знаю! Но потом мне прилетело проклятье.

- От Сагрона? Подозреваю. Он горяч на руку.

- Если б! – покачал головой Ромерик. – Я б простил себе такое поражение. Но меня прокляла она! Представляешь? Сказала, чтобы я не смел распускать руки, чтобы немедленно извинился перед её спутником, размазала меня по стенке, в прямом и в переносном смысле этого слова! И вдруг оказалось, что эти у них игры такие… Ты понимаешь, ну сумасшедшие люди, нет? Его, оказывается, заводит, когда она отбрыкивается. А ей, видите ли, приятно, когда он её щупает, только она прилюдно не хочет! Я поразился! Разве могут люди позволять себе такие пошлости? Разве невинная дева…

Ирвин покачал головой. Он уже представлял себе, чем закончится эта история.

- Разве невинная дева позволит по отношению к себе такие фамильярности? Я сообщил ей об этом. Сказал, что их поведение совершенно непорядочное и подаёт дурной пример. Что они, как преподаватель и студентка, должны немедленно всё это прекратить. Она даже смутилась. Прониклась, должно быть, моей тирадой. Я почувствовал успех, подумал, что сейчас сумею убедить её, что она неправа, что надо найти мужчину в другом месте… Сказал – разве она не видит, что у него венчальный браслет, что он женат? Он порывался опять мне врезать, она остановила… Я сказал, что его жена будет плакать, когда он увидит, что он пристаёт к молоденьким студенткам. Что нельзя разбивать семьи. А она… А они… А он…

Ромерик всхлипнул.

- А он, оказывается, на ней и женат! На своей студентке! И лапает он её, потому что она его жена! И не против она, потому что она его жена! И посылала она меня, потому что она его жена! Потому что замужняя она… И сердце моё было разбито…

Он помолчал несколько минут.

- …И нос тоже, - закончил наконец-то. – А теперь этот профессор будет командовать в нашем летнем лагере! Обещал, что придёт к каждому на занятия сегодня. А у меня лекция. Ирвин, помоги! – Ромерик ни с того ни с сего плюхнулся на колени. – Помоги, пожалуйста! Он же меня по стенке на лекции размажет… Разве ты не понимаешь? Он же меня уволит. Выгонит отсюда. И я ничегошеньки не смогу сделать! Умоляю! – и он, для пущей убедительности, схватил Ирвина за ноги. – Прошу тебя, сходи, почитай лекцию за меня!

Ирвин сочувствующе посмотрел на Ромерика. Он уже уяснил, что рыцарь на самом деле был немного болен, потому пытаться достучаться до его здравого смысла казалось бесполезным. Таких людей необходимо жалеть, сочувствовать им, может, и вправду помогать.