Страница 13 из 65
Смешивая субстрат в опытной теплице утром следующего дня я нет-нет да и возвращалась мыслями к краже. Главная новость семестра, а то и года, особенно, если Азуина не отыщут.
По спине пробежал холодок. Если дракона не вернут, тем более, если сумеют выпустить из этой незначительной оболочки… дьявол, что же будет тогда? Как сила отреагирует на столь грандиозные возмущения в её поле? А вдруг и сам пленник будет «не в духе», мягко говоря?
Мы все принимаем как за истину, что дракон закрылся в скульптуре добровольно. Но что, если это не так? Что, если его заперли, заключили насильно? Слишком много лет прошло, чтобы имеющиеся сведения можно было назвать неоспоримыми. Да и вообще я всегда сомневалась в предлагаемых объяснениях. С чего бы монстру запираться, ограничивать себя, если его-то тогда всё устраивало? Нам говорят, «договорились», «пришли к соглашению», но это всё – просто слова. Никаких тебе документов. Никакой, к примеру, каменной стелы с рунами договора и следами когтей (ну или как там драконы расписываются).
С другой стороны, не так уж сильно я интересовалась символами университета, чтобы изучить все источники. Может, где-то что-то и есть.
А если, всё-таки, насильно?
Вот чёрт!
Он же в состоянии разнести полстраны, если злость застит ему глаза.
Стоп! Стоп. Драконы же мудрые? Мудрые. Даже дракены, поговаривают, очень приятные собеседники, вдумчивые и обстоятельные, если соизволяют снизойти до обычных смертных. Так что драконы тем более. Но сохранил ли Азуин эту мудрость в заключении? Может, у него драконий альцгеймер.
Я хихикнула. Покачала головой: и чего только в неё не приходит. Отерев рукой стекающий со лба пот – агмараты росли только в настоящей парилке – я отошла от миксера. Дальше субстрат пойдёт по распределительному конвейеру без моего контроля.
Я оглядела теплицу. Это было небольшое помещение – ну, по сравнению с промышленными парниками, выращивающими сырьё на продажу. Впрочем, оно вмещало всё, что было нужно для первичных исследований: настольные и подвесные контейнеры, смесители, насосы, транспортёры, сложную систему полива, вентиляторы и обогреватели, новенький пульт управления, кучу датчиков и стеллажей с бесчисленными колбочками, баночками, пробирками и прочим, с которыми я колдовала над новыми питательными смесями. В отдельной прохладной комнатушке за стеной – несколько микроскопов, картотека, холодильник с образцами, компьютер (правда, без голографического монитора, как в моём кабинете) и, самое ценное, журналы со всеми описаниями экспериментов.
Результаты работы радовали. Мы уже год пытались добиться от агмаратов увеличения сочности листвы. Тут всё просто: больше сока – больше эссенции. Больше эссенции – проще и дешевле работа телепортов, то есть само путешествие. Больше путешествий – больше связей. Развитие, экономика и всё такое, ага.
В принципе, прогресс был: мы подняли толщину сокообразующего слоя процентов на тридцать в среднем. Однако, это лишь первое – второе поколение растений. Для селекции – совсем малость. Стабильное закрепление признака – вот чего мы желали. И новые теплицы, которые появятся, если мой план по ботаническому саду сработает, этому поспособствуют.
С сада мысли странным образом переключились на Эрчина. Тьфу ты ж!
И надо было ему так прижимать меня там, под лестницей?! Ночью снилось всякое…
Ну уж нет, мой профессор, сегодня я выкину тебя из головы.
Мы с девчонками таки решили смотаться в Тёмный мир, развлечься. У Саула в баре нет недостатка в привлекательных и всегда готовых мужчинах. Не то чтобы я планировала что-то далеко идущее, но потискаться с каким-нибудь красавчиком в тёмном углу не повредит, а?
***
Пообедав в университетском кафетерии – любимыми тефтельками, как всегда – я снова занялась бумажной работой. Недостаток руководящей должности – куча отчётов, не связанных непосредственно с твоей практической деятельностью. И всё это занимает так много времени! Впрочем, мне очень помогала Олишка, моя заместительница, правая рука и вообще незаменимая личность. Методисты тоже не халтурили, хотя до неё всем четверым было далеко. Но вот уже неделю, как помощница в столице, повышает квалификацию, постигая науку управления сложными социальными системами (да, так, кажется), и работы мне прибавилось. А тут ещё все эти ограничения… чтоб ему пропасть, воришке.
На селекторе загорелось табло, коротко мигнула красная лампочка и автоматически включилась связь.
— Зулина, зайди ко мне, пожалуйста, — голос ректора показался мне каким-то заторможенным. — Минут через десять – пятнадцать. Я жду.
Аппарат отключился, не дав мне ответить. Хотя Тахони и не ждал ответа. Разве б я стала возражать?
Сохранив последние изменения в отчёте, я встала, коротко глянула в зеркало у двери, убедившись, что не выгляжу растрёпой, и вышла из кабинета.
Ровно в назначенное время я стояла перед высоченной узкой дверью, старой, потрёпанной, но по-прежнему красивой благодаря сплошь покрывающим её резным узорам. Чрезвычайно тонкая работа, кажущаяся очень хрупкой – все эти листочки, веточки, пёрышки – но как-то сохранившаяся с самого основания университета.