Наперекор

Двойственный посыл фразы вызывает у меня дикое желание плюнуть ему в харю и, вздёрнув подбородок, величественно удалиться.

Но отложим ненадолго гордость и дадим мужику возможность утвердиться в моих глазах в качестве мудака ещё больше. Чтобы не было больше всяких приступов наваждения, и мне не приходилось быть застуканной, когда я тут трусь об чужие стол и кресло.

— Именно, – подтверждаю я. – Будем зря тратить время или сразу приступим к делу? – делаю уверенный шаг вперёд, в то время как начальник каменеет на глазах.

Под его бдительным взглядом я подхожу к окну и поворачиваюсь к нему спиной.

Напрягаю слух, чтобы уловить любой шорох, но ничего не слышу.

Проходит несколько секунд, и я не выдерживаю. Непринуждённо кидаю через плечо:

— Давайте поторопимся, Ян Маркович, у меня ещё много клиентов…

Внезапно на стекло перед моим лицом с громким шлепком ложится его ладонь, и я непроизвольно вздрагиваю.

— Я достаточно вам плачу, Мила Андреевна, чтобы вы уделили мне время по полной программе, – хрипло произносит Барсов, выдыхая в мой затылок.

Сглатываю и зажмуриваю глаза.

Нет-нет-нет. Не слушай его. Не втягивай возбуждающий запах, исходящий от его близости. Не рассматривай его длинные пальцы и не представляй, какое наслаждение они могут подарить женщине.

— Я рассчитываю на качественную работу, Мила… Андреевна, – его голос переходит в шёпот, и я в ужасе распахиваю глаза, ощущая, как позорно реагирует моё тело.

Силясь обуздать возникшее желание прижаться к мужчине и проверить, какое впечатление произвожу на него я, медленно откидываю голову.

Расценив моё движение, как попытку сбежать, Барсов прикладывает свою вторую руку к стеклу, заключая меня в плотное кольцо.

Раздражённо фыркаю на этот «давящий» приём и резко оборачиваюсь, сталкиваясь с боссом требовательными взглядами.

— Я лучшая из лучших, Ян Маркович. Вы же знаете это? – отважно облизываю губы, с наслаждением замечая, что глаза Барсова неотрывно следят за моим языком.

— Иначе бы вас здесь не было… – даёт отпор начальник и, приблизившись к моим очкам, специально делает выдох на линзы, смакуя тот момент, когда я грозно втягиваю носом воздух, ненавидя всей душой запотевающее стекло.

— Что ж… — дожидаюсь восстановления зрения и впиваюсь в Барсова вызывающим взглядом. — Я здесь… Будут какие-то пожелания?

— Только одно, – неожиданно резко отвечает мужчина, и я дёргаюсь в сильных руках, когда чувствую прикосновение его возбуждения к своему животу. – Больше никаких шлюховских нарядов. У нас приличная компания.

Моё лицо озаряет безумная улыбка, и я уже готова ответить: «А где же мне искать спонсоров?», как на столе босса оживает селектор, и голос его секретарши оповещает:

— Ян Маркович, к вам идёт Марк Миронович.

Даже не описать, с какой скоростью мы друг от друга отлетаем. В один миг Барсов-младший оказывается в своём кресле, прикрывая оттопырившиеся штаны рабочим столом, а я удивительным образом переметнулась к настенному стеллажу с какими-то статуэтками.

Когда дверь отворяется и входит директор, наши с его сыном лица отражают глубокую озабоченность, но уже не ту, что была за минуту «до», а высокопрофессиональную.

Вот это первоклассный уровень. Вот это я понимаю.

— Ян, у меня к тебе дело, – начинает было говорить генеральный, повелительно вышагивая к сыну, но, заметив меня, тормозит и робко улыбается. – Ой, Милочка Андреевна… и вы тут? – и быстрым удивлённым взглядом скользит по моим, можно сказать, голым ногам.

— Добрый день, Марк Миронович, – тушуюсь я, пятясь к выходу. – Я уже ухожу. Не буду вам мешать.

— Да-да, – отчего-то повеселел мужчина, переводя пытливый взгляд с меня на Барсова-младшего.

— До свидания, – киваю на прощание обоим и «стрелой» из кабинета.

Прежде чем дверь закрывается, мне удаётся различить уже более жёсткий голос директора:

— Ян, смотри у меня!

Стягиваю губы в трубочку и облегчённо выдыхаю. Прикладываю ладони к горящим щекам и мысленно ругаю себя последними словами.

— Вам нехорошо? – доносится голос секретарши Барсова.

— А? – бросаю на неё очумелый взгляд. — Я? Мне? Нее.. то есть… – прокашливаюсь и уже более твёрдым тоном отвечаю. – Всё хорошо. Спасибо, – благодарно улыбаюсь и ухожу.

А в голове красной строкой только одна мысль:

ВСЁ НИХРЕНА НЕ ХОРОШО!

***

К вечеру извожу себя до надоедливой пульсации в висках. Остаток дня предпочла отсиживаться за закрытой дверью и не высовывать своих бесстыжих глаз. Все переговоры перевела в режим звонков и тихонько молилась, чтобы шеф не припёрся ко мне за продолжением банкета.

Когда на часах стрелка показала: «Мать, ты засиделась. Шуруй домой!», тяжко вздохнула и выглянула из укрытия.

Эля, как моя истинная помощница, тут же воззрилась на меня с немым вопросом и, дождавшись моего жеста, где я стучу ногтем по наручным часам, тут же подлетела со своего сидения и со всей готовностью стала выключать все работающие приборы.

Отпустив девчонку с миром и добром, убедилась, что путь свободен, и быстро засеменила к лифту.

Как войду в квартиру, первым делом подготовлю на завтра комплект самой скромной офисной одежды, которая только есть. Хватит выращивать к себе примитивный интерес. Иногда и серой мышью следует быть. Зато продуктивность работы повысится.

Когда на мой этаж приезжает лифт, я по-детски сцепляю пальцы за спиной, загадывая, чтобы кабина была пуста и никаких представителей мужского пола не наблюдалось. А ещё мне, пожалуйста, здоровья, успехов в работе и большой любви.

Двери открываются и…

Тадаам! Спасибо Всевышним силам за содействие!

Нажимаю этаж подземной парковки и в счастливом одиночестве припадаю уставшим телом к стене.

Дзынь!

Выбираюсь на свободу и марширую отёчными ногами к своему авто.

Сажусь за руль, подмигиваю себе в зеркало, поворачиваю ключ и… выдаю самую проникновенную короткую речь, состоящую исключительно из отборных русских эпитетов.

Повторяю движение и снова слышу, как моя новая, мать твою, машина выжимает из себя предсмертный хрип.

Что за …? Ах ты …!

Убеждаюсь в третий раз, что я конченный лузер, и выползаю наружу, чтобы с умным видом заглянуть под капот, хоть и ни черта не смыслю в технике.

Проворачиваю этот номер и беспомощно залипаю на вроде бы нормальные детали.

— Проблемы? – бьёт по затылку низкий голос начальника, и я вот даже ни капли не удивляюсь.

А чего? Беда не приходит одна…

— Нет проблем, – бурчу я, фиксируя его уже снятый пиджак и закатанные по локоть рукава.

— Уверены? – насмешливо выгибает бровь мужчина, бесцеремонно меня отодвигая и приковывая взгляд к механизму.

— Я в вашей помощи не нуждаюсь, – искажаю грубо голос и недовольно буравлю его натренированную, соблазнительно обтянутую брюками задницу, торчащую из-под капота и сбивающую меня с намеченной позиции брюзги.

— А я и ничем помочь не смогу, – осматривая поломку, констатирует начальник.

Быстро отвожу глаза в сторону, когда босс возвращает своё тело в вертикальное положение и с грохотом захлопывает крышку капота.

— Спасибо и на этом. Всего хорошего, – игнорирую его плавно скользящий взгляд по моим ногам и двигаюсь к своему салону, чтобы забрать сумочку.

— Садитесь в мою, – в приказном тоне говорит босс, и я столбенею от такого напора, возмущённо смотря, как кликает сигнализацией его «тёмный конь».

— Благодарю, но я на такси, – отмираю и хватаю демонстративно телефон.

Барсов не двигается с места и сердито пыхтит.

Делаю вид, что не замечаю, как он мысленно поджигает на моей голове волосы, и ищу номер такси.

— Уже поздно, Мила Андреевна… — достаточно жёстко напоминает мне об этом факте. — В таком виде… — очерчивает пальцем мою фигуру. — Опасно оставаться одной.

— Спасибо за заботу, Ян Маркович, – отвечаю я приторно ласковым голосом, но со змеиным выражением лица. — Но повторяю ещё раз. В вашей помощи я не нуждаюсь.