Степь 2

Тут она с шагов пяти-шести чем-то больно хлестнула Гнура по голой заднице, от чего тот чуть не подпрыгнул, хватаясь обоими руками за обожжённую ягодицу. Он так резко выпрямился, что едва не достал головой бревенчатый потолок.

Эти слова пьяной, совсем забывшейся девы, и её распутное, разнузданное поведение не достойное женщины, а тем более молодой девушки, вывели из состояния ступора всех окончательно и даже саму светловолосую, продолжавшую стоять как вкопанная и пялившуюся на Гнура, краснея щёчками словно натёртая свёклой.

Она с большим трудом оторвала свой расфокусированный взгляд от мужских впечатляющих особенностей и натужно улыбнувшись словно наелась кислого ревеня, оглядела остальных присутствующих, но тут же вернулась взглядом к кудрявому красавцу, только на этот раз уставилась в его чёрные глаза. Неожиданно стушевалась, даже не в состоянии скрыть своих эмоций, разволновалась и принялась заламывать изрисованные руки.

Асаргад наблюдая за её реакцией, как-то само собой сделал вывод, не пойми зачем: «А ведь она запала на нашего Гнура, как пить дать втрескалась с первого взгляда».

Рыжая оказалась менее восприимчива к обнажённым мужчинам, относясь к голым молодым ордынцам как к штакетнику от забора, но при этом куда наглей и нахрапистей подруги. И несмотря на то, что простора на лавках имелось хоть бегом бегай и в догонялки играй, решила, тем не менее, согнать с насиженного места Эбара.

– Ну-ка, кыш, – вальяжно процедила расписанная молодая ведьма, махнув рукой словно муху сгоняя и садясь туда, где только что грел задницей скамью воин, подавившийся пивом.

Того как ветром сдуло впритык к Уйбару, уже пристроившемуся в дальнем уголке, отвернувшемуся к стеночке и отчаянно делавшему вид, что уже давно умер, ещё почти на прошлой седмице как минимум. Рыжая, понюхав содержимое глиняной крынки, без зазрения совести сделала большой глоток и шумно выдохнула, кряхтя с наигранным удовольствием.

– Сестра, – вновь обратилась наглая к своей подруге, до сих пор топтавшейся у дверей и в её голосе прорезались нотки опьянения до состояния заплетающегося языка, – да отцепись ты от чернявого. Иди, хлебни холодненького пива. Остынь, а то перегреешься.

Та, к кому обратилась рыжая, действительно оторвала взгляд от лица чернявого красавца и опустив глаза, но не в пол, как положено это делать воспитанным девам, а лишь на уровень плеч, груди, ну и всего прочего.

Только разглядев все что хотела с особым пристрастием и самым тщательным образом, мельком взглянула на стоящего рядом Асаргада. Тот в её глазах после высоко оценённого Гнура ничего особенного собой не представлял и поэтому шаткой и неустойчивой походкой направилась к рыжей «сестре» допивать их пиво.

Асаргад уже давно понял, что девы пьяны до безобразия и поэтому от таких ведьминых оторв можно ожидать любой неприятности. И улучив момент, от греха подальше, не делая резких движений тоже присел на лавку поближе к тому месту где стоял и подальше от заносчивых и пока не очень понятных девок с мутными намерениями. Гнур последовал примеру царского ближника и пристроился рядышком, изобразив из себя сидячую статую.

Рыжая, явно возглавляющая незваных гостей, ещё пару раз припав к крынке с пивом, утёрла как заправский пьяница губы рукой от локтя и уставившись мутным взором на красавца Гнура, закинувшего ногу на ногу и застывшего в этом положении, скрывая свой мужской отросток. Она повелительным тоном, не терпящим возражения, развязно и вызывающе принялась вещать перепуганным ордынцам в лице чернявого, почему-то считая красавца за старшего:

– Меня кличут Райс, но для вас я просто повелительница и другого обращения к себе не потерплю. Я знаю, кто вы, откуда и зачем приехали. Старый Кабах вам не помощник в ваших делах. Кишка тонка, оттого откажется. А вот мы как раз то что вам надо. Так что вам несказанно повезло, повстречав нас. Коли вы меня уговорите и заинтересуете, то я могу снизойти до прогулки в ваше сраное стойбище.

Она замолчала, всё ещё прищурившись разглядывая профиль чернявого кучерявого красавца.

– Что мы должны для этого сделать, повелительница? – осторожно спросил Асаргад не желая идти на скандал и с завидным интересом разглядывая банный камень.

– Вы должны сделать так, чтобы мы по дороге не заскучали, – тут же выпалила дева уже не столь повелительно, – кстати, сколько дней пути до загаженного вашими мужланами куска степи до состояния помойки?

– Два, – ответил за всех по статусу старшего Асаргад не обращая внимания на обидные слова девы, – и как мы должны будем вас веселить? Петь? Плясать?

Повелительница звонко залилась заливистым смехом до слёз.

– А вы чё ли певуны и плясуны ордынские? – выдавила она сквозь обильные слёзы, размазываемые по лицу руками, и ещё пуще закатываясь от собственной шутки, скручиваясь к полу.

Асаргад выдержал степенную паузу, дав ведьме просмеяться как следует и всё так же тихо, но спокойно, с достоинством ответил:

– Мы воины, повелительница.

– Вот и глянем по дороге, какие нынче в орде воины водятся, – резко переходя на повелительный тон проговорила царская дочь, поднимаясь с лавки и подходя вплотную к сидящему Асаргаду, поняв наконец кто тут у них главный, и тихо проговорила с томной ноткой в интонации, – утром в сборе быть, как я решу отправиться в путь.

– Понятно, – подтвердил Асаргад и в отличие от рядом сидящего друга, внимательно посмотрел на голую молодую ведьму, стоящую пред ним вплотную.

Та заметила пристальный взгляд, одарила «храброго зайчишку» надменным взором и даже попыталась состроить на лице обольстительную улыбку, но вышло лишь презрение.

После чего покинула баню, выйдя в услужливо распахнутые мидийцем двери. Сопровождающая её светловолосая тут же просеменила следом, только почему-то на цыпочках и широко расставив руки крыльями, видимо для равновесия и при этом ни на кого не смотря, а лишь себе под ноги.

Мидииц, прежде чем уйти за девами, с презрительной улыбочкой оглядел обескураженных мужчин. Похоже, он единственным из всех не пил ничего пьянящего и остановив взгляд на царском ближнике, спросил его по-детски тонким голоском:

– Ты что ли Асаргад, ближник Теиспы?

Воин сначала поперхнулся от его голоса, но тут же собрался и небрежно повернул в его сторону голову, злобно сверкнув на странного мидийца глазами, давая понять, что он не ведьма разрисованная, а поэтому может и нарваться на «ответку по полному», даже от безоружных, если понадобиться:

– Ну, – столь же презрительно протянул набычившись, озлобленный всем произошедшим Асаргад.

Вооружённый охранник на его «ну», казалось, никак не среагировал, лишь искоса выглянул за дверь, убеждаясь, что подопечные ушли и не слышат, резко при этом сменив выражение на лице на участливое и чуть ли не шёпотом заговорил, уже вопрошающе глядя на старшего:

– Только не кипятись, ближник. Не бери грех на душу. Девы просто отдыхают, расслабляются. А сюда заехали в поисках незабываемых приключений, так что если вы не будете делать глупости, то все останетесь живые, а кое-кто из вас ещё и с великой пользой.

Гнура даже передёрнуло от такой наглости, и он моментально вскипел вскакивая, но ничего каверзного сделать не успел, его опередил Асаргад, хватая за плечо.

– Они действительно сильнее колдуна из леса?

– Да, – уверенно и твёрдо проговорил мидииц, нисколько не испугавшись порыва, разъярённого Гнура, – лесной колдун по сравнению с ними – мусор подножный. Не более.

С этими словами он ушёл, плотно прикрыв за собой дубовую дверь. Наступило гнетущее молчание, прерванное Эбаром из дальнего угла:

– Осёл их поимей. Куда это мы опять вляпались?

Ему никто не ответил, да он и не ждал ни от кого ответа на свой риторический вопрос. Тем не менее Асаргад всё же высказал умные мысли вслух:

– Судя по поведению, рыжая – дочь кого-то очень властного и влиятельного или властной и влиятельной особы. А подруга, похоже, лишь её сопровождение, но вот этот странный мидииц мне вообще не понравился. Не понятный он, а это настораживает.