Следственная некромантия

Ирвин закрыл на мгновение глаза, переключаясь на истинное зрение. На самом деле, Сияющий терпеть не мог это делать, но интуиция опытного следователя вопила о том, что не стоит недооценивать такого глупого и самонадеянного соперника, лучше заранее понимать, что он из себя представляет.

Доспехи сияли. Закованный в них рыцарь вряд ли мог управлять тем, что носил на себе, потому что его меч жил своей жизнью, совершенно не зависящей от воли хозяина, и собирался проткнуть Сияющего насквозь.

Некромантия. Далеко ходить не надо – этот меч умер, проржавел, лежал в какой-то могиле. А этот дурень, Ромерик, очевидно, купил его…

- Я убью тебя, коварный некромант! – возопил тем временем рыцарь. – Отрублю тебе голову, а прекрасная леди будет моей! Я спасу её от тебя, хочешь ты того или нет!

Он с такой охотой ринулся вперёд, что Ирвин едва успел отскочить. Он швырнул ещё одно заклинание, целясь куда-то в руки Ромерика, но магия попала на лезвие меча. Истинное зрение позволяло увидеть, как заклятье умирало, рассыпаясь мелкими силовыми вспышками по ржавчине и впитываясь в железо.

Вдохновлённый успехом, рыцарь издал очередной боевой клич и помчался на Ирвина, явно собираясь нанести ему смертельный, невероятной силы удар. Сияющий вдруг понял, что магия доспехов заворожила его; он прорывался сквозь ставшее вязким пространство с огромным трудом, и хотя сумел уйти в сторону, всё же хвост заклинания, навешенного на доспехи, задел его.

Некромантия и магия целителей конфликтовала, если изначально хозяева не были дружны. Ирвин почувствовал, как его обдало холодом, и тело замерло, как окаменевшее. Что б ни привело сюда этого рыцаря, какие бы мысли не роились в его отнюдь не высокоодарённой голове, а желания меча и доспехов были вполне определёнными. Они хотели крови, и Ирвин для этой цели отлично поглядел.

- Остановитесь! – выкрикнула, высунувшись из окна, Лилиан. – Немедленно остановитесь!

Наверное, она почувствовала чужое колдовство, опасное и злое, способное умертвить. Ирвин даже слышал слова, произнесённые Лили уже куда тише, чем это восклицание – она ощутила чужой дух и попыталась усмирить его. Но было поздно. Ромерик, даже если б и хотел остановиться ради своей прекрасной леди, попросту не смог бы этого сделать. То, что вселилось в доспехи, руководило им, тащило вперёд, не давая остановиться.

Рыцарь же не особенно сопротивлялся. Даже не догадываясь о том, что им руководят, он полагал, что чувствует свою собственную ненависть и жажду крови, даже если та не была свойственна мужчине. Глупость-то для него была привычной…

Меч полетел на Ирвина, словно кара небесная, и Сияющий с трудом поднял руку, понимая, что отрубленную руку отрастить-то можно, а вот от потерянной головы его уже ничто не спасёт. Лезвие опустилось на запястье, и он невольно сжал зубы, готовясь к боли.

Раздался громкий звон, скрип, треск, и Ирвин с удивлением почувствовал, что может пошевелить пальцами. Сначала он поймал себя на мысли, что это фантомные ощущения, а его отрубленная рука валяется где-то в стороне, или, может, Лилиан что-то сделала – но как бы она успела предсказать удар, да ещё и воспользоваться своим даром? – но венчальный браслет обжёг запястье предупредительной болью.

Сияющий только сейчас посмотрел на рыцаря. Меч, развалившийся на три куска, валялся у них под ногами – осколки впились в землю, словно от безысходности пытались ранить её, а Ромерик спешно осенил Ирвина святым знаком.

- Чудовище, - прошептал он. – Четыреста лет доспехи износу не знали, служили верой и правдой моим предкам, а ты пришёл и за один раз всё разрушил!

Ирвин не стал уточнять, что это рыцарь явился к нему в дом. Он уже понял, что адекватности от гостя ждать не следует. Вместо того, чтобы вспоминать о правилах хорошего тона, продолжать спокойную беседу, более того, уважать того, с кем разговаривает, Сияющий вновь призвал боевой пульсар. Магия откликнулась нехотя, но всё же поддалась, и огонёк вспыхнул в руке Ирвина. Он попытался направить силу в браслет, и тот легко принял пламя, спешно зажигаясь.

