Страница 43 из 54
— Презерватив, — выдавила я.
У меня еще не было месячных после родов, но я не хотела рисковать. Маттео выругался и, пошарив в брюках, вытащил пачку. Разрыв обёртки заставил меня вздрогнуть, а затем он снова оказался на мне. Его кончик подтолкнул мой вход, и я замерла.
Маттео поднял глаза.
— Ты хочешь, чтобы я остановился?
— Нет, — сказала я с нажимом. — Я готова. Просто немного нервничаю.
Маттео поцеловал меня, но на этот раз медленнее, менее отчаянно и голодно, а потом начал скользить в меня мучительно медленно. Его глаза удерживали мои, и мое дыхание стало глубоким, когда я почувствовала его внутри себя. Это было прекрасно. Никакого дискомфорта, никаких страшных воспоминаний о родах, ничего.
Маттео застонал, оказавшись во мне.
— Блядь. Это похоже на рай.
Я застонала в знак согласия.
— Я могу двигаться? — прохрипел он.
— Боже, да. Двигайся.
Маттео усмехнулся, а затем вышел из меня и снова вошел. С каждым толчком он входил все сильнее и сильнее, и вскоре вся машина сотрясалась от наших любовных ласк, а мои ноги ударялись о потолок, а затылок о дверь, но мне было все равно.
Я вцепилась в плечи Маттео, нуждаясь в его близости, и он подчинился, скользнув еще глубже, и я взорвалась вокруг него. Маттео дернулся, и я с тихим шипением почувствовала, как он вошел в меня.
— Черт, — пробормотал он.
Я хихикнула. Маттео заставил меня замолчать своим языком, медленным и томным поцелуем, пока не спеша смягчался внутри меня. Мне нравилось это ощущение. По какой-то причине после секса я чувствовала себя ближе к нему, даже не знаю почему.
Затем мы лежали в объятиях друг друга, неловко втиснувшись на заднее сиденье.
— Я запишусь на вазэктомию, — пробормотал Маттео.
Я удивленно подняла глаза. До сих пор он не был в восторге от вазэктомии или кастрации, как он выразился.
— Серьезно?
— Да, — сказал он. — Не хочу, чтобы ты пичкала в свое тело гормоны, и я ненавижу презервативы, поэтому вазэктомия самый простой и справедливый вариант для нас обоих. Или ты хочешь вариант для ребенка номер два?
Его ухмылка сказала мне, что он знает ответ.
— Черт возьми, нет! — пробормотала я. — Я определенно не хочу больше детей. Я люблю Изу и рада, что она стала частью нашей жизни, но если бы я могла прожить свою жизнь снова, я бы все равно решила не становиться мамой. Это не моя миссия в жизни, и никогда не будет.
— Ага, давай оставим рождения детей нашим братьям и сёстрам. Кажется, они слишком стремятся заполнить землю большим количеством жителей.
Я целовала Маттео долго и медленно.
— Спасибо. Я знаю, что большинство членов мафии сошли бы с ума, если бы их жена предложила что-то подобное. Твое желание сделать это величайшее доказательство твоей любви, которое я могу себе представить.
— Мне все еще нужно доказывать мою любовь к тебе?
— Нет. — я прижала его ближе к себе. — Если кому-то и нужно еще что-то доказать, так это мне. Но я люблю тебя так сильно, что это трудно выразить словами.
***
После этого мы поехали в Хэмптон, даже если Ария предоставила нам возможность присоединиться к ним утром. Мне хотелось оказаться ночью под одной крышей с Изой. Когда мы прибыли в особняк после полуночи, окна были темными. Мы направились прямо в нашу спальню, чтобы никого не беспокоить, и пошли на еще один раунд секса, на этот раз гораздо менее нежный, в нашей постели. Затем лежали в объятиях друг друга, глядя друг другу в глаза.
— Может, нам стоит сменить Арию и Луку, — прошептала я.
Было странно не иметь рядом с собой радионяни, чтобы слушать каждый звук, который издавала Иза.
Маттео усмехнулся.
— Скучаешь по нашей маленькой какашке?
Я пожала плечами.
— Да. Это первый раз, когда мы оставили ее с кем-то еще на столько часов.
Маттео погладил меня по волосам.
— С ней все в порядке. Лука и Ария заботятся о ней.
— Нам повезло, — тихо сказала я. — Без них нас бы здесь сегодня не было.
— Да, они наши лучшие половинки, — пошутил Маттео.
— Да, — я провела пальцем по татуировке Маттео. — Иногда я беспокоюсь об Изе.
Взгляд Маттео стал острым.
— Почему? Ты же знаешь, что я буду ее защищать.
— Я не имею в виду нападение извне. Меня беспокоит, что она вырастет в Фамилье со всеми ее старомодными правилами. Внешний мир меняется, но наш мир остается в основном тем же. Девушки остаются девственницами до тех пор, пока не выйдут замуж. Даже если мы не научим ее этим ценностям, она будет окружена ими.
Маттео покачал головой.
— Я действительно не хочу думать о нашей невинной маленькой дочке, когда-либо занимающейся сексом. Я вижу, насколько безумным становится Лука, когда кто-нибудь говорит, что Марселле десять лет и что, возможно, пришло время подыскать ей хорошую пару.
— Как будто кто-то может быть достаточно хорош для Марси в глазах Луки. Мне жаль бедного идиота, которому придется на ней жениться.
Маттео ухмыльнулся, как акула.
— У нас с Лукой будет долгий разговор с ним.
Я пробормотала.
— Но дело не только в этом. Что насчет браков по договоренности, окровавленных простыней, вырезания невесты из платья и всего такого?
— Что насчет того, чтобы попытаться пережить первые десять лет, прежде чем беспокоиться о подростковом возрасте, браке и кровавых простынях?
Я фыркнула. Маттео притянул меня ближе и поцеловал.
— Не все браки по договоренности плохи.
— Лука и Ария исключение.
— Я говорил о нас, — сказал Маттео.
Я открыла глаза в притворном шоке. Он зарычал и перекатился на меня.
— Все всегда говорили, что мне нужно научить тебя хорошим манерам, где я ошибся?
Он уткнулся носом в мою шею, отвлекая внимание.
— Не та женщина, — прошептала я и втянула воздух, когда он лизнул особенно чувствительное место на моем горле.
— Как раз та женщина, которая мне нужна, — проворчал он, но его блуждающие руки отвлекли меня от ответа.
Мы заснули в объятиях друг друга, но однажды ночью я проснулась и не смогла заснуть. Я осторожно высвободилась из объятий Маттео и на цыпочках вышла в детскую. Особняк был достаточно большим, чтобы у каждого ребенка была своя комната, а у каждого малыша своя детская.
Я надеялась, что Изабелла была там, а не в спальне Арии и Луки с ними. Я открыла дверь и застыла от открывшегося передо мной зрелища. Маленький ночник отбрасывал в комнату желтоватый свет. Лука спал в кресле, а Ария свернулась калачиком на нем. Изабелла крепко спала в своей кроватке, но я предположила, что она не давала им спать большую часть ночи, если они приняли решение лечь спать в детской. В последние дни она была немного суетлива, но я надеялась, что сегодня она успокоится.
Я сделала шаг внутрь, и глаза Луки распахнулись, напряжение разлилось по его телу, его рука защитно обняла мою спящую сестру. Потом его взгляд остановился на мне, и он расслабился. Он зевнул и взглянул на часы. Было четыре часа утра.
Он поднялся с Арией на руках, прижимая ее к груди, и медленно подошел ко мне.
— Спасибо.
Лука кивнул.
— Завтра Маттео будет более терпимым? — спросил он, понизив голос.
Я закатила глаза, но не смогла сдержать улыбку.
Лука покачал головой и пробормотал что-то, чего я не расслышала, прежде чем ушел вместе со спящей Арией.
Я еще немного понаблюдала за ними, прежде чем бесшумно двинулась к кроватке. Изабелла выглядела такой умиротворенной и милой, что мне пришлось сдержаться, чтобы не взять ее на руки и не обнять. Я не хотела ее будить. Я подтащила кресло поближе и опустилась, положив подбородок на перила, чтобы лучше видеть свою малышку. Я потянулась к ней и погладила ее по щечке, потом по рыжевато-каштановым волосам. Они были немного светлее, чем у Маттео, но темнее, чем у меня. Цвет ее глаз все еще трудно было определить, смесь голубого и карих, но у нее были мои веснушки. Они восхитительно украшали ее щечки и носик.