Сияющий подозревал, что это единственное средство, способное расколоть доспехи. Браслет был наполнен странной, противоестественной, почти незнакомой ему силой, не имеющей ничего общего с некромантией. Но то, что таилось в железках, что их рыцарь натянул на себя, тоже не сулило ничего хорошего.

- Снимай доспехи, - распорядился Ирвин. – Снимай, если хочешь жить.

- Пусть лучше смерть настигнет меня, чем на голову опустится позор…

- Как хочешь.

Ирвин сжал руку в кулак, и пламя распространилось по коже. Он терпеть не мог это заклинание – оно портило одежду и совершенно не действовало в бою, а сил у него внезапно стало куда меньше, чем обычно, наверное, после столкновения с мечом, - но дураков, не владеющих магией и не имеющих высшего магического образования, обычно это маленькое светопредставление здорово пугало. Примерно на это и рассчитывал Сияющий.

Ромерик и вправду попятился. Но за его спиной оказался некромантский дом, а из дверного проёма некий обладатель мужского голоса раздражённо откашлялся, сообщая о своём существовании.

Рыцарь оглянулся и аж подпрыгнул на месте.

- Снимай доспех! – велел ему Томас, грозно клацая челюстью. – Не то загрызу!

Скорее всего, угрозы Томаса никогда не должны были стать действительностью, но Ромерик впечатлился. Всё-таки, когда с одной стороны наступает оживлённый скелет, а с другой – некромант с пылающей рукой, легче отступить, чем сражаться дальше.

- Снимай! – с нажимом воскликнул слуга Лилиан. – Немедленно! Ты моему другу три кости выбил! Три ребра!

Справедливо расценив это как уведомление, что Томас тут – не единственный скелет, Ромерик подчинился. Дрожащими руками он принялся разбирать свои доспехи. Дело это было небыстрое, рыцарем Хэллас был не слишком хорошим, судя по всему, и наряд такой выбрал впервые в жизни, но молчал, сопел и исполнял то, что приказали. Наверное, боялся, что в противном случае ему грозит что-то очень и очень плохое. Ирвин не стал спрашивать, что больше всего страшит рыцаря, он только немного подкрутил огонь на браслете, и Ромерик моментально ускорился.

Наконец-то латы были сняты. Ирвин мог только предположить, насколько неудобными были доспехи. Он понятия не имел, что под них поддевали рыцари в старину, но подозревал, что уж точно не один только элемент нижнего белья семейного характера.

В цветочек.

- А теперь вон отсюда, - ласково потребовал Сияющий.

- Мне нужна часть доспехов! – вместо того, чтобы убраться вон, сообщил Ромерик. – Чтобы прикрыть позор!

- Так пойдёшь, - Ирвин позволил одной пламенной искре сорваться с его руки и поджечь одежду рыцарю.

Тот издал то ли вскрик, то ли визг, подпрыгнул на месте, пытаясь сбить пламя, понял, что со злобным-злобным некромантом шутки плохи, и бросился в направлении калитки.

- Я отомщу тебе! – взвыл он. – Отомщу тебе за позор, слышишь, ты, некромантский выплодок! Я разорву тебя на мелкие кусочки! Я найду новые доспехи! Я…

Последний крик доносился уже с самого конца улицы. Ромерик спешно улепётывал прочь, даже не оборачиваясь, и только утихающие угрозы должны были испугать Ирвина и внушить ему искренний, неподдельный ужас.

Но времени на раздумья о поведении местных рыцарей у Ирвина не было. Он наконец-то погасил пламя, присел на корточки рядом с доспехами и недовольно покачал головой.

- Понятия не имею, что на них за заклинание, - устало произнёс он.

- Я думала, ты не спасёшься. Моя сила разбивалась об эту гадость, словно я – какая-то дурочка-первокурсница из НУМа, а не опытный дипломированный некромант.

Ирвин обернулся. Лилиан уже вышла из дома. В руках она держала залетевшую через окно в комнату рыцарскую перчатку, была мрачна и, кажется, сердита. Сияющий поднялся, готовясь объясниться. Опыт общения с матерью свидетельствовал о том, что женщина может найти повод для скандала в чём угодно и где угодно. Может быть, и Лили собиралась отчитать его за то, что полез к рыцарю, если мог просто уйти в дом? Или, того боле, признать своё поражение? Но тогда отругали б за трусость. Бывают ситуации, из которых найти правильный выход невозможно